Едва дождавшись, когда они уйдут, начинаю диктовать на телефон. Сначала имена и адрес Vetki, а потом и все наши приключения. И чем дольше я говорю, тем ярче всплывают они в моей памяти. На фразе «Не дрейфь, Цветочек» я начинаю плакать. Громко и навзрыд, с икотой и истерикой. Пружина внутри хоть чуть-чуть разжимается после этого. Счастье, что никто не зашел меня проведать, а то точно посадили бы на антидепрессанты.
Впрочем, не время сейчас ныть, у меня еще есть обязательства перед подругой.
В больнице меня держат дополнительно два дня, а потом все-таки выписывают. Мы с родителями сразу же едем в больницу, где лежит в коме Vetkа.
Я долго стою и смотрю на эту бледную тень моей подруги. Но это все-таки она. Даже в коме, знакомая мне хмурая морщинка оставляет полосочки возле брови, а упрямо сжатые губы словно говорят: «Где наша не пропадала». Как я скучаю, Vetkа! Ты там, в своих приключениях, наверное, даже не вспоминаешь обо мне. И снова беру себя в руки, не время сейчас.
Родители оплатили лечение Vetkе, но только после того, как я рассказала все о своей коме, и о том, сколько раз эта худенькая девушка спасала меня, чтобы я сейчас могла с ними вот так вот сидеть. Конечно, они не поверили сначала. Мне пришлось рассказать о семье Vetki, о своем обещании. И увы, в доказательство показать круглые шрамы на коже подруги.
А после этого развернулась масштабная операция по спасению Виолетты, младшей сестры Vetki.
Когда мы приехали по адресу, где она проживала с отцом, я позвонила в дверь. Мне открыла худая пигалица. С круглого, еще полудетского лица, через малиновую челку, на меня смотрели знакомые мятежные карие глаза.
— Vetkа — только и смогла я сказать, зарыдав, как дура.
— Я — Leta. Вы от сестры? Она в порядке? — испуганно затараторила девчоночка.
Мне и родителям понадобилось довольно много времени, чтобы «уговорить» отца Виолетты отдать ее нам. Вернее, за приличную сумму в десять тысяч евро подписать отказ от родительских прав в нотариальной конторе. Потом было много волокиты с удочерением, но деньги сильно упростили процесс, так что свое обещание подруге я сдержала.
В Чехию мы вернулись вчетвером. Время шло, а наша спящая красавица так и не просыпалась. С разрешения родителей, я перевезла Vetkу из больницы к нам домой, где мы обустроили ей комнату с надлежащим оборудованием и уходом медсестры.
Виолетта окончила школу, выучилась на доктора, надеясь когда-нибудь вывести сестру из комы. Потом вышла замуж, родила дочь — точную копию себя и сестры. Глядя на малышку, я не могла не радоваться. В ней продолжался мятежный дух Vetki, ее боевой и неунывающий характер.
Я тоже вышла замуж. Будучи беременной, написала книгу о наших с подругой приключениях, которая стала очень популярной. По ней сняли фильм, а потом и сериал. Мои двое детей обожали, когда я перед сном обнимала их крепко и рассказывала страшные сказки о наших с напарницей приключениях.
И вот я уже пожилая женщина. Мне почти семьдесят. Я сижу возле кровати, на которой все так же безмятежно спит подруга. На руках у меня мирно сопит внучка Виолетты.
— Смотри, Vetkа, это твоя кровинка спит так сладко, — говорю, как и все эти года с подругой, словно она может мне ответить — жаль, что ты не видишь. Очередная твоя копия, знаешь ли. Из трех внуков, она одна на тебя похожа. У меня была замечательная жизнь. И я рада, что в ней была ты, пусть даже в таком виде. О, забыла сказать, проклятый маразм! Я тут такую штуку с завещанием отчебучила. Оборжаться. Тебе понравится. И, кстати, зубы у меня до сих пор свои!
Посмеиваясь, уношу малышку в детскую кроватку, тихонько прикрыв дверь в комнату к Vetkе.
Эпилог
Спустя 22 года.
Три пожилые женщины и мужчина стоят в комнате, где на кроватях, под аппаратами лежат две старушки.
— И что, долго они тут будут лежать? — спрашивает одна их женщин, довольно раздраженно.
— Мама ясно высказала свою последнюю волю. Пока мозг работает, поддерживать в их телах жизнь, не отключая аппараты. Даже, если на это уйдет еще сто лет.
— Ради Бога, Эмма. Им обеим уже за девяносто. Пора отпустить их.
— Нет! — это вмешался, молчавший до сих пор мужчина. — Мамина воля свята! Будет, как она сказала!
А где-то далеко-далеко, возможно в другой реальности, бежала по лесу девушка, шарахаясь от каждого звука. Совсем рядом с ней завыл волк и она, в испуге, залезла в ближайший куст и замерла там, прислушиваясь.
Раздался шорох веток. Девушка в ужасе икнула, потом закрыла обеими ладонями рот, стараясь приглушить неожиданные звуки. Кусты захрустели, и прямо к ней вынырнула малиновая голова.
— Цветочек, итить — колотить, чё ты сидишь? Удобрять кусты потом будешь. Монстры, знаешь ли, сами себя не почикают! Я — вперед, ты — прикрываешь!!
Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок…
