Алена не понимающе посмотрела на Рэя: глухой он что ли? И отчеканила:
–– Я свободный человек! Я не буду игрушкой в ваших руках!
–– Алена, ты –– тэн, у тебя больше нет свободы и прав. Пойми это! Я постараюсь оградить тебя от домогательств, а ты перестань вести себя столь вызывающе.
–– Не могу! Я уже объясняла вашему Шерхану: у меня стойкая антипатия к нахалам, дегенератам, грубиянам, садистам, извращенцам, насильникам, психопатам…Дальше перечислять?
Рэй смотрел на нее во все глаза, не мигая и боясь вздохнуть. Теперь он знал наверняка, что девушка не лжет насчет Вейтклифа, и понимал его. Голод изъедал экипаж, уже убил троих, а впереди больше двух месяцев перелета… А эта девчонка открыто искушала, даже не осознавая того, что в ней заложено. Что это? Насмешка над ними или долгожданный подарок?
Лоан с трудом оторвал взгляд от Алены и, прикрыв глаза, оттер дрогнувшей рукой выступившую испарину со лба. Пять минут разговора, и он еле сдерживается. Он! А что говорить о Вейтклифе?
Алена видела, как побелел Рэй, и его лицо, и без того восковидное, теперь напоминало посмертную маску.
–– Тебе плохо? –– с беспокойством спросила она.
Тот качнул головой.
–– Странные вы…На кого ни посмотришь: лица, как у мертвецов, губы фиолетовые, смотреть страшно. Прямо тень отца Гамлета. Эпидемия, да? А что, лекарства не изобрели?
Рэй тяжело посмотрел на нее и глухо заметил:
–– Мы говорили о тебе, другие темы я обсуждать не намерен.
–– Зря.
–– Тебя не интересует твое будущее?
–– Сейчас? Хочешь погадать? Нострадамус Лоан?
Парень невольно улыбнулся:
–– Ты просто невыносима.
–– Это комплимент?
–– Констатация факта.
–– Да? А мне показалось, тебе это импонирует.
Лоан только головой качнул: а он-то считал отцовского экситиона [9]мастером. Куда ему! Вот она, настоящая пытка: сидеть рядом с этой землянкой, видеть, как она, словно насмехаясь, выставляет напоказ то, что имеет, что жизненно необходимо им, и игнорировать это, сдерживая себя из последних сил, да еще не обращать внимания на ее дерзости, пытаться объяснить очевидное. Да любой бы сдался через пять минут!
–– Как тебя выносили твои родные и друзья?
–– С любовью и трепетным уважением! Видишь ли, меня окружали прекрасные, добрые и воспитанные люди, светлые, талантливые личности.
–– Поэтому ты и бродила ночью по лесу в гордом одиночестве? Светлым личностям видимо было недосуг о тебе побеспокоиться?
–– А это не твое дело! –– нахмурилась Алена. –– У нас свобода личности и передвижения. Демократия-с, сир! Мы, видите ли, не рабы, рабы не мы!
–– Я в курсе вашего социалистического капитализма на платформе демократии, тире анархии. Ах, простите, кажется, я еще забыл равноправие полов, –– с сарказмом заметил Рэй.
–– Представьте себе, рабство у нас отменили еще в 19 веке!.. –– вскинула подбородок девушка.
–– А следом грянула революция на радость плебеям. Это для полноты ощущений или от их переизбытка?
–– Да что ты можешь понимать?!
–– Вот тут ты права: затейливость славянской логики и характера непостижима другими нациями. А уж понять суть поступка… примерно, как тебе принять свое новое положение за данность и вести себя разумно.
–– Ну, вот, отчего ушли к тому и пришли! Я свободная личность и имею те же права, что и ты!
–– Да? А зачем они тебе? Что ты с ними делать будешь? Свободная женщина, наделенная правами мужчины, кошмар для окружающих, –– Рэй качнул головой. –– Мало, не знает, что с ней делать, так еще и опасна для себя и других. Так что, про свободу забудь. Она не для женщин, а вот о счастливой и спокойной жизни -- подумай. Ее я могу тебе обеспечить.
–– Каким образом?
–– Ты ведешь себя тихо и неприметно, я выкупаю тебя и забираю к себе.
–– Класс! –– ощетинилась девушка. –– Либо узколобый мутант, либо философствующая мумия! Сволочи!
Рэй, не сдержавшись, дернулся к ней, вскинув руку, но вовремя опомнился и лишь скрипнул зубами. Ладонь зависла в воздухе и опустилась на постель. Алена притихла и затаилась.
