И сейчас же, словно в подтверждение этих неуютных слов, со стороны поляны, которой недавно проходили дед с Сашкой, донёсся протяжный рык – не то стон голода, не то – предвкушения.
– Так, – сказал дед, став вдруг чрезвычайно деловитым, – берите детей, уходим. Быстро.
– А куда? – спросила Танюшка.
Дед окинул взглядом окрестные склоны.
– Нужно найти нору. Чтоб была узкая, глубокая и неприметная. И чтоб стены крепкие. И места чтоб на всех хватило…
– Да где ж такую найдёшь? – Танюшка чуть не плакала.
Сашку вдруг осенило.
– Я знаю! Есть нора! И совсем близко! Пошли!
Дед даже расспрашивать его не стал. Говорит, значит знает. Не зря же чутьё подсказало – взять внука в поход…
Подгоняя, подталкивая, а то и задавая трёпку непослушным, Танюшка и Сашка погнали выводок вверх по склону – туда, где над серыми сугробами громоздились изрытые промоинами белые скалы. Дед шёл позади, то и дело оглядываясь.
– Плохо идём, медленно, – кряхтел он.
Шли в самом деле неважно – то и дело поскальзываясь на спрятанных под снегом гладких оконцах ледника. Главная беда – место было ровное. Если сейчас появится хозяин, он сразу же увидит беглецов на ровном склоне. А до спасительных известняков ещё далеко…
По тропе, оставленной внизу, под горой, вдруг прокатился большой круглый валун. За ним другой – поменьше. Склон горы под ногами ритмично вздрагивал от чьих-то невыносимо тяжёлых шагов. Ну, всё. Дождались дорогого гостя. Вот-вот покажется из-за поворота…
– Это дело так не пойдёт, – Задыхаясь, прохрипел дед. – Дуйте дальше вверх и прячьтесь там. Меня не ждите!
Он повернулся и стал быстро спускаться обратно в долину.
– Ты что задумал?! – испугался Сашка.
– Попробую его отвлечь, – не оборачиваясь пробормотал дед, – может, не заметит…
– Деда, вернись! Куда ты?! Поймает ведь!
Но Григорий Кузьмич, глава долгопятского рода Мышкиных, уже кубарем покатился вниз, увлекая за собой снежный поток. Оказавшись на тропе, он быстро побежал туда, навстречу всё ещё невидимому динозавру, и скрылся за поворотом.
– Скорей! Не успеем! – голос Танюшки вывел Сашку из оцепенения. Он подхватил барахтающегося в снегу сосунка и, не оглядываясь, побежал догонять остальных.
Эх деда, деда! Как же так? Зачем же один?! Ведь это безнадёжно! Подсобить бы… Но в душе он понимал, что если кинется сейчас на помощь деду, то испортит весь план, который один только и мог сейчас спасти малышей.
До скал добрались благополучно – по крайней мере погони не было ни видно, ни слышно. Значит, деду удалось-таки отвлечь зверюгу. Ещё бы не удалось! С его-то опытом! Он этих проклятых хозяев жизни ещё до Беды вокруг пальца обводил! Неужели, погибнет? Немолодой ведь уже, да и три зимы, которые пришлось просидеть взаперти, на голодном пайке, никому ловкости не прибавили…Но, даже если и так – нам-то подвести его никак нельзя, иначе, выходит, зря погибал, что ли?!
В скалах, однако, тоже оказалось непросто. Правда, снизу, с тропы, беглецов теперь не было видно, но узкие карнизы, по которым когда-то Сашка носился, как угорелый, теперь были покрыты сугробами, обледенели, а кое-где и вовсе обрушились. Танюшка даже смотреть боялась вниз – на ревущие в пропасти волны потока, подступившего к самой скале. Но молодец девчонка – страшно, не страшно, а, стиснув зубы, волокла самых младших долгопятиков и старшим не позволяла отставать ни на шаг.
– Ничего, ничего, – подбадривал её Сашка, сам со всех сторон обвешанный малолетней родней, – Скоро уже, скоро! Где же это… А! Вот!
Они, наконец, выбрались на ровную площадку, прижатую к мраморно-белой стене и почти свободную от снега – его, видимо сдувало в пропасть не утихающими ветрами. Зато высоко вверху над площадкой нависала гигантская снежная масса – часть медленно сползающего со скалы ледника. Наискосок через стену шла узкая змеистая щель, в которую, при должном старании, можно было, однако, протиснуться даже взрослому долгопяту. Только перед этим следовало вытеребить из щели плотно забивающие её лохмотья сухого мха, лишайника, добедовых ещё трав и веток.
