* * *
Транспортный портал объединял в себе сразу несколько средств передвижения и связывал Рутту не только с другими городами, но и с соседними твердынями и Светилами. Первым, что бросалось в глаза на подходе к нему, были высокие колоннады из стеблей гладкого камня, окружавшие многочисленные глубокие бассейны, наполненные постоянно обновляющейся белой пурой. Это были так называемые точки прибытия. Асайи, совершающие прыжки сквозь пространство, в течение нескольких мгновений получали здесь новые пурные тела. Небо над порталом то и дело прорезали белые вспышки – каждая ознаменовала приход очередного гостя. Служащие ткачи набрасывали на каждого прибывшего тончайшие полотна ткани, из которых быстро формировалась нужная одежда, после чего асай шёл в город.
Гиб Аянфаль не стал подходить близко к точкам прибытия и сразу направился к площади трансферов. К его удовольствию асайев здесь было меньше, чем обычно. Сказывалось недавнее торжество – не все твердыни ещё вернулись к будничному труду. Гиб Аянфаль увидел широкую дорогу трансферов и Портальный замок. Там жили техники глубоких волн, поддерживающие пространственные коридоры, связывающие обитель со множеством других подобных обителей на соседних твердынях. Из врат замка выходили асайи, прибывшие в Рутту, а внутрь шли те, кто хотел её покинуть.
Гиб Аянфаль, остановившись в стороне, некоторое время наблюдал за жизнью транспортного портала, тщетно стараясь расслышать звучание волн Глобальной Памяти в общем информационном гуле. Слишком уж шумным было место. Ничего не расслышав, он пошёл вдоль гладкой трансферной дороги, поглядывая на город. Звезда опускается к горизонту всё ниже, и в глубине улиц клубится полумрак. Скоро аба Альтас спохватится и начнёт звать его через волны. В последнее время он часто так делает, хотя Голос Ганагура не одобряет подобного слежения за асайями.
Впереди вдоль дороги тянулось так называемое заброшенное место. Кажется, именно там он был обнаружен, и там он должен начать свои поиски. Пустошь была обнесена барьером ограничения доступа, как будто здесь собирались что-то строить и волны даже шептали, что в будущем тут будет роща дышащих деревьев. Сейчас же по воле некоего сеятеля пустошь затянул тёмно-зелёный бурьян, считавшийся большинством асайев некрасивым и малополезным растением – он вытягивал из почвы твердыни бурую пыль, не позволяя ей попадать в воздух и создавал в волнах неприятный шум.
Гиб Аянфаль остановился на краю дороги, глядя на него. Ближе он подойти не мог – не пускало устойчивое желание «Не ходи. Ничего хорошего там нет». Он раздумывал, как побороть это желание и всё же проникнуть, куда ему надо, как вдруг его кто-то окликнул.
– Янфо!
Гиб Аянфаль оглянулся. На низенькой стене, окружавшей Портальный замок голубыми стеблями, стоял Лийт. Тёмный силуэт его фигуры ясно вырисовывался на светло-жёлтом полотне неба.
– Давай ко мне сюда! – позвал он.
Гиб Аянфаль не заставил себя просить дважды и, быстро преодолев разделявшее их расстояние, легко залез наверх. Стена узкая. Если стоять поперёк, то ступням едва хватает места, а внизу волнуется под лёгким ветерком тёмно-зелёное море бурьяна.
– Как жизнь, Янфо? – спросил Лийт, – быстро мы с тобой вновь встретились!
– Можно сказать, что со вчерашнего дня ничего не изменилось. А ты почему здесь?
– Честно говоря, я не совершал далёких странствий с того момента, когда произошла наша первая встреча. Господин считает, что мне нужен длительный отдых. Потому, если я куда-то и переношусь, то только ради поддержания себя форме, – Лийт улыбнулся, – а сегодня я вообще-то искал тебя.
Гиб Аянфаль удивился.
– Меня? – спросил он, – зачем?
– Надо. Я тебе объясню. Если можно, то немного позднее. Мне не хочется спешить в этот вечер.
– Хорошо.
Гиб Аянфаля тронули его слова о том, что он его ищет. Он посмотрел на странника, и тот чем-то вдруг напомнил ему консула Сэле.
– Лийт, а вы с Сэле не родичи случайно?
– Что ты! У меня нет родичей. А уж у господина Сэле и подавно не может никого быть! Он ведь алый консул. Почему ты подумал о нас такое?
– Я чувствую, что вы очень близки. И среди строителей родство не такая уж редкость.
