Клементина вернулась к очагу, и Майкл заметил, что она прихрамывает. Он не удивился. На ней были летние кроссовки, а промокшие носки оказались совсем тонкими. Не обращая внимания на собственную боль, Майкл подошел к шкафу у входа. Порывшись, нашел длинный шерстяной шарф и такую же шапку.
— Держи, — сказал Майкл. Он натянул Клементине на голову шапку. Та оказалась велика, — ничего, зато теплая. Потом намотал ей на шею шарф.
— Пойду посмотрю, что там, наверху, — сказал Майкл. — Может, найду какие-то свитера.
— Хорошо.
Майкл ушел, упорно игнорируя ощущение дежавю, — он отлично помнил, чем все закончилось, когда он в последний раз пошел наверх посмотреть, что там, наверху. Меньше всего на свете он хотел наткнуться на труп.
В спальне Майкл нашел теплые носки и свитера. Он сгреб их в кучу и поспешил обратно в гостиную, где Клементина успела завернуться в толстое одеяло.
— Нашла за диваном, — сказала она.
Они переоделись в теплую одежду и уселись у камина. Теперь оставалось только ждать.
— Есть хочешь? — спросил Майкл.
Клементина помотала головой:
— Я слишком перепугалась, мне теперь кусок в горло не полезет. А ты?
— Тоже не хочу.
Некоторое время сидели молча. Пламя в очаге потрескивало и разбрасывало искры.
— В последний раз я сидела у камина на Рождество, — сказала Клементина. — Это был наш первый праздник без Хита.
Майкл подошел к очагу и подложил в огонь еще полено.
— У вас с братом очень близкие отношения. Тебе повезло. У меня где-то есть сестра, но я с ней не вижусь. Она живет с мамой… или жила.
— Не говори так. Ты ведь точно не знаешь.
— В самом деле…
— Да, мы с Хитом были очень дружны, — сказала Клементина. — Повсюду вместе ходили. А потом он уехал в этот дурацкий Сиэтл. Я хотела проведать его, но меня постоянно отвлекали всякие дела. Школа. Черлидинг. Крэйг Стэтмур. Теперь все это кажется полной ерундой. Не понимаю, почему я так из-за этого переживала.
— А я играл в футбол, и еще у нас была своя группа, — сообщил Майкл. — Совершенно ужасная. Наш солист никогда не попадал в ноты. Но ты права. Сейчас все это кажется таким незначительным. Мне плевать, возьму ли я еще когда-нибудь в руки гитару.
Клементина покачала головой:
— Не надо так говорить. Мы найдем тебе гитару. Думаю, в ближайшее время нам понадобится музыка. Музыка — это здорово.
Они помолчали, рассеянно глядя в огонь. Потом Клементина рассмеялась:
— Странное дело.
— Ты про что? Про наш разговор?
— Ага. Мы заперты в доме, куда в любую минуту могут вломиться эти чудовища, и при этом разговариваем о черлидинге и гитарах.
Майкл кивнул:
— Но, может, это и неплохо. Отвлекает от ненужных мыслей.
— Если бы я могла запретить себе думать! Иногда мне хочется просто отключить голову.
— Мне тоже.
— Почему? — спросила Клементина после очередной долгой паузы.
— Не знаю.
— Думаешь, мы это заслужили? Люди — не лучшие существа на этой планете. Может, мы зашли слишком далеко. Слишком много всего натворили.
— Я в это не верю.
— А в Бога веришь?
— Нет. А ты?
Она помолчала:
— Не знаю. Может быть. Если Бог есть, я не думаю, что он за этим стоит.
— Может, это какая-то болезнь?
— Не исключено.
— Тогда получается, что любой может заразиться.
— Думаю, у нас иммунитет, — сказала Клементина. — Если бы мы подцепили заразу, мы бы уже давно стали загонщиками.
— Когда я об этом думаю, у меня раскалывается голова, — признался Майкл. — Некоторые вещи лучше просто принять как они есть. Я ничего не понимаю, но знаю, что хочу выжить. Больше мне ничего не нужно.
Она кивнула, и они снова замолчали.
Это была самая долгая ночь на его памяти. Каждый шорох заставлял его сердце бешено колотиться. Когда в окно ударял ветер, Майклу стоило больших усилий тут же не сорваться с места и не убежать. Ему казалось, что он слышит, как загонщики поднимаются по лестнице. Он представлял себе, как они разбивают окно и вламываются внутрь с перекошенными злобой лицами.