– Типа, здесь, – сказал Сашка и принялся выдёргивать ветку за веткой.
Однако Танюшка сейчас же испуганно оттолкнула его от стены.
– Ты что, с ума сошёл?! Куда ты нас привёл?!
– Да не бойся! Нормальное укрытие на первое время…
– Какое нормальное?! Сам не чуешь, чем пахнет? Смотри, даже малыши испугались! Там же… динозавр!
Сашка вздохнул.
– Ну да, динозавр. Но ты его не бойся. Этот не опасный.
Он сунул голову в расщелину и позвал:
– Эй! Дениска! Ты здесь?
– Ага, щас! – послышался ворчливый голос из-за моховой пробки. – Нет меня! Я в анабиозе!
– Где, где? – не понял Сашка.
В пещере заворочались.
– В спячке я! Понятно?
– Понятно. Давай, просыпайся. Дело есть!
Кто-то протяжно зевнул в темноте.
– Мне что, объявление вешать? “До импакта не будить!”
– До чего?
Послышался тихий стон.
– Ну почему эволюция отбирает самых тупых?!
– Импакт уже состоялся, – неожиданно сказала Танюшка. – На Землю упал астероид. Меловой период закончился.
Сашка повернулся к ней в изумлении.
– Ты-то откуда всё это знаешь?!
– На собрания надо ходить. Старики рассказывали.
Из расщелины вдруг посыпалась труха, трава и ветки, столбом поднялась пыль, а затем в темноте раскрылся жёлтый глаз рептилии с вертикально вытянутым зрачком.
– Это кто тут у нас такой умный? – с интересом спросил Дениска.
– Свои, свои! – Сашка без церемоний оттеснил его в глубь расщелины и вошёл следом.
– Заводи! – обернулся он к Танюшке. – Здесь и остановимся.
Посреди тесной пещерки, в узком луче света, падающем от входа, переминался с ноги на ногу небольшой динозаврик, обросший мятыми со сна перьями.
– Что значит, заводи? – с беспокойством переспросил он. – Что значит, остановимся?! Здесь вам не гнездо! Это, на минуточку, анабиозная камера! Биологически стерильная зона и строгий карантин!
И он чихнул, подняв облако пыли от собственных перьев.
– Ладно, Дэн, не шипи! – отмахнулся Сашка, принимая от Танюшки малышей по счёту. – Родителей у них съели, – добавил он вполголоса, наклонившись к ушной перепонке Дениса. – Вникай в положение!
Денис тихо присвистнул.
– Кто съел?
– Кто! Родня твоя! Хозяин жизни! Чтоб они все повымерли!
Денис насупился.
– Сиротки, значит…Что ж вы сироток от одного динозавра к другому привели? Я, между прочим, тоже теропод!
– Ой, ладно! – поморщился Сашка. – Какой там теропод! Знакомьтесь-ка лучше. Это Танюшка, невест… кхм-кхм! – соседка моя. А это, Таня, самый страшный местный динозавр – Денис Микрораптор. По прозвищу – Чудо в перьях. Мы с ним ещё до Беды познакомились. Язык у него, правда, змеиный, но ты на это внимания не обращай. Доброе слово он тоже понимает. Особенно, если тяпнуть его за хвост, как следует.
– Тяпнул один такой! – гордо рыкнул Денис, явно распуская перья перед Танюшкой. – А что, гости дорогие, вы случайно поесть ничего не принесли?
– Не до того было, – нахмурился Сашка. – Говорю же, хозяин за нами по пятам! Если бы дед его не отвлёк, мы бы сюда не добрались.
– Кстати, хорошо, что напомнили, – сказала Танюшка. – Малышей пора кормить.
– Ням-ням!!! – в один голос подхватили долгопятики, стремительно ухватившие суть разговора.
– Ну, знаете, мои млекопитающие друзья! – возмутился Денис. – Это как-то несерьёзно! Пришли без предупреждения, разбудили посреди карантина, ворвались и тут же требуют ужин! Что я вам могу предложить, если сам года три не выходил на промысел, не добыл ни грамма протеина? Все, что осталось припасённого в норке, чтобы при пробуждении заморить червячка – вот эти старые, сушёные… Эй! Эй! Вы что делаете?!
Но долгопятики уже с хрустом доедали последние крошки так и не заморенного Денисом червячка. Наевшись, они сразу повеселели, немного попрыгали по норе, поднимая пыль, а затем легли спать, забравшись под тёплые пушистые перья микрораптора.
