— Но получилось так, как оно есть… С такими темпами никто не попадет на небеса!
— Я тоже пришел к этому выводу.
— И ты хотел представить причину смерти грешников ни как переизбыток грехов, а как недопустимость хотя бы одного «обнуления» в жизни!
— Ты уловил суть.
— Но почему нельзя было просто заявить во всеуслышание об этом? Ты же Ангел! Тебя бы послушали!
— А потом «вздернули»? Не горю желанием заявлять о своем возвращении.
— Как тогда люди бы поняли, что «обнуление» это грех?
— С помощью «индикатора», как еще иначе? — видимо, Ангелу показалось, что он произнес что-то очевидное, раз посмотрел на меня таким взглядом. — Ах, да… «Индикатор» — это не просто показатель души, но и связь.
— Какая еще к черту связь?
— Связь между всеми людьми и мной… Стоит мне захотеть, и все вы услышите мой голос в своих головах.
— И в скором времени ты хотел выставить счет, — я непроизвольно опустил взгляд на свой новоявленный «телефон». — Призвать всех, как в день «Озарения», силенок не хватит?
— Можно и так сказать.
— Я до сих пор не вижу логики в твоих действиях — погибли бы сотни тысяч грешников, дальше что? Твой голос в головах людей с пафосной речью о том, что «обнуляться» нельзя возымеет эффект? Многие люди в том же Новогреховске ни разу вообще не «обнулялись»!
— И? Ты думаешь, я должен буду их пожалеть? Как я говорил ранее, они всего лишь мусор.
— Но как ты объяснишь их смерти?
— Карой небесной. Люди будут думать, что слышат голос вернувшегося Отца, который наказал «обнулявшихся» грешников.
— Почему нельзя просто взять и сказать всем с помощью твоего «радио» об истинной природе «обнуления»?
— Что важнее — слова или действия? Смерть тысяч будет показательным примером.
— Но будет же расследование! Люди поймут, что не все грешники в Новогреховске «обнулялись»!
— Ты сам себя слышишь? — Ангел вздохнул. — Марк, ну кто поставит под сомненья действия Отца?
— Что будет с остальными «обнулявшимися», которые еще не пересекли черту? Ты хоть представляешь, какой начнется хаос!
— Просто пообещаю спасение их душ, если они не будут дальше «обнуляться» и грешить, все просто.
— Очередная ложь во спасение?
— Весь мир держится на лжи, так какая разница, от кого она исходит?
— Твоя ошибка привела к краху этого мира…
— Если бы я промедлил еще лет на десять, то возможно. И, в конце концов, «обнуление» — это не ошибка, а инструмент, который позволил понять, чего вы стоите на самом деле.
— Мы — лишь эксперимент…
— Вы те, кто заставил своими действиями уйти Отца из этого мира. Вы те, кто дважды получал шанс на спасение и потерял его. Вы те, кто не заслуживает даже упоминание в летописях мира.
— Так зачем все это? Зачем ты пытаешься открыть для нас Рай, пусть и ужасными путями?
— Потому что из всех вас я был первым на небесах! — его глаза начали намокать. — Отец даровал мне крылья! Я удостоился этой чести, как первый человек, кто смог пройти сквозь Врата. Как впоследствии выяснилось — единственный человек… Перед своим уходом Отец наказал мне следить за этим миром, потому что туда, куда он ушел с остальными моими братьями — мне дороги нет…
— Знаешь, в моей голове не укладывалось одно — как Ангел может быть настолько жестоким и циничным. Теперь все стало на свои места.
— Находишь это смешным? Я лишь хотел доказать Отцу, что достоин места рядом с ним!
— Чтобы он пришел и забрал тебя с собой? Все твои слова о желание сделать людей лучше — чепуха?
— Сделав лучше вас — я стану лучше сам.
— Нет, мой друг, — я медленно сел на скамейку. — Твое место рядом с нами.
— Посмотрим, — Ангел сел рядом со мной. — Один из «коснувшихся» уже в Новогреховске, ждет старта проекта «Грешники».
— А остальные?
— В обработке.
— В смысле, промываешь им мозги своей «ангельской» бравадой?
— Секты всегда в этом мире были в почете, — Петр запрокинул голову на спинку и вытянул ноги. — Я рад, что наконец-то смог кому-то выговориться.