–– Ты всегда столь прямолинейна и груба? –– через минуту спросил Лоан.
–– Сам виноват, –– тихо ответила девушка, настороженно поглядывая на него.
–– Хорошо, –– сверкнул глазами Рэй. –– Давай заключим обоюдовыгодный договор: ты меняешь свой фривольный лексикон на более пристойный и приемлемый для слуха, ведешь себя, как пристало вести девушке и тэн, а я объясняю суть происходящего и ограждаю от дальнейших неприятностей.
–– Постараюсь, –– нехотя буркнула она.
–– Прекрасно. Тогда слушай. Все взятые в экспедиции рабы считаются собственностью экипажа до посадки, но купить тэн можно и до нее, если претендентов мало, они согласны с ценой и покупатель выплачивает полную стоимость незамедлительно. Ты не только красива, но и обладаешь уникальными качествами для рабыни. Смелость и гордость не менее ценный товар, чем внешние данные, и поверь мне, именно это берется в расчет в первую очередь. Своими поступками ты не только осложняешь себе жизнь, но и повышаешь цену, а вместе с ней растет и количество претендентов на приобретение. Экипаж заинтересован, все уже строят догадки и предположения, делают ставки и пристально следят за тобой. Сейчас я еще могу тебя выкупить, но еще один легкомысленный поступок –– и поверь мне, тебя ожидают огромные неприятности, и я помочь не смогу.
–– Вейтклиф?
–– Не только. Капитан Вэрэн считает, что ты опасна, –– Рэй смолк на минуту. Он прекрасно понимал, что задумал Вэрэн: объявить Алену а-тэн и взять себе без боя. Как капитан, он имел право получить трех рабов бесплатно, и он их уже получил. На остальных он мог претендовать наравне с другими желающими, а это значит, придется платить. Цена на Алену уже взметнулась и грозит подняться вновь, а это огромная сумма. Есть закон, по которому следует продать спорное имущество и поделить сумму поровну меж претендентами. Он применяется в двух случаях: цена, которую не может заплатить ни один из претендующих или большое количество претендентов на одну вещь. В этом случае тебя отправят на … невольничий рынок, на место содержания рабов, на официальные торги. Оттуда ты можешь попасть куда угодно и к кому угодно. С Вейтклифом ты познакомилась, и не факт, что твой новый хозяин окажется более учтив и корректен. Однако, возможен и худший вариант, капитан пойдет на крайние меры: объявит тебя опасной и заклеймит, –– Лоан в упор посмотрел на девушку : поняла ли она, что ей угрожает?
Та была бледна и немного растеряна, но в глазах горело все то же упрямство и неверие.
–– Что это значит? Поставят тавро, как на корову, и пустят на переработку? Вы каннибалы?
–– Тебя отправят в лабораторию.
–– Сделают подопытной мышью?
–– Да. И проживешь ты ровно столько, сколько нужно им. На тебе будут ставить опыты, апробировать новые лекарства и прочие средства. Будешь сопротивляться - тебя лишат такой возможности радикальным способом, удалят лишнее –– язык, конечности.
Девушка потрясенно смотрела на парня, не в силах пошевелиться. Он говорил ужасные вещи спокойным тоном в своей обычной медлительной манере и ни разу не повысил голос, ни разу не дрогнул. А глаза? Холодные, цепкие, пустые и осмысленные одновременно, и завораживающие. Одно слово - змеиные. У Алены в животе леденело от этого взгляда, а то, что он сообщил и как: просто шокировало. Никаких эмоций - автоматизм и равнодушие, словно речь шла о чем-то естественном и само собой разумеющемся.
–– Вы…фашисты. Нет, хуже! Я не могу найти аналог в нашей истории, даже спартанцы со своими жестокими обычаями убивать слабых младенцев…даже…
–– Надеюсь, ты сделаешь на данной основе правильный вывод и будешь вести себя, как подобает тэн, чтоб оградить свою психику от потрясений. Если, конечно, ты относишься к типу вменяемых женщин.
–– А если к типу невменяемых?
–– Алена, я хочу тебе помочь, –– сказал Лоан и подумал: ’Упряма, смела, решительна и импульсивна. Хороший букет для мужчины, а для женщины слишком тяжелая и обременительная ноша. И для близких –– постоянная головная боль.’ В груди что-то кольнуло: то ли тревога, то ли волнение.
