— Фильм сейчас уже не совсем соответствует первоначальному тексту. Одни только новые любовные интриги и космические битвы сами по себе требуют другой версии. Давай, это легкие деньги. Хотя, впрочем, никаких гонораров. Строго работа по найму.
Корсо поставлен в тупик. Опускает взгляд к непорочной белизны салфетке у себя на коленях. Как тут ответить? Испоганить кумира своей молодости. Однако быстрые деньги. И шаг в калитку к Шуману и Шайстеру. И возможно, средство, чтобы справиться с собственным застоем. Списать у мастера. Ну и выбор.
Корсо поднимает взгляд к лицу Малтрема.
Лоб агента мутирует в нависший уступ. Черты огрубевают. На лице вырастает шерсть. Изо рта выступают мутно-желтые лошадиные зубы. Малтрем деэволюционирует. К состоянию неандертальца. А вместе с ним и другие обедающие. И персонал. Неуклюже шаркающий между столиками с согнутыми спинами и скрюченными ногами. С галстуками, врезавшимися в разбухшие шеи. Словно колючая проволока, вросшая в дерево.
Малтрем начинает проявлять нетерпение. Его голос остается неизменившимся. Слава богу. Нет опасности неверно понять какое-нибудь первобытное звукосочетание.
— Итак Корсо, что ты скажешь?
И в то самое время, как Корсо пытается откопать свой собственный голос, Малтрем продолжает видоизменяться. Чешуя. Клыки. Рога. Шипастый хвост. Малтрем превращается в человекоподобного ящера. Динозавра в костюме от «Хьюго Босс». И остальные посетители. Имеют столь же допотопный вид. Одна динозавриха. Опознаваемая по платью. Подхватывает свой бифштекс непропорционально маленькими передними конечностями. И целиком кидает его в сочащийся слюной, бритвеннозубый рот.
Рубашку Корсо пропитывает пот. От его сотрапезника несет земноводным зловонием. Необходимо подобрать самые благонамеренные слова, чтобы выразить свое согласие на это отвратительное задание. Не то агент примет это за обиду. И одним небрежным пинком выпустит ему кишки.
Ибо Корсо искренне сомневается
что Малтрем захочет остановиться
когда лишь пятнадцать процентов
его клиента
будет съедено.
Третий привратник женского пола за этот день. Секретарша в «Книжном Холме». Щеки до сих пор по-подростковому круглые, как у хомяка. Лиловый лак на ногтях. Рыжеватые волосы туго завязаны в две косички, торчащие по бокам лица. Одновременно слишком понимающего и совершенно наивного. Наверняка недавняя выпускница. Какого-нибудь престижного колледжа. Которому должно было бы быть стыдно. Взращивать и скармливать бессчетное число таких вот ясноглазых злополучных романтиков. Издательской ненасытной и скупо платящей утробе.
— Э-э, моя фамилия Фэйрфилд, я к мистеру Ванкелю.
— Да, проходите, пожалуйста.
Корсо полагал, что придется ждать. Легко открывшийся доступ смущает его. Поскольку ему нужно в туалет.
— Простите, не могу ли я сперва, э-э, воспользоваться уборной.
— Конечно. Вот ключ. По этому коридору налево.
Зажав в руке священный ключ. Почти так, словно он работает здесь. В этой фирме, игнорировавшей все его предложения. Относительно обложки «Космокопии». Когда вместо Уэлана или Эгглтона. Он получил откровенно пастельную работу Мюррелла Пьюрифоя. Чьи oeuvre [223] состоят почти исключительно из обложек юмористических фэнтезийных романов. Не считая образа, предложенного Пьюрифоем для одноименного устройства в книге Корсо. Которое вышло у него похожим на гибрид соковыжималки, постмодернистского фольксвагена и пенисоподобного насоса.
Через дверь для посвященных. В самую дальнюю кабинку. Вешая портфель на крюк для одежды. Благодарно спуская брюки и боксерские трусы. Садясь на стульчак. Благословенное перистальтическое облегчение. По-прежнему легкодоступно. В отличие от своей ментальной разновидности.
С шумом входят новые посетители. Один голос знакомый, другой нет. Первый — Ванкель собственной персоной. Добродушный грегот на фоне энергичного плеска мочи.
— Так значит, ты встречаешься с Корсо Фаст-Фудом. Как у него нынче дела.