– Просто я знаю его почти с самого момента пробуждения. В своё время я был единственным ребёнком в его обители, и он относился ко мне по-особенному мягко. Господин – единственный асай, которого я мог бы назвать своим другом. Мы, странники, редко сближаемся между собой. Слишком часто приходится соревноваться – кто быстрей, кто находчивей, кто больше успеет за более короткий срок. При этом каждый – ярый индивидуалист. Не очень это располагает к дружбе. А на общение с представителями других рабочих точек у меня как-то не получалось выделить время. До последнего времени такие тихие вечера были для меня редкостью.
Лийт медленно пошёл по стене, Гиб Аянфаль – следом за ним, рассматривая его синий наряд. Во всех движениях странника скользило нечто лёгкое и неуловимое. Гиб Аянфаль прежде нечасто встречал странников. Они чувствуют пространство куда лучше, чем он. Могут одной мыслью пронзать расстояния, разделяющие звёздные вихри. Гиб Аянфаль, привыкший иметь дело со строительными стеблями, плохо мог умещать в уме представления о настолько огромном пространстве, переплетённом со временем. Странники мчатся, обгоняя время, а для Гиб Аянфаля время всегда оставалось мерным течением жизни, с которым он ничего не мог поделать. Лийт вдруг развернулся к нему. Его внутреннее поле стало плотнее и охватило их обоих почти непроницаемым коконом, изолируя от внешних волн. Должно быть так же он ограждал себя, когда ему доводилось бывать в местах далёких от асайских звёзд, изобилующих мощными и агрессивными энергиями диких волн.
– Янфо знаешь, мы знакомы совсем немного, – начал он, – но оба раза мы с тобой сталкивались в местах довольно необычных – то в зале, которую господин Сэле отгородил от самого Голоса, то на опустевшей после праздника площади. Что-то в тебе привлекает меня. Когда я увидел тебя в первый раз, я почувствовал, что знаю что-то, что пока не могу осознать, но это сделало бы нас очень близкими. Если странник хочет видеть кого-то другом, то идёт на сближение быстро, не тратя время на постепенный подход. Я поступаю так же. И теперь хочу доверить тебе одну тайну. Я побоялся говорить о ней господину Сэле. Не знаю, почему. Наверное, потому что не хочу волновать его именно этим. Это единственное, что я за всю жизнь осмелился скрыть от него.
– Тебя что-то беспокоит?
– Да, Янфо. Мне кажется, что я скоро исчезну. Как та белая сестра.
Воздух похолодел. Некоторое время они стояли молча, Гиб Аянфаль не знал, что сказать. Лийт, низко опустив голову, сцепил пальцы в замок.
– Из-за чего же ты так решил? – негромко спросил его Гиб Аянфаль.
Лийт, взглянув на него, покачал головой:
– Трудно объяснить. Видишь ли, в последнюю тысячу оборотов я выполняю особые поручения для господина Сэле. О них знаем только я и он. Ну и ты теперь знаешь, что они имеют место быть, господин сам допустил это. Это часть его замысла, как он говорит. Меня преследует чувство, что это всё между собой связано, но я не знаю как.
– Почему? Что такого ты для него делаешь?
– Не могу тебе сказать. Это тайны господина Сэле – я не имею права открывать их. Боюсь, я и так слишком много сообщил тебе.
Гиб Аянфаль призадумался и проговорил:
– Знаешь, когда мы с абой пришли к нему, он говорил, что мы должны построить для него нечто, что будет служить его замыслу. Он не сказал абе прямо, что нужно, но попросил его выяснить это из волн Провидения. Я больше чем уверен, что с нами он говорил о том же замысле, что и с тобой. И как и ты не пожелал быть с нами откровенным. Мы трудимся по его воле, не ведая для чего, и возможно, ты – одна из причин. Ты ведь странствуешь куда-то далеко и в этом и заключается поручения консула?
Лийт усмехнулся.
– Мы с господином не говорили о вас. Я досель думал, что он просто желает избавиться от пустоши, напоминающей о бедах, приключившихся два цикла назад, – проговорил он, – но твой рассказ меня заинтересовал. Янфо, я думаю так: коль господин допустил тебя в мою залу и позволил увидеть меня в момент прибытия, то, возможно, ты и вправду причастен к замыслу. Если не сейчас, то в будущем. Поэтому я открою тебе некоторые вещи, но не более того, что бы ты мог услышать во время нашей первой встречи, позволь господин нам дольше побыть рядом друг с другом.
