— Ну что, зажигаем? — устало спросил Саймон, утирая пот со лба.
Петрович кивнул и взял в руки сухую еловую лапу.
***
Подожгли сразу с двух сторон, а потом, не дожидаясь, пока пламя разойдется, еще с двух. Подождали, пока разгорится, и принялись неспешно нарезать круги вокруг малинника — мало ли, вдруг колобок решит вырваться из огненной ловушки. Периодически Саймон подходил к оставшейся кучке, брал очередную засохшую елочку или ствол, и закидывал подальше в гудящий огонь. Иногда, не выдержав испытания огнем и дубиной, обваливались куски каркаса, разбрасывая в стороны облака искр и поднимая в небо облака пара. Тогда старик отбегал и старательно затаптывал угольки.
Спустя пару часов запас дров закончился и пламя стало утихать. Еще через час на месте оранжереи остались только угли, раскаленные докрасна куски каркаса и невнятная штуковина в центре, судя по всему когда-то бывшая скульптурой. Безумный колобок-мясоед так и не показался…
— Вроде всё, — устало произнёс Грэй, щелчком отравляя в сторону штуковины очередной бычок.
— Нет, не всё, — не менее устало ответил Петрович. — Теперь ждем, пока угли остынут.
— Да ты шутишь? Это же до ночи сидеть можно! Мы вернуться в деревню не успеем!
— Сёма, ты когда-нибудь лесной пожар видел?
Мутант отрицательно покачал головой.
— А я вот видел два раза. Неприятное зрелище. И тушить его неприятно. Так что посидим, подождем. Все лучше, чем сначала деревья рубить и канавы копать, а потом ждать, пока новый лес вырастет и живность в него вернется.
— Так ведь пить нечего, да и пожрать бы хотелось. С утра маковой росинки не было.
— Сёма! Я тебе охотник или где? — старик гордо выпятил бороду. — Сиди и бди, я пока прогуляюсь.
Саймон только вздохнул, глядя вслед уходящему Петровичу. Потом принялся нарезать круги вокруг остывающих углей. Вскоре это занятие ему надоело, и, взяв нож, он принялся ковырять грунт под ногами. Доковырялся до дорожного покрытия, расчистив пятачок сантиметров двадцать в диаметре. Восхитился тому, что покрытие осталось нетронутым — вся трава росла исключительно на тонком слое грунта, который появился за счет перегнившей листвы. Сделал еще кружок вокруг пепелища и отправился на разведку по округе. Осторожно обошел оба четырехэтажных здания. Трудно сказать, были ли это действительно лабораторные корпуса, но маленькие горизонтальные окошки и массивные стальные двери с электронными замками, которые до сих пор надежно блокировали вход, наводили на определенные подозрения.
В организме у мутанта возник практически позабытый исследовательский зуд, которого он не испытывал со времен первых лет службы в спецназе ВР Республики. Саймон даже вскрыл одну из замковых панелей, которая явно предполагала три степени защиты: код, ключ-карту и сканер сетчатки глаза. Однако в отличие от дверей, панелька испытания временем не прошла — провода и большая часть электронной начинки просто рассыпались в труху. В голову пришла мысль, что в здание придется попадать как-то иначе — взрывая дверь или через вентиляционные решетки на крыше.
Добив замок, мутант прогулялся до полуразрушенного строения, торчавшего между лабораторными корпусами, которое, как и ожидалось, оказалось подстанцией с генератором. К сожалению, ничего интересного в ней не нашлось, кроме кучи разномастных костей. Поначалу Саймон решил, что именно здесь колобки-мутанты складировали кости своих жертв, однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что здесь жил какой-то обычный зубастый хищник. На этом он решил разведку закончить, и вернулся к остаткам оранжереи.
К этому времени угли уже полностью прогорели, покрывшим серым налетом. Грэй прикурил сигарету, подобрал с земли чудом уцелевшую веточку и решительно направился к непонятной черной фиговине, торчавшей в центре пепелища. При ближайшем рассмотрении, фиговина оказалась обычным фонтаном. В центре практически засыпанной остывшим углём чаши стояла скульптура уже неразличимой формы, которая когда-то посылала вверх семь струек воды (шесть по окружности и одна в центре). Саймон хмыкнул и потыкал в каждое отверстие веточкой. Потом попробовал раскопать основание скульптуры, но только перемазался в золе. Плюнув, он вылез из чаши и принялся бродить туда-сюда, периодически раскидывая угли ботинком. За этим занятием и застал его Петрович, вернувшийся с охоты.
