— Среди всех, кого я встречала, ты самый человечный. — Сказала она, смотря на него своими красивыми глазами, в которых отражалось восходящее солнце. — Просто знай это и помни, если вдруг тебе скажут, что ты не человек.
Изгой провел рукой по губам, вспоминая её легкий поцелуй и осмотрелся. Поезд все также мчался через молчаливый лес, никого не было на платформе, вокруг была тишина и только слова девушки были слышны в его голове. Человечный. Неужели это относится к нему? Он посмотрел на свои руки, сжал кулак, смотря как жилы играют под сухой кожей и потрогал своё лицо. Он не был человеком, он был изгоем, который был слишком человечен для человека, лишенного предрассудков. Какая ирония. Его ждал длинный путь, который он впервые так не хотел преодолеть быстрее. Но все же это должно рано или поздно произойти. Там, вдалеке были его лаборатория, где он провёл столько времени в трудах и он мысленно потянулся к ученому, решив прервать молчание и забыть все обиды.
— Киркин. — Мысленно он обратился в тишину, даже не надеясь услышать ответ.
— Ты возвращаешься? — Ответ был неожиданный, но это была возможность, за которую изгой хотел зацепится и наладить общение.
— Давно тебя не слышал.
— На то есть обстоятельства.
Ученый снова замолчал, отгородившись и изгой задумался. Ничего не изменилось. Киркин что-то задумал, только вот что и как они будут дальше общаться? Он впервые не знал, что будет дальше, вернее сказать, не хотел знать. От нечего делать изгой встал и пошел через вагоны к началу состава, внимательно осматривая платформы и проверяя, чтобы там не появился ненужный пассажир. Состав был из тридцати вагонов, 12 вагонов были закрытые, остальные платформы с оборудованием. Забираясь на вагоны, он осматривал платформы и шел через них дальше. Когда он залез на очередной закрытый вагон и начало поезда было совсем рядом он замер от неожиданности. Сверху сидел военный, от которого исходила энергия Нового. Изгой нагнулся и осторожно начал приближаться к нему, мягко ступая на мостик. Когда до него оставалось около трех метров человек встал и развернулся к изгою.
— Михаил. — Произнес Новый с улыбкой.
Изгой распрямился и посмотрел на его форму. Она была новой на вид, но он никогда не видел такой, хотя нет, видел. Он был уверен, что видел, особенно когда на глаза ему попалась нашивка на рукаве в форме трех стрел. Но это было не совсем из того видения про лабораторию, эту форму он смутно помнил и она имела отношение к нему самому.
— Знакомо, да? — Спросил Новый.
— Почему тебе так интересно мое прошлое?
— Почему ты так решил? — Усмехнулся Новый. — Прошлое, будущее, настоящее, это все иллюзии, самый мощный запрет, ограничивающий нас. Тебе ли не знать.
— Я не хочу слушать бред.
— На это у тебя нет времени? — Усмехнулся Новый и посмотрел вперед. — Ты ведь всё видел. И не важно, как это будет.
— Думай, что хочешь. Я просто возвращаюсь.
— Он опасен для тебя, как и ты для него. — Сказал Новый, не поворачиваясь. — Пока вам рано.
— Может расскажешь почему? — Задал вопрос изгой и резко выхватив пистолет открыл огонь на поражение.
Естественно он не попал, пули просто улетели в лес и Новый исчез в сиянии, но попытаться стоило. 362 понимал, что он марионетка в чужих играх, но напоминать не надо ему об этом каждый раз. Если напоминать рабу, что он раб, рано или поздно он разобьет голову хозяину и освободиться, пусть даже ненадолго. Иногда день свободы стоит дороже, чем года сытого рабства.
