Док по-отцовски погладил её по румяной щеке.
— Для нас нет никакой опасности, пока мы выполняем работу и не прикасаемся к блокиратору, — заверил он её. — Криптоматоны мыслят заложенными в их инструкции шаблонами. Им ни за что не вычислить нас.
Фелиция заметно успокоилась. Поставленный и уверенный голос Дока зачастую действовал не хуже анестезии для человеческих страхов и беспокойств.
— К тому же, — добавил Томпсон, — кому-то придётся находиться в тылу противника и вести наблюдение. А мы забрались глубже всех, ты понимаешь?
Она кивнула:
— Да. Будем просто выполнять свою работу.
Фелиция ночевала в больнице, Док наказал ей запоминать все ночные происшествия, прислушиваться к разговорам и собирать любую полезную информацию. Сам же Томпсон предпочитал здоровый сон дома для восстановления сил и ясности ума. В больнице, даже в изолированных помещениях для персонала, полноценный отдых невозможен. Да и спишь как на иголках.
Поэтому он сдал смену и отправился домой засветло. Благо, жилище находилось всего в полукилометре. В предыдущие два вечера он успешно избегал неприятностей, хоть и слышал где-то в отдалении крики и даже стрельбу. В этот раз удача не отвернулась от Дока, и он добрался до коттеджа без происшествий, лёгкой трусцой.
Первым делом Док принял душ. Затем поужинал прихваченным из больничной столовой фермерским пайком. До отхода ко сну Док планировал поработать над отчётом. Что-то вроде безобидных дневниковых записей без намёка на принадлежность к движению Монументалистов-Хранителей. Но в них он подробно излагал все факты, которые могли принести пользу соратникам.
Прежде Док проверил надёжно спрятанную в шкафу сумку с медицинским инструментом и колбой с пищевой добавкой с кодовым названием С-01. Руки чесались испытать её в деле. Подвергнуть криптоматона Загрязнению, направить против Этического Кодекса. В случае успеха выиграют обе стороны, кроме мародёров. Надобность в Восстании и войне отпадёт. Именно Док — спаситель Граббиса. Не Философ со своими речами и стопками книг и не Бригадир с топорной установкой «зуб за зуб».
Закрывая шкаф, Томпсон услышал звук отпираемой двери. Он вышел из спальни в гостиную и увидел Сандру. В добром здравии и даже не потрёпанную. Любимый костюмчик из чёрной кожи облегал спортивную фигуру девушки. Однако внимание Дока привлёк магнум в её правой руке. Нацеленный прямо ему в лицо.
— Как это понимать? — спросил Док, призвав на помощь всю имевшуюся невозмутимость. Они не могли его вычислить.
— Баркович заговорил, — ответила Сандра. — Действие внушения закончилось, и он выдал имена некоторых сектантов. Про Холса мы и так знали, а твоё имя стало неожиданностью.
Томпсон явственно услышал, как воздух с присвистом покидает его лёгкие, а веки медленно, подобно тяжёлому занавесу, опускаются на глаза. Баркович? Тот пленённый коллапсар, не сумевший раскусить капсулу с ядом? Но откуда он знал про Дока? Вопросы хаотично метались в мозгу, больно жаля. Плевать, откуда он узнал. Кто-то из вассалов проговорился, или Баркович проявил излишнее рвение и провёл небольшое расследование. Из добрых побуждений, что иронично. Будь он предателем, сдал бы их давным-давно.
Всё, это конец игры. Для Дока, во всяком случае. Обидно, что он не успел предотвратить войну. Коллапса теперь не избежать.
— Вы даже не попытались взять меня в плен, — проговорил он, возвращаясь в гостиную под прицел магнума. И сам себя осёк. Что это в нём говорит, обида? Страх исчезнуть, так и не показав городу свою значимость?
— В допросах больше нет нужды, — ответила Сандра. — Время само отделяет зёрна от плевел.
«Что бы это значило?», — успел подумать Док.
В следующую секунду он услышал щелчок спускового крючка. Последний звук в его жизни.
17 дней до конца квартала
Тайлер вгрызался в хрустящую куриную ножку, чувствуя, как по подбородку течёт жир. Фелиция улыбнулась и салфеткой протёрла подтёки.
— Я не совсем беспомощен, — незлобно буркнул Тайлер.
