Из люка выдвигается небольшой стеклянный ящик, похожий на аквариум, облепленный контрольными датчиками. Металлический язык подцепляет его и поднимает на тележку, которую Тигг затем, ловко действуя рычагом, подводит вплотную к смотровому окну. Теперь зрители могут разглядеть, что находится в наполненном жидкостью контейнере.
Бесконечные извивы бархатной золотисто-пурпурной субстанции, причудливый хаос аморфных ветвящихся отростков, собранных в складчатые пучки. Двигаясь с игривой грацией, щупальца то застенчиво прячутся, то бесстыдно обнажают свою поверхность, усеянную волосками или присосками. Странное, лишённое всякой симметрии существо лениво разворачивает мощные кольца, приоткрывает, будто дразня зрителей, какие-то сложные потаённые органы и вновь сжимается, выбрасывает изящные усики и ложноножки и тут же втягивает их обратно. Прихотливое мельтешение форм мешает угадать истинное строение тела, словно развевающийся плащ танцора, прозрачный и всё же непроницаемый для взгляда. По весу Протей вряд ли больше домашней кошки, однако, судя по его невероятной пластичности, наверняка способен покрыть собой всю комнату.
Фрактальные эволюции загадочного монстра завораживают Керри. Она стоит, затаив дыхание, не в силах отвести взгляд от такой красоты. Протей искрится и переливается красками, как внезапно оживший костюм матадора. Как могла она столько времени находиться в одном здании с этим сверхъестественным живым артефактом и не ощутить биение его жизненной силы даже через бетонные перекрытия?
Сенаторы также поражены видом фантастического существа. Ферривей первая обретает дар речи.
— И оно… он действительно может делать всё, о чём вы рассказывали?
— Вы сами смотрели записи, сенатор, — пожимает плечами Джариус. — Или вы подозреваете, что мы их подделали?
— Нет, но это настолько невероятно…
Джариус сверкает белоснежными зубами.
— Достижения компании Диаверде вызывают, как правило, именно такую реакцию, сенатор.
Так и не притронувшись к перчаткам манипулятора — не то к разочарованию, не то к облегчению Керри, — Тигг вмешивается в разговор:
— Протея пора возвращать в специальную среду.
— Ну что ж, наверное, мы видели уже достаточно, — поворачивается Джариус к гостям и, не встретив возражений, уводит экскурсию из секретного крыла.
Остаток дня проходит как во сне. Всплывая иногда на поверхность из потока навязчивых мыслей, Керри, обнаруживает, что работает так же усердно, как и всегда. Три раза во время таких просветов она пытается связаться с Танго, но безуспешно. Наконец, рабочий день подходит к концу. Ориша просовывает в дверь голову, лоснящуюся от бриллиантина.
— Вас с мистером Джариусом ждёт служебная машина, — сообщает она, хитро подмигивая. — Доставь мне удовольствие: закажи самое дорогое, что есть в меню. Таким, как мы с тобой, не часто приходится развлекаться с большими шишками.
— А если дороже всего то, что я не люблю? — улыбается Керри.
— Чёрт побери, подружка, тогда придётся полюбить!
Бронированный лимузин Джариуса стоит, как всегда, в подземном железобетонном гараже: садиться в машину на улице слишком опасно. Керри, уже в пальто и ботинках, нервно переминается с ног и на ногу возле дверцы. Шофёр с безликим каменным лицом сидит в ожидании за рулём. Питер Джариус появляется из лифта лишь через полчаса, когда большая часть сотрудников компании уже покинула здание. Заметив Керри, он спешит к ней, сверкая своей обычной отточенной улыбкой.
— Мисс Хэкетт, ради бога, извините, что заставил вас томиться в этом застывшем каменном мешке. Проблемы руководства, знаете ли. Я с тоской вспоминаю времена, когда скромно трудился в лаборатории. Впрочем, мой сумасшедший рабочий график известен вам не хуже моего, так что, думаю, вы простите меня.
— Конечно.
Джариус берёт её за руку.
— Вы не против «Обжоры какаду»?
— Я о нём только слышала…
— Там есть всё, о чём болтают бездельники, у которых денег больше, чем мозгов, и многое другое. Вы позволите?