— Безнадежный случай. Таланта хоть отбавляй. Но он по уши увяз в этом, так сказать, мифе жанра. Он думает, что НФ — это чуть ли не мистическое призвание. А ведь это просто работа, как и любая другая. Он воображает, что пишет для какого-то содружества суперменов. А не для кучки придурочных, обчитавшихся книжек тинэйджеров.
Смех со стороны неопознанного собеседника.
— Господи боже! Неужели он не видит, что это все взаимозаменяемо. Мистика, технотриллеры, вестерны. Одна куча дерьма стоит другой. Ну да ладно, я-то знаю одно. Я не сделаю этой ошибки. Я не стану залезать в этот тупик. Еще годик-другой, и я смоюсь отсюда. У меня уже запущено несколько щупальцев в «Максиме».
Треск застегиваемых «молний».
— «Максим», хм-м… Что ж, там полно красивых женщин.
— Еще бы.
Моют руки. Уходят. Из дальней кабинки доносится всхлип, исторгнутый черным отчаянием.
Корсо Фаст-Фуд. Его кличка среди собратьев. Известная всем, кроме него. Его страсть, его преданность избранному полю деятельности. Высмеяна и отброшена прочь. Любая мотивация считается смешной. Если она не основана на прямой выгоде. Не говоря уже об изначальном отрицании всякого художественного стремления. Работать, основываясь на трудах героев прошлого. Гигантов жанра. Встречавших, без сомнения, подобное же отношение. Со стороны собственных вероломных редакторов.
И когда он встретится с Ванкелем лицом к лицу. У него будет большое искушение. Плюнуть ему в глаза. Или врезать кулаком туда же. Но это, разумеется, невозможно. Ибо тогда Малтрем разорвет своего необузданного и вспыльчивого клиента на кусочки. Размером как раз на один укус каждый. Чтобы можно было разделить его с другими хищниками. У Корсо нет выбора. Кроме как проглотить свою обиду. И двигаться дальше.
Обратно к секретарше. Вернуть ключ. И в ванкелевскую святая святых.
Роджер Ванкель, стоящий возле стола перед окном. Вид на каньоны из стекла и металла. Буйный, небрежный взлет фасадов. Птицы режут воздух. Мальчишеская копна каштановых волос, ложащаяся углом на широкий редакторский лоб. Близко посаженные глаза. Нос и губы, выбранные из каталога детских черт лица и затем ошибочно помещенные на взрослую матрицу. Роется в стопке оригинал-макетов обложек. Возможно, с Пьюрифоем уже договорились о работе над «Дулом Черной Дыры». Если это так, то остается только два вопроса. Непробиваемое ли здесь стекло. И насколько далеко до земли.
— Корсо! Очень рад вас видеть! Как поживает Джинни?
— Вы, наверное, имеете в виду Дженни. У нее все хорошо.
Разумеется, остается невысказанным. Что у нее все хорошо с его механиком.
— Ну и замечательно. Полагаю, вы пришли поговорить о продлении срока. Никогда бы не подумал, что это удастся протолкнуть. Но Малтрем отличный посредник. Вам повезло, что вы у него в команде.
— Да. У него толстая шкура.
— Верно, верно. Итак, что вы можете мне предъявить, чтобы убедить меня, что вы действительно включились в этот проект.
С трудом воздерживаясь от того, чтобы предъявить ему горькие обвинения. В продажности и двурушничестве. Лепеча вместо этого что-то бессвязное. Насчет вероятного развития событий. У главного героя Корсо. Русса Радиканса. Обладателя Дула Черной Дыры. Артефакта, оставшегося от древней вымершей расы. Ахеропитеков. И возлюбленной Русса. Зульмы Науч. Пилота космического корабля. Под названием «Граулер». И ее злобной сестры-клона. Зинзы, безжалостной убийцы. И так далее. И Ванкель, внимающий всему этому. Глубокомысленно кивающий. Лицемерный подонок.
В дверь кабинета стучат. Ванкель не обращает внимания. Но рабочий входит без приглашения. Усы, грязный коричневый комбинезон, из петли свисает молоток, рабочие рукавицы заткнуты в задний карман. И без единого слова. Рабочий принимается разбирать одну из стен кабинета. При помощи шпателя. Отслаивая тонкие листы. Не штукатурки или ДСП, а чего-то наподобие эластичной фанеры. И обнажая под ней не балки и перекладины. А открытое голубое небо в дюжине этажей над землей. Щеки Корсо касается легкий ветерок.