Но ничего не случилось.
Около двух ночи Клементина задремала, свернувшись на диване у камина. Майкл тоже чувствовал усталость, но заставлял себя не смыкать глаз. Чтобы занять себя, он поворошил кочергой дрова. Потом попробовал взять из шкафа книжку и почитать, но не смог сосредоточиться на тексте. Прочитав в пятый раз один и тот же абзац, Майкл сдался и поставил книгу обратно. Он порылся в дисках, лежавших у телевизора, и пришел к выводу, что у хозяина был отвратительный вкус.
Наконец Майкл сел на стул и закрыл глаза.
Вскоре и он уснул.
Майкл проснулся через несколько часов. Огонь превратился в тлеющие угольки. Клементина лежала, свернувшись в клубочек; ее лицо было наполовину скрыто шапкой.
Майкл встал и подбросил в камин поленьев, чтобы оживить затухающее пламя. В комнате было тепло и уютно. Когда огонь вновь разгорелся, Майкл выглянул в окно. Метель стихла, и над верхушками деревьев поднималось утреннее солнце. Землю покрывал плотный снежный ковер.
Следов на нем не было. Хороший знак.
Майкл решил минут через десять потушить огонь. Дым привлекал слишком много внимания — особенно теперь.
Он не стал будить Клементину и прошел на кухню. Там порылся в шкафах и рассмотрел кофемашину. Майкл скучал по кофе. По тому, как легко оно раньше доставалось. Достаточно было прийти в кафе, заказать порцию мега, или гранде, или венти, или какими там еще словами они обозначались, и получить чашку ароматного дымящегося напитка. Латте. Мокко. Карамельный маккиато…
Теперь кофе был недостижим — если только рядом не было огня. К счастью, этим утром он у Майкла был. В одном из шкафчиков нашлась большая кастрюля, и Майкл наполнил ее водой из бутылки, обнаруженной в кладовой. С помощью кочерги подвесил кастрюлю над огнем и дождался, пока вода закипит. Потом щедро насыпал в кастрюлю кофе, взял ложку и стал помешивать напиток, пока тот не приобрел нужный вид.
Кофе был горький, а на дне чашки скопился осадок, но на вкус напиток был изумительный. Майкл налил себе вторую чашку, потом третью. Клементина проснулась и принялась ворочаться.
— Все? — спросила она, потягиваясь и спихивая на пол одеяло. — Метель закончилась?
— Ага. — Майкл протянул ей кружку. — На вкус как тина, но все-таки лучше, чем ничего.
Клементина сделала глоток:
— Чудесно!
— Не стоит засиживаться. Надо посмотреть, нет ли тут для нас еще какой одежды. Может, они все еще снаружи; сейчас, когда метель улеглась, это проще определить.
— Я тоже так думаю, — сказала Клементина. — Что ж, по крайней мере, я снова чувствую свои ноги.
Спустя час они были готовы. В гараже нашлась последняя деталь — гигантский полноприводный внедорожник с целым баком бензина.
— Если попадем в заносы, далеко не продвинемся, — сказал Майкл. — Но, по крайней мере, уедем отсюда подальше и побыстрее. И можем прихватить с собой одеяла. Возможно, они и не пригодятся, но лучше быть ко всему готовыми.
— Хорошо, — сказала Клементина. — Только, чур, я за рулем.
— Тогда я лучше пристегнусь.
Она засмеялась и ткнула его в бок. Майкл увильнул, обошел машину и вручную поднял ворота гаража.
Труп они увидели сразу.
Он лежал лицом вниз, зарывшись в снег, в нескольких сантиметрах от гаража, и протягивал руку, словно пытаясь схватить воздух.
— Это один из них? — спросила Клементина.
Майкл подошел ближе.
— Думаю, да.
— Не трогай его!
Майкл не обратил на нее внимания и пнул тело носком ботинка, чтобы убедиться, что человек мертв. Чтобы вывести из гаража внедорожник, труп надо было отодвинуть. Майкл схватил мертвеца за плечи и начал оттаскивать. Клементина пришла ему на помощь.
Замерзшее тело принадлежало женщине. В ее открытый рот набился снег.
— Это та самая, которая хотела выцарапать мне глаза, — сказала Клементина. — Она нас практически нашла.