Джариус открывает дверцу, и Керри забирается в машину. Он садится следом, и ей приходится подвинуться, так что юбка слегка задирается. Джариус смотрит на открытые ноги без вожделения, бесстрастным оценивающим взглядом. Поправлять юбку было бы неловко, и Керри, сделав вид, что не заметила, отворачивается к окошку.
Темнеющие улицы пустеют, ночные развлечения, которые там предлагаются, слишком опасны для здоровья. В сумерках виднеются лишь фигуры патрульных. На углу двое военных прижали к стене какого-то бродягу. Когда его поворачивают спиной, чтобы обыскать, в глаза бросается скатанное синее одеяло.
Перед главным входом в «Обжору какаду» — крытая галерея для въезда машин, у ворот вооружённая охрана. Выйдя из машины, Джариус подаёт Керри руку. Улыбчивый швейцар в цилиндре, с шоколадным карибским лицом и столь же шоколадным басом, распахивает массивную стеклянную дверь.
— Ну и погодка! Заходите скорее, милости просим!
Зеленовато-лимонные светильники, искусственные пальмы, видеоролики с дикими животными, звуки джунглей, тропические ароматы. В воздухе висит лёгкий искусственный туман, увлажняя дорогие причёски и заставляя блестеть лица. Прислуга исключительно женская, у каждой официантки сзади пучок перьев и птичий хохолок на голове, предельно открытые платьица яркой радужной расцветки напоминают оперение колибри.
Гостей ведут к небольшому столику, накрытому на двоих.
— А где же сядут сенаторы? — удивляется Керри.
На рябоватом лице Джариуса появляется виноватая улыбка.
— Наших прославленных законодателей неожиданно вызвали обратно в Оттаву. Они звонили и извинялись, потому я и задержался в офисе, но когда спустился и увидел, как вы ждёте у машины, то просто не нашёл в себе сил отменить наше свидание.
Керри отступает на шаг от столика.
— Тогда я… мне нужно идти. Так нельзя.
Джариус горько вздыхает.
— Мисс Хэкетт, неужели вы сможете отказать мне, одному из самых близких коллег, в невинном удовольствии отдохнуть после работы в вашей компании? Неужели вы никогда не заходили выпить после трудного дня вместе, скажем, с мисс Прессер? Я надеялся, что тоже могу рассчитывать на эту дружескую привилегию.
— Но я не знаю…
Джариус театральным жестом задумчиво подпирает шёку указательным пальцем.
— Ах да, понимаю. Наверное, мистер Сантанджело преданно ждёт вас сейчас у домашнего очага, перед накрытым столом?
Нахмурившись, Керри нехотя отвечает:
— Я весь день не могла ему дозвониться.
Джариус торжествующе хлопает в ладоши.
— Тогда всё в порядке! Прошу вас, располагайтесь поудобнее в этом чудесном мягком кресле и позвольте, наконец, нашему истомившемуся в ожидании сомелье похвастаться своей коллекцией вин. Посмотрите: он вот-вот лопнет от гордости.
Через несколько минут Керри уже наслаждается вином. Такое ей ещё никогда не приходилось пробовать — ароматное, крепкое, с терпким ягодным вкусом. Джариус тем временем сыплет забавными историями из жизни сильных мира сего, известных простым смертным лишь по заголовкам новостей. Невидимый груз на плечах Керри становится легче, складки беспокойства на хорошеньком личике, обезображенном родимым пятном, разглаживаются. После третьего бокала она уже вовсю смеётся над колкими остротами собеседника. Однако появление блюда с устрицами вызывает неловкую паузу. Керри опасливо глядит на отливающие молочным перламугром комочки плоти, затаившиеся в ромбовидных раковинах, и рискует попробовать лишь после долгих уговоров Джариуса. Вскоре она уже с аппетитом уплетает изысканное морское лакомство.
— Отлично, моя милая! Когда вас что-то пугает, смело идите навстречу.
— Я стараюсь, мистер Джариус…
— Просто Питер, Керри. Пожалуйста.
— Хорошо, Питер.
На стол ставят тарелки, разукрашенные зеленью и разноцветным соусом, слишком большие для крошечных порций. Джариус промокает губы бордовой льняной салфеткой и бросает на Керри острый испытующий взгляд.
