– Нечего на меня так смотреть, – добродушно усмехнулась она. – Вы же не думали, что так и будете бездельничать на пляже да в приставку по ночам рубиться? Долг-то ваш растёт. Поэтому, чтобы хоть свою еду отработать, пойдёте пока убирать номера за гостями. Горничными поработаете. Займёт это всего несколько часов в день, до обеда. А в остальное время, девоньки, учиться. Ударными темпами.
Я вспомнила наш разговор с Ирэн. Ах да… уровень японских гейшев… гейшей… гейш?
Пока я на все лады склоняла в уме несчастное слово, Яринка, как обычно, проявила практичность и деловито спросила:
– Я работать готова. Но как Дайка? Она же ещё больная и слабая.
– Ничего, парочку номеров вдвоём как-нибудь осилите, – отмахнулась Алла. – Тут ведь не результат важен, а чтобы вы начинали в жизнь острова втягиваться, видеть её изнутри. Сначала горничными поработаете, потом в ресторан на кухню вас отправим, поварам помогать. Там и до официанток дорастёте, начнёте потихоньку с гостями общаться. Занятие вам всегда найдём, без дела тут только новенькие сидят, до того, как контракт подпишут.
Мне вспомнилось утро в больничной палате, когда я видела в окно девушку, убирающую с песка мусор.
– А те, кто уже работает… я имею в виду, с гостями по ночам, они тоже могут и официантками, и горничными?
– Обязательно, – кивнула Алла. – Долг всем охота побыстрее выплатить. А те, кто уже выплатил, на карман деньги кладут. Вот вы продукты из холодильника берёте, а знаете, откуда они там?
Мы с Яринкой смущённо переглянулись, подумать об этом нам до сих пор не пришло в голову.
– А это мы покупаем, – охотно пояснила Алла. – На свои честно заработанные. Вскладчину. До сих пор с вас никто не спрашивал, но теперь будем.
– Я думала, здесь так кормят, – принялась оправдываться Яринка. – Бесплатно.
– Щас! – фыркнула Алла. – Тут вам не приют, в столовую никто не позовёт, сколько поработаешь, столько и поешь. Но вы не беспокойтесь, голодными не останетесь, даже если ничего не заработаете, у нас же общак и взаимовыручка. Сегодня ты без денег, завтра я, это жизнь. Так что правило железное – на кухне можно брать что угодно всегда и всем. Ну, и класть, естественно, если есть возможность.
На мой взгляд, Алла явно прибеднялась. В нашем общем двухкамерном холодильнике чего только не было. Сыры-колбасы, кефиры-йогурты, соленья-варенья, не говоря уж о фруктах и овощах, которые тут, казалось, появлялись из ниоткуда в огромных количествах. Но я решила, что со временем разберусь во всём сама, и вопросов задавать не стала. Вместо меня спросила опять Яринка, правда, совсем не о еде.
– Алла, ты ведь уже выплатила долг Оазису?
– Кончено, – согласилась та. – Давно.
– Почему ты ещё здесь?
Алла покачала головой.
– У вас что, в одно ухо влетает, в другое вылетает? Вчера помните, о чём говорили? Куда мне идти? Кому я нужна?
– А если бы была нужна? – настаивала Яринка. – Ты бы ушла? Отсюда действительно отпустят, если захочешь уйти и ничего не будешь должна?
Алла пожала плечами.
– Ты знаешь, понятия не имею. На моей памяти никто не рвался уходить, хотя почти все старшие девушки долг уже выплатили, и деньги у них имеются. Только зачем нужны деньги там? – она кивнула головой за окно, за море, за горизонт.
– Но уйти всё-таки можно? – спросила теперь и я. – Если долг уплачен, никто больше не будет тут держать?
– Да кому вы нужны? Другой вопрос, что надо быть дурой, чтобы отсюда добровольно уйти.
– За сколько времени реально выплатить долг? – оживилась Яринка.
– Года за два-три. Но это если полноценно работать будете, так что накидывайте ещё год сверху. В общем, на четыре сразу рассчитывайте.
И, видя, как мы поникли, она снисходительно добавила:
– Да не кисните, это не так долго, как сейчас кажется. На самом деле время здесь идёт очень быстро.
И неожиданно Алла оказывается права. Время идёт.
