- Анонимно, - уточнил граф, - и это меня тревожит куда больше, чем содержимое оного доноса. Будьте очень осторожны, дорогой адмирал. Здесь не море, шторма и шквалы в обществе куда коварней.
- Благодарю, - коротко кивнул фор Гронтеш. И добавил, мгновение поколебавшись: - Я и в самом деле рад буду нанести вам ответный визит. Прошу только сообщить удобное для вас время.
- Обязательно.
- Да в любой из ближайших вечеров, - снова встряла Гелли, и графу оставалось лишь подтвердить приглашение кузины. Нравится ему это или нет, Гелли в таких вопросах не ошибается.
Домой ехали молча: графу было о чем подумать, а обе его дамы прекрасно видели, когда его лучше не трогать. Однако дома Женя сказала тихонько:
- Нам есть что обсудить, э-э… дядюшка?
- «Дядюшка», - кивнул граф, - привыкай, дорогая племянница. И откуда вдруг неуверенность, у фор Гронтеша ты отлично держала нужный тон. В кабинет?
- Да.
Вот как… Значит, разговор у барышни серьезный. Что-то заметила, кроме того меча?
Об этом он и спросил, едва закрыв дверь кабинета. Почему-то не терпелось знать точно - хотя ясно, почему, обидно будет обмануться в своей симпатии к адмиралу. Старший фор Гронтеш был из тех очень немногих людей, которые для графа фор Циррента олицетворяли величие, силу и честь Андара, как бы пафосно это ни звучало.
- Меч жуткий, - барышню аж передернуло, - на нем такая черная аура, вы бы видели. Мрак как он есть. Если вдруг что - ну, мало ли, всякое в жизни случается, - в руки его не берите. Честное слово, лучше табуреткой от врагов отмахиваться, чем той катаной. Кстати, в кабинете у адмирала есть еще пара штучек с магией, но вроде несильной. Послабей, чем защитка во дворце или ваша палочка с переводчиком. Я так понимаю, в принципе у вас здесь это в порядке вещей? То есть, теоретически, у каждого может зачарованный амулетик заваляться?
- Теоретически да, - согласился фор Циррент, - само наличие зачарованной вещи - не повод для интереса полиции и тем более Тайной Канцелярии. Но все же опишите мне их, на всякий случай.
Бдительная барышня кивнула, сосредоточилась - графу очень нравилось, каким делалось ее лицо в такие минуты, но все же, подумал он, нужно поучить «племянницу» сохранять более невинное выражение… По ее описанию выходило, что амулеты у адмирала не какие-нибудь привезенные, а вполне андарские, из тех, что каждый моряк с собой носит: моряки народ суеверный. Так граф и объяснил, и Джегейль кивнула, будто того и ждала. А потом сказала:
- Я вообще так и подумала, но мало ли, обещала ж глянуть. А вопрос у меня другой. Наверное, это не у вас бы спрашивать, а у адмирала, но, в любом случае, лучше не у него в доме. Хорошо, что тетушка его к нам пригласила. У вас здесь, то есть не у вас, конечно, а на Огненных островах, есть якудза?
Граф напрягся: что-то в голосе Джегейль обещало очень большие проблемы.
- Я даже не могу определить, сбоит сейчас переводчик или нет. Давайте-ка подробнее. Что это такое, как связано с нашим визитом к адмиралу и почему об этом лучше спрашивать не у него в доме?
- Якудза, - повторила барышня. - В нашем мире на наших Огненных островах это группы организованной преступности, очень сильные, с очень жесткой иерархией, дисциплиной, не банды вроде той, которую мы с адмиралом придумали, а намного серьезней. На самом деле как раз о них я почти ничего не знаю, только слово. И то, что члены якудза носят татуировку. Но ведь здесь это может ни о чем не говорить, правда? Или обозначать совсем другое?
- Татуировка, - медленно повторил граф. - Повар-туземец адмирала?
- Ну, я думаю, адмирал должен ему доверять, раз не боится, что отравит. И еще, если эти нюансы у нас совпадают, он адмирала называл не «господин», а «капитан».
А вот это уже было интересно. Крайне интересно. Хотя даже сам граф легко мог придумать с десяток вполне невинных объяснений, сбрасывать со счетов единственное не-невинное, пусть даже маловероятное, он попросту не имел права.