— Представляешь, насколько все было бы проще, если бы Виктор согласился на «обнуление»?
— Когда я приходил к нему в первый раз — во мне еще жила вера на другой исход. Я действительно хотел «обнулить» Мракова.
— Чтобы заручиться его поддержкой?
— Да. Хорошо, что он не согласился.
— Почему?
— Иначе не было бы Новогреховска.
— Думаю, что все же люди когда-нибудь пришли бы к нечто подобному.
— Несомненно, — Ангел поднял свою голову. — Вопрос лишь во времени, которое бы понадобилось для этого.
— Может, в этом случае ты бы придумал другой способ привести людей в Рай?
— Может.
Минутная тишина выдалась на удивление тяжелой.
— Почему ты оправил меня в город грешников таким сложным путем?
— Ты… Умнее, чем остальные мои «последователи».
— Ты не откажешься от своей идеи?
— Чего ты хочешь, Марк? Мести?
— Я хотел вернуть чистоту своей души…
— Убив меня? Или заставив «обнулить»?
— Разве теперь есть какая-нибудь разница?
— Ее не было с момента, когда ты в первые «обнулился» — в Рай тебе не попасть при любом раскладе. «Обнуление» это не просто процесс передачи грехов от одного человека другому. Отдавая свои грехи — ты отдаешь частичку своей души. Врата пропускают не только «чистые» души, они должны быть еще и цельные. Огрызок — это мусор. Души «ловцов» тоже не пройдут — представь паззл, собранный из разных наборов. Середина будет представлять собой цельную картину, но в глаза будут бросаться лишние детали.
— Значит, мне остается только одно.
— Убить меня? — он усмехнулся и в этот момент я нанес удар локтем ему в лицо. Петр попытался встать, но я не позволил ему этого сделать — шквал ударов руками по голове заставил его свалиться со скамейки на землю. Пытаясь укрыть голову руками, он начал поджимать колени к животу. Я бил его ногами, вкладывая в каждый удар всю свою ярость и злость.
— Убить тебя? — спросил я. — Нет, я отдам тебя Виктору…
— Не напрягайся с «речью», — облокотившись на одну руку, «Ангел» привстал и выплюнул сгусток крови. — Он уже рядом.
Была темень. На дорожке я увидел четыре быстро приближающиеся фигуры. Одну из них я узнал сразу — впереди шла Николь. Остальные три были Виктор с двумя своими телохранителями.
— Рад, что ты принял правильное решение, — сказал Виктор, не дойдя до меня около десяти метров.
— Как ты мог все услышать?
— Направленный микрофон, — улыбнувшись, ответил Мраков. Я заметил пистолет в руках одного из его людей, наведенный в мою сторону.
— Николь, ты в порядке? — спросил неожиданно все еще валяющийся «Ангел».
— Тебе-то что? — грозно ответила она.
— Ну что вы, не ссорьтесь, — сказал Виктор и жестом приказал телохранителю толкнуть Николь в нашу сторону. — Марк, отойди от Ангела.
— С радостью, — сделав шаг в сторону, я заметил взгляд Николь, полный ненависти и отчаяния. Только не мог понять — к кому эта ненависть относится больше — ко мне или к «Ангелу»?
— Как ты можешь его отдать ему? — спросила она. — Он должен умереть!
— Подожди, Николь, — я схватил ее двумя руками за плечи и прижал к себе. — «Ангел» послал одного из коснувшихся в Новогреховск вместо меня. Надо найти этого человека, иначе погибнут тысячи!
— Браво, — Петр медленно захлопал в ладоши. — Из эгоиста мы превратились в праведника?
— Заткнись! — выкрикнула Николь и со всей силы оттолкнула меня. Зацепившись пяткой за торчавший корень, я повалился на землю. За несколько мгновений Николь подняла выброшенную мной бутылку и уже занесла ее над «Ангелом», как послышался выстрел. Ее обмякшее тело повалилось на Петра, все еще закрывавшего свою голову руками.
— Николь! — перевернув ее тело на спину, Петр принялся судорожно искать хоть какие-нибудь признаки жизни. Осознав, что ничто уже не сможет ее вернуть, он уставился на меня глазами, полными слез. Мраков со своими людьми все это время молча наблюдали за процессом.