Еще раз убедившись, что Новый ушел и его энергия развеялась изгой спустился на платформу. Состав вез к лабораториям машины, закрытые тентами. Много машин. Зачем их столько? Изгой открыл один из тентов и заглянул внутрь. Это были необычные машины. На грузовиках стояли установки и стоило 362 на них посмотреть, как он все понял. Это те самые устройства, которыми люди поджарили тысячи инфицированных. Он вылез из-под тента и оглянулся. На платформе стояло две машины. И так на каждой платформе. Люди собрались создать вокруг лаборатории неприступную стену смерти. Неужели существовала такая сильная опасность? Об этом никогда не упоминал ученый и изгой больше не верил в его незнание. Киркин продолжал играть в свои многоходовые игры и 362 продолжал оставаться пешкой в махинациях всех, кто играл по-крупному. Тем временем он добрался до локомотива и по наружным перилам вышел вперед состава. Машинист удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, видимо не интересуясь действиями странного вояки. Изгой ему не мешал, поэтому 362 просто сидел у перил и смотрел вперед, свесив ноги через ограждение, любуясь на повороты дороги в лесу, как менялась местность и больше ни о чём не желая думать. Он сидел так до поздней ночи, затем лег на металлический переход и не заметил, как уснул под равномерный стук колес, обдуваемый прохладным воздухом. Среди ночи он очнулся от ощущения, что поезд сбрасывает скорость и огляделся. Так и оказалось, впереди показались ржавые составы, которые стояли на запасных путях, всегда являющиеся ориентирами на то, что лаборатория близко и этим самым указывая на окончание путешествия. Они прибывали домой, который он уже не мог так называть.
Лаборатория за это время совершенно не изменилась и жизнь тут текла привычным руслом, хотя вокруг сфер влияния людей разрастались нешуточные баталии. Наконец, в полной темноте поезд заехал на территорию и встал у перрона перед длинным зданием шестой лаборатории и путешествие закончилось, знаменуясь шипением поезда. Полночи они разгружали состав, спуская машины и разгружая коробки и ящики из вагонов, а затем изгой остановился перед зданием лаборатории, рассматривая строение, но не решился туда войти, поэтому он вернулся в свою комнату, где не был уже давно и лег отдыхать прямо в амуниции, смотря в белый потолок. Завтра с утра он встретится с ученым и наконец-то поговорит по душам. Приняв это решение в себе, изгой закрыл глаза и спокойно уснул совершенно без снов.
362 поспал буквально два часа и соскочил, чувствуя себя превосходно, затем он добрался до душевой, где отмылся после города и метро от запаха гари и вони подземелья, после переодевшись в белую униформу он вошел в лабораторию. 362 зашел через дверь в комплекс, выдохнув для успокоения, прошел мимо привязанных инфицированных и зашел в отдел с техникой, где находился ученый собственной персоной. Киркин поднял глаза навстречу вошедшему и посмотрел на него без эмоций, будто изгой был раздражающим его коллегой и маячил перед носом у него каждые пять минут.
— С возвращением. — Сухо произнес он. — Займись работой, надо очистить парочку потенциалов.
362 кивнул, посмотрев на ходивших вокруг людей и вышел. Из-за них он пока не мог поговорить с ученым, постепенно принимая, что это бесполезно. Киркин уже принял по нему решение, не озвучивая изгою причину и переубедить его на данный момент было нереально. Он ощущал, что Киркин плотно оградился от него, перестал доверять, но что поделать, изгой знал теперь больше и сам не доверял Киркину. Такой вот замкнутый круг. Если у того есть причины молчать, пускай молчит. Захочет поделиться информацией, расскажет. Он принялся за стандартную процедуру, очищать инфицированных и отдыхая морально за рутинной работой, ощущая от этого удивительную радость осознания того, что многое прояснилось. Дни летели за днями, изгой практически не общался с ученым и привык даже к новому раскладу. От постоянной тишины в голове ему было невообразимо легко и спокойно. Он видел иногда, что сотрудники общались с ученым, спрятавшись у него в кабинете прорабатывали какие-то свои идеи. Это был какой-то новый мощный препарат, который был практически готов. Большего он не смог понять, потому что был вынужден идти на улицу, помогать с оборудованием по кивку ученого. Машины тем временем были расставлены по периметру и он полдня помогал техникам с подключением установок к питанию станции. Лаборатория благодаря им стала неприступной крепостью, способной одолеть тысячи инфицированных в мгновение ока. Так продолжались его бесконечные рабочие дни, перетекающие в недели и никто его не беспокоил.