Время идёт, и этот бесконечный насыщенный май наконец-то остаётся позади, наступает лето. Такое жаркое и солнечное, что и я, и Яринка бросаемся к морю каждую свободную минуту. А свободных минут у нас теперь немного. Каждое утро мы встаём ещё до того, как наши соседки возвращаются со своей ночной работы, и идём в одну из нескольких гостиниц Оазиса. Мы убираем номера за уехавшими гостями, выносим целые пакеты мусора – пустые бутылки, окурки, остатки еды, грязную и порванную одежду, использованные презервативы, одноразовые шприцы. Люди приезжают сюда, чтобы выпустить наружу свои пороки, и для этого в ход идёт всё, что недоступно и незаконно в их повседневной жизни. Алкоголь, никотин, наркотики, секс – здесь всё это есть, для тех, у кого, в свою очередь, есть деньги. Мы вытираем с пола мочу, кровь и рвоту, заметаем осколки посуды, разбитой в приступах не то ярости, не то безудержного веселья, снимаем шторы, в которые сморкались, относим в прачечную пледы, об которые вытирали жирные руки, моем окна с отпечатками ладоней и непристойными рисунками помадой. И почти всё время смеёмся. Нам очень смешно видеть этих людей на улицах Оазиса – богатых, спесивых, наряженных, сорящих деньгами, а потом прийти в номера и обнаружить их истинную суть, всё грязное бельё, в прямом и переносном смысле слова. Нам даже почти не противно убирать за ними, как не бывает противно чистить коровье стойло или выносить кошачий лоток.
Я уже не чувствую себя больной, но Яринка так не считает и берёт на себя почти всю физическую работу. Неизменно улыбаясь, она таскает вёдра с водой, орудует шваброй, даже пытается жонглировать бутылями чистящих средств. Чтобы хоть как-то отблагодарить её, я выполняю самую грязную, но не самую трудную часть наших обязанностей: чищу унитазы и раковины, собираю в мусорный пакет разбросанные по номерам объедки, снимаю с постелей заляпанное бельё.
Ещё до обеда мы освобождаемся и торопимся в наш домик. По очереди идём в душ, смываем с себя запах чужого нечистого жилища. Готовим обед, доставая из холодильника продукты, за которые больше не чувствуем себя обязанными, потому что заработали их.
А потом наступает самое главное.
Если сравнить школьные занятия в приюте с тем, как подают знания здесь, то это небо и земля. Здесь нет никаких планшетов и тетрадей, нет парт, за которыми нужно высидеть положенное время, нет оценок и домашних заданий. Всё куда интереснее и результативнее.
К часу мы идём в библиотеку. Она тоже не похожа на приютскую. Большую часть дня там никого нет, в тишине стоят высокие книжные стеллажи, журнальные столики, и кожаные кресла. Но, когда в Оазисе появляются новенькие, такие, как мы, которых нужно чему-то учить, библиотека превращается в классную комнату. И приходят преподаватели.
Нина. Местная старожилка, в совершенстве владеющая английским и передающая эти знания новеньким. Английский знать обязательно, в Оазисе часто бывают иностранные гости, чудным образом просачивающиеся сквозь железный занавес. Впрочем, я здесь уже ничему не удивляюсь.
Зоя. Очень красивая даже по здешним меркам, одна из немногих, кто прибыл на остров добровольно и с чётко поставленной целью. Зоя – визажист и стилист, профессия абсолютно бесполезная за пределами Оазиса, там, где косметика и открытая одежда под запретом. Но очень нужная здесь. Настолько нужная, что частично владеть ею должна каждая. Зоя учит нас не только красить лицо, но и ухаживать за кожей, укладывать волосы, правильно подбирать одежду, делать маникюр и педикюр, удалять с тела лишнюю растительность, ходить на каблуках и шпильках, пользоваться столовыми приборами.
Валентина Карловна. Пожилая женщина, невесть какими путями тут оказавшаяся. Психолог. Она рассказывает о хитростях общения с мужчинами, способах правильно подать себя, умению обходить конфликтные ситуации, выслушивать чужие проблемы, затейливо льстить и надёжно скрывать плохое настроение.
Все три женщины разговаривают с нами не только на темы своих предметов. От них мы узнаём о многом: политической ситуации в мире, истинном положении вещей на Руси, о том, как власть держащие (которые тоже тут бывают) виртуозно обходят ими же созданные законы.