— Но единственная твоя здоровая рука занята, — возразила медсестра.
Она сдержала слово и принесла ему ужин, сняв медицинскую маску. Тайлер оценил природную красоту девушки, не нуждавшуюся в косметических обманках. Её лицо источало здоровую и живую естественность, не свойственную ни одной репродуцированной женщине, с которыми Тайлер имел дело в последние годы. И было в ней нечто притягательное, на уровне подсознания.
После ужина Тайлер пустился в расспросы о её жизни, но получил расплывчатые ответы. Он не стал давить, упраздняя свою профессиональную прыть вести допросы. Они знакомы меньше двенадцати часов. Достаточно заботы и непринуждённых бесед.
Но утром следующего дня всё изменилось. Завтрак ему принесла другая медсестра, с неприкрытой отметкой изменённой на шее. Поставила поднос, нейтрально поинтересовалась о самочувствии и поспешила прочь. Тайлер успел спросить, где Фелиция.
— В секции для персонала, — ответила девушка. — Рано утром пришла новость, что доктора Томпсона убили ночью в своём доме.
Аппетит у Тайлера тут же пропал. Доктора, накануне спасшего ему жизнь.
— Сектанты?
— Этого мне не сообщили.
Медсестра ушла, оставив Тайлера наедине с завтраком. Кое-как поев, он вышел из палаты и разыскал Фелицию. Поникшую и наплаканную, но пытавшуюся изображать дежурную стойкость. Он попытался её утешить. Остальной персонал держался удивительно спокойно, даже неизменённые. Привычка к лицезрению смерти успела покрыть наростами их сентиментальность. Но Фелиция — из числа добровольцев, отобрана лично доктором Томпсоном. Для неё новость стала ударом.
— Надеюсь, ты останешься здесь? — спросил Тайлер.
— Да, — ответила девушка. — Доктор Бир уже перевёл меня под защиту своей Лицензии. И теперь он твой врач.
Доктор Бир оказался низкорослым мужчиной лет сорока пяти с коротким седым ёжиком на голове. Изменённый, как и половина персонала больницы. Осмотрев бок Тайлера с помощью специального сканера, Бир сообщил о положительной динамике выздоровления и продолжил утренний обход. Фелиция где-то раздобыла книжку с потрёпанной серо-красной обложкой и вручила её Тайлеру.
— Томас Диш, «Геноцид», — прочитал полустёртые буквы Тайлер. — Это чтобы я не свихнулся от скуки?
Медсестра вяло улыбнулась.
— Эту книгу подарил мне отец. Он не выкрал её в Библиотеке, а сумел купить на ежегодной ярмарке.
Тайлер присвистнул и осторожно положил томик на тумбочку.
— Должно быть, он отвалил за неё целое состояние. Оригинал с признаками минимальной реставрации.
— Он был фанатом оригинальной литературы Греховной Эпохи, — призналась Фелиция. — Готовый целый квартал питаться биомассой, только бы пополнить личную коллекцию.
— Спасибо, ценю твой жест. Обязательно приступлю к чтению сегодня же.
Но поднятая за час до полудня тревога не позволила Тайлеру сдержать обещание. Он услышал топот бегающих ног и эмоциональные обмены репликами и тут же вышел из палаты.
— Что случилось? — спросил он первого попавшегося санитара, осторожно, но твёрдо схватив того за рукав.
— Гниль… прорвала оборону Свалки и хлынула в Граббис! — запинаясь, ответил парень, явно не криптоматон. — Каратели приказали забаррикадировать входы и окна. Новых пациентов мы пока не принимаем.
Тайлер отпустил санитара. Вот и случилось то, чего он больше всего опасался. Не представляя, какая от него может быть польза, Тайлер поспешил на первый этаж, игнорируя боль в боку. Внизу творился форменный переполох. Казалось, даже криптоматоны занервничали. В их чётких и строго выверенных движениях проступил едва заметный налёт суетливости. Но лица и голоса оставались невозмутимыми. Маски.
Каратель в сером костюме координировал действия персонала. Из подвала притащили широкие прочные листы с намертво клеящимися углами. Они предназначались для баррикад и поставлялись в важные объекты при строительстве, но никогда прежде Тайлер не видел их в использовании. Щитов хватило для обоих входов и всех окон первого этажа. Доктора и санитары успели справиться до появления первой волны со Свалки.