- Вот что мы сделаем, Джегейль. Не в том беда, что я не хочу оскорблять адмирала недоверием - он поймет, работа у меня такая, но если вдруг дело и впрямь нечисто, мои расспросы его насторожат. А ваш интерес к адмиральскому повару после сегодняшней дегустации, - граф невольно сглотнул, - будет понятен.
- Хорошо, спрошу. Про якудзу тоже? Или просто, как ему удалось разжиться таким поваром?
- Просто, - повторил прилипчивое словечко граф. - Никаких намеков на преступность. А вот почему туземец оставил свои острова и отправился в Андар - это крайне любопытно. Как и причины доверия адмирала.
Джегейль кивнула. Задумалась ненадолго, вздохнула:
- Гронтеш классный, мне понравился. Жаль, если там что-то не так окажется.
- Если понравился, тем больше причин убрать любой повод для сомнений.
- Понимаю…
Почему-то захотелось ее ободрить, и граф сказал:
- Знаете, дорогая племянница, будь вы знакомы с младшим фор Гронтешем, ваше «что-то не так» скорей всего вылилось бы в миссию по спасению этого бестолкового раздолбая. Старший, конечно, успел поумнеть и набраться опыта, но, я полагаю, в его случае тоже скорее возникнет необходимость спасать, чем арестовывать.
Странная мысль для поддержки и ободрения, но граф угадал: Джегейль и впрямь улыбнулась:
- Уж лучше спасать, правда?
ГЛАВА 4, в которой в Офицерском Собрании пьют и сплетничают, а принц Ларк, сам того не желая, подставляет Джегейль фор Циррент под пари
Что бы ни думали граф фор Циррент и в особенности виконт Фенно-Дераль, принц Ларк вовсе не был легкомысленным шалопаем. Он в полной мере осознавал свою ответственность перед троном и государством, внимательно слушал наставления деда и по мере сил вникал в экономические, политические и прочие проблемы, с которыми приходится иметь дело королю.
Однако здоровье у деда, несмотря на преклонные годы, было крепкое, и Ларк от души надеялся, что надеть корону придется не скоро. А пока он всего лишь один из наследников, иногда можно и расслабиться.
И вот здесь-то крылось коварное противоречие, которое Ларк понимал умом, но никак не мог воплотить понимание в жизнь. Если кому и можно расслабляться в столице, а тем паче в королевском дворце, то уж никак не наследнику престола. Между тем отдыхал душой принц Ларк в компании людей сугубо военных, испытанных в боях офицеров, и поневоле разделял их отношение к пребыванию «на зимних квартирах» - враг далеко, можно гулять.
Гуляли господа офицеры шумно. И правда, когда еще вознаградить себя за фронтовую дисциплину и воздержание? Вино в Офицерском Собрании лилось рекой, барышни и дамы всех сословий и моральных качеств купались во внимании бравых вояк, а заключавшиеся что ни день пари были одно причудливей другого. Ларк, правда, выбирался в теплый офицерский круг нечасто, но уж выбравшись, позволял себе ненадолго отбросить тщательно лелеемое дедом благоразумие.
Сейчас принц появился в Офицерском Собрании впервые со дня ранения Реннара - тот, наконец, пошел на поправку, и доктора разрешили перевезти его домой. Бедняга Рени угрюмо вздыхал, предвидя отцовские выволочки, но не спорил. Ларк проводил его, почтительно раскланялся с адмиралом, поблагодарил того за сына. Старший фор Гронтеш усмехнулся понимающе:
- Приятно видеть, что твоего лоботряса защищают даже от тебя самого. Благодарю, ваше высочество.
Откланяться сразу было бы невежливо, однако адмиралу наверняка хотелось скорее заняться сыном, и Ларк решился на некоторое нарушение этикета:
- Я буду заглядывать, если вы не против, господин фор Гронтеш. И, прошу вас, в случае проблем обращайтесь ко мне в любое время. Не смею более отнимать ваше внимание, Реннару оно сейчас нужнее.
Короткий разговор вымотал принца не меньше дедовых уроков. Наверное, всему виной давнее, еще детское восхищение первым адмиралом Андара, и глупая, иррациональная обида, когда выяснилось, что тот влез в грязные интриги, и боль за друга, запятнанного поступком отца… много всего, спутанный, болезненный клубок эмоций, не всегда понятных самому принцу. И все же он был рад, что дед решился вернуть адмирала фор Гронтеша в столицу и, возможно, станет доверять ему по-прежнему. Рад за друга, за страну, за самого адмирала - своего детского кумира…