— Сёма, ты потерял что-ли чо?
— Типа того, — рассеяно ответил мутант и потыкал веточкой в центр пожарища. — Видишь вон ту хрень?
— Вижу. Страшная хрень какая-то.
— Это был фонтан.
— Фонтан — это который так водичку красиво в разные стороны брызгает? Как же, видел в кине такое. Только там фонтаны покрасивше…
— Ну да. Я конечно в фонтаностроении не специалист, но обычно их делают так: в ёмкость с водой ставиться насос, который поднимает воду наверх. То есть, система замкнутая.
Охотник озадаченно посмотрел на своего товарища:
— Сём, ты зачем мне всё это сейчас рассказываешь?
— А это — оросительная система оранжереи! — Саймон потыкал веточкой в какую-то трубку, которую только что откопал. — Она должна соединяться с системой водоснабжения лаборатории.
— И чо?
— Ну… — мутант сделал многозначительную паузу. — Я так думаю, вся эта гадость вылезла сюда именно по этим трубам. Трубки небольшого диаметра, особенно там, где вентили — так что вылезли оттуда крохотульки-слизнячки. Расползлись себе по малине и стали её потихоньку кушать. Но не успели они набрать массу, как пришел суровый охотник Петрович и часть малины собрал к себе в лукошко, даже не посмотрев, в какой гадости были эти ягодки…
— Да ёшкин кот, Сёма! Ну было там этой дряни с воробьиную письку — ну откуда же я знал то?
— … Принес Петрович ягодки домой, а там их в водичке искупали и во вкусное тесто воткнули. Ну слизнячок не растерялся, потихоньку пирог скушал и покатился домой. По пути закусив зайцем, собакой и кабаном.
— И чо теперь делать? — старик растерянно посмотрел на Грэя.
— Да ничего, наверное. — Саймон вышел из пепелища. — До Чумы трубы для водоснабжения обычно делали из армированного пластика. От огня пластик скорей всего расплавился и забил трубы, так что в данном месте эта гадость уже вряд ли выберется.
— Так это же хорошо!
— Петрович! Ты же сам мне говорил, что это гиблое место, потому что тут пропадают люди. Оглянись! Вокруг нас три домины, в которых трубы пошире, чем в оросительной системе оранжереи. Так что на вашем месте я бы позвал серьёзных ребят, чтобы те пришли с большими пушками и все тут подчистили.
— Это кого же?
— Да хотя бы киборгов. У вас Техцентр километрах в семистах отсюда. Железячники любят старые технологии, так что с радостью зашлют сюда пару транспортных АВВП с десантом. Лабораторию зачистят, чтобы вас никто не жрал, и может даже деньжат за наводку накинут.
— Так, Сёма! Мы свое дело сделали, чуду-юду победили. Так что давай отседа сваливать, пока не стемнело совсем, а завтра в деревню вернемся и старосте все доложим. Вот пусть он думает, ему по должности положено. А мы пока заночуем в сторонке, да зайчатинкой перекусим. — Старик развернулся и направился в лес.
Саймон сглотнул, вспомнив, что последний раз ел утром, и поспешил за охотником.
***
Ночь прошла без происшествий — ночные хищники не нападали, безумные плотоядные колобки не выкатывались. А потому, позавтракав с утра холодной зайчатиной и запив её водой из фляги, направились обратно в деревню. Петрович без умолку травил охотничьи байки, прерываясь только на то, чтобы сориентироваться на местности. При этом все свои действия он подробно комментировал, заставляя мутанта смотреть и запоминать.
— Да зачем мне это всё знать? — взмолился Саймон после третьего урока.
— Как зачем? Ты же в лесу как дитё малое — ничего не знаешь. Пойдешь вот без меня, да пропадешь сразу. Заблудишься, съешь грибочек неправильный и сожрут тебя зверушки.
— Я с собой компас возьму, автомат и еды побольше.
— Компас — это хорошо. Кстати! Приезжали к нам как-то мужички городские кабанчиков пострелять…
