Пышное тело Мауры находилось на дальнем краю спектра, в котором Мэй-Мэй занимала середину, а незрелые формы Дарсианы — другой конец. Корсет из китового уса заканчивался чуть ниже её пупка, уступая место густым зарослям янтарно-морковного цвета, не прикрытым никакой тканью.
— Вот теперь я чувствую себя куда свободнее, — объявила Дарсиана. — Не к лицу хозяйке находиться полураздетой рядом со своими служанками — если, конечно, они сами не в том же виде. Маура, принеси нам пирожные.
Соблазнительно колыхая полными тугими ягодицами, Маура подошла к буфету и вернулась с большим блюдом. Дарсиана выбрала эклер, поднесла длинную наполненную кремом трубочку ко рту и слегка надкусила.
— Очень похоже на член, правда, девочки? Мэй-Мэй, сними трусики и стань одной ногой на скамейку.
Китаянка повиновалась, открыв для обозрения изящную розовую щель, обрамлённую чёрными, аккуратно подстриженными волосами. Один высокий каблучок глубоко впечатался в малиновый бархат, другой твёрдо стоял на полу. Дарсиана опустилась рядом на колени, держа в руке эклер. Глаза её горели от возбуждения.
— Открой свою щёлку для этой сладкой палочки, моя милая потаскушка!
Мэй-Мэй раздвинула пальцами половые губы, расширив отверстие. Маура невольно подалась вперёд, её дыхание участилось. Осторожно вставив кончик пирожного во влагалище, Дарсиана начала медленно поворачивать туда-сюда покрытую мягким шоколадом трубочку задвигая её всё глубже и оставляя на губах жирный коричневый след.
— Приготовься, Мэй-Мэй, — хихикнула она, когда эклер исчез на две трети. — Попробуй, как он кончает. — Взявшись за открытый конец пирожного, она резко сжала его в руке.
Ощутив внутри себя холод выстрелившей начинки, немая китаянка издала нечленораздельный возглас. Дарсиана вытащила искалеченный эклер и с видимым наслаждением провела по нему языком, роняя капли влагалищной смазки, смешанной с шоколадом и кремом. В углах её рта застряли крошки заварного теста. Затем малолетняя владычица дома Реймоа повернулась к Мауре. Та уже сбросила корсет и с затуманенными глазами упоённо ласкала свои набухшие соски.
— Твоя очередь, озорница. Ложись на ковёр.
Опрокинувшись на спину, Маура широко развела колени, выставив вперёд и заставив раскрыться свой жаркий ярко розовый цветок, сверкающий капельками росы. Дарсиана взяла с подноса второй эклер и разыграла ещё один оргазм.
— Ни одной капли этой драгоценной спермы не должно пропасть! — распорядилась Дарсиана. — Тебе, Маура, придётся поработать своими великолепными мышцами, чтобы помочь Мэй-Мэй. Впрочем, хоть у вас и один язык на двоих, остаются ещё пальцы.
Сеньорита Реймоа поставила китаянку на колени над лежащей Маурой. Полоса тонкой ткани соскользнула с золотистого тела, обнажив торчащие соски цвета заходящего солнца.
— Давай, и чтобы всё дочиста!
Приблизив лицо к раскрытым ягодицам Мэй-Мэй, Дарсиана не отрываясь наблюдала, как длинный бархатный язык служанки снова и снова раздвигает кончиком половые губы и углубляется во влагалище, зачёрпывая бело-коричневую поддельную сперму.
— Ну что ж, для начала неплохо! Теперь ты, Мэй-Мэй. Иди сюда, я покажу, как это делается.
Она глубоко запустила средний палец во влагалище Мауры, извлекла его, весь покрытый кремом и слизью, сунула в рот китаянке и стала медленно вытягивать, оставляя всё, что было на нём, за сомкнутыми губами.
Прижавшись друг к другу в позе 69, Мэй-Мэй и Маура принялись увлечённо поедать лакомый десерт, всё больше теряя контроль над собой. Дарсиана увлечённо прыгала вокруг них, рассматривая с разных сторон и время от времени помогая и советуя. Однако она ни разу не прикоснулась к себе, нисколько не стараясь возбудиться сильнее — видимо, с целью сохранить свою руководящую роль.
Увидев, что женщины приближаются к оргазму, Дарсиана подскочила к столику, выхватила из коробки со швейными принадлежностями длинную иглу и, встав над китаянкой, воткнула ей в ягодицу. Мэй-Мэй глухо вскрикнула, продолжая исступлённо сосать влагалище Мауры и копаться в нём пальцами. На медовой коже выступила алая капелька крови.
— Вы в руках у пиратов, девочки, — объявила сеньорита Реймоа. — Покажите себя как следует, и тогда они, может быть, пощадят вас!
Повинуясь больше своим желаниям, чем театральной угрозе Дарсианы. партнёрши принялись сосать и лизать друг друга с удвоенной энергией. Иголка продолжала то и дело втыкаться в зад Мэй-Мэй, который весь покрылся красными точками. Наконец алые капли стали сливаться, и в щель между ягодицами потекли кровавые струйки.
— Лижи, Маура! — взвизгнула Дарсиана.
Обратив к хозяйке широко раскрытые глаза, служанка стала собирать кровь языком, покрытым сладкой коричневой жижей.
Женщины кончили одновременно, рыча и испуская дикие вопли. Мэй-Мэй без сил упала на тело Мауры. Несколько мгновений они тяжело дышали, потом со стоном отделились друг от друга.
Дарсиана стояла над ними с царственным видом, сложив руки на узкой груди.
— Разрешите нам теперь удовлетворить вас, сеньорита, — предложила Маура с наивным великодушием.
— Что? И не думай об этом! — резко бросила сеньорита Реймоа. — У меня есть свои способы развлекаться. От вас мне сейчас нужно только одно: немедленно приведите себя в порядок и приберитесь в комнате. И чтобы никаких пятен крови на ковре! Если увижу хоть одно, вы обе сильно пожалеете.
Как была, в одном нижнем белье, она выскочила из спальни и побежала босиком по коридору вдоль ряда закрытых двойных дверей. Остановившись у одной из них, надавила на массивную бронзовую ручку и вошла.
Библиотека дома Реймоа представляла собой просторную комнату высотой в два этажа. Паркетный пол был натёрт до блеска, вдоль стен стояли стремянки на колёсиках и тянулись полки с книгами в одинаковых переплётах, стыдливо прячущими неразрезанные страницы. В центре комнаты на большом ковре овальной формы стоял стол для чтения с мраморным верхом, демонстрировавший раскрытую библию на подставке, и несколько роскошных кожаных кресел с высокими спинками. На двух из них, с почти непристойным самодовольством попыхивая душистыми сигарами и потягивая маслянистую жидкость из бокалов, развалилась парочка молодых людей. Примерно одного возраста, лет двадцати пяти, они были чисто выбриты и демонстрировали родственную близость черт — гранитные подбородки, выступающие скулы и голубые глаза. Различались лишь волосы: у одного белокурые, у другого — тёмно-каштановые. Молодые люди о чём-то горячо спорили, перебрасываясь репликами между затяжками, и не сразу заметили вошедшую девушку. Наконец блондин воскликнул, вглядевшись сквозь густую пелену дыма:
— Эрмето! Кажется, очаровательная сестрица решила порадовать нас своим визитом, и как раз вовремя! Вот она-то и разрешит наш спор.
— Удачные мысли всегда приходят к тебе первому, Жетулио. Дарсиана, дорогая, посиди с нами!
Хищно улыбаясь, словно ростовщик, которому просрочили платеж, Дарсиана скользящей походкой приблизилась к братьям. Она томно опустилась на колени к Эрмето, обняв его за шею, потом закинула ноги на колени Жетулио. Оба мужчины довольно рассмеялись. Эрмето поднёс свой бокал к губам девушки. Отхлебнув крепкого рома, она покатала его во рту, потом проглотила. Жетулио наклонился и смахнул с её губ крошки от пирожного.
— Всё лакомишься сладеньким, сестричка?
— Как всегда, — подмигнула Дарсиана. — Послушайте, что я вам расскажу…
Подняв руку, Эрмето остановил её.
— Одну минуту. Сначала ты должна нас рассудить. Ну-ка, младший, дай сюда газету!
Жетулио взял со стола номер «Вестника Севера», открытый на расписании скачек, и подал ему со словами:
— Кстати, хоть я и не большой любитель всяких выдуманных рассказов, но хочу обратить твоё внимание на один из сегодняшнего номера. Странная история, и жутковатая, просто мороз по коже. Могу поспорить, что она сделает имя этому Сабино.
— Спасибо, братец, как-нибудь прочту, если руки дойдут. — Эрмето подал газету Дарсиане и указал пальцем на строчку. — Так, сестрица, слушай внимательно. Сегодня мы собираемся поставить тысячу когтей в первом заезде на Самбадроме. Мой младший брат выбрал клячу с дурацкой кличкой «Шоколадная Женщина», а я, как старший и более мудрый, предлагаю «Королеву Карнавала». Уступать никто из нас не хочет, так что решать придётся тебе.
