Семен фыркнул, не в силах усмехнутся:
- У тебя кроме этого пойла, - кивнул на пустой стакан. - Выпить что-нибудь есть. И пожевать.
Парень даже растерялся от такой наглости, руками развел:
- А ты уникальный экземпляр. Ты не забылся?
- Слушай, парень…
- Меня зовут Констант. Я сын и наследный принц императора Флэта Рэйли Лоан.
Выпалил с надменной улыбкой и рассмеялся довольный произведенным эффектом: взгляд Горца стал озабоченным, растерянным, недоверчивым.
Семен потерялся, соображая, и выходило, что Фея… принцесса?!
Он мало вляпался в историю с инопланетянкой и вроде еще вампиршей, и попал в триллер по типу космического боевика, так еще и в сказку, оказывается, влетел, и как какой-то сплюснутый на голову принц поперся в черту на рога спасать свою принцессу.
"Ну, бой с драконами вроде выиграл, головы им отвернул. Осталось "Кощею" тому, что кулаками на заимке работал, морду набить, наплевав на его регалии и"…
Семен хмыкнул, потом фыркнул и вдруг засмеялся громко, до хрипоты, до колик в животе и слез из глаз. Завалился на бок, зажимая ребра.
Прав Иван - чокнутый он, больной на всю голову!
И смолк, уткнувшись лицом в теплую пушистую обивку дивана, серебристую как волосы Феи: девочка моя, нежная моя…
Застонал от боли уже моральной, накрыл ладонями затылок и… потерял сознание.
У Константа тик образовался. Парень долго смотрел на обмякшее чудо, испачкавшее его диван своей кровью и пытался понять, какая лярва толкнула его вообще связаться с этим ненормальным? И отчего он ржал как стадо килпатриков?
Первый раз звание сейти и род Лоан вызывал настолько гомерический смех у человека, и Констант всерьез озаботился - не оскорбится ли?
Подумал и решил не торопиться. Нажал сенсор на панели, приглашая роботехов убрать тэн из его каюты.
Глава 40
Семен пришел в себя, когда его плюхнули на ложе. Он промолчал на сочувственные восклицания товарищей, а на вопросы просто не в состоянии был отвечать. Лазарь взяв из душевой, о которой Колмогорцев и не подозревал, полотенца, обмыл и перевязал раны с помощью Алексея, и накормил Семена какой-то безвкусной бурдой.
Горец провалился в сон на сутки, а позже, чуть придя в себя, сходил в душ, переоделся и почувствовал себя более сносно. Он смотрел в матовое стекло шкафчика на свое отражение, тер небритую щеку и думал, как бы лучше поговорить с Константом о Фее, так чтобы и не вспугнуть парня раньше времени, не насторожить и своего добиться. О том, что было, о битве и ранах, он не думал - далеко все казалось и неправдой, а что тело болело - хорошо, значит оно реально и Семен еще не виртуальный монстрик, не призрак в фильме про инопланетян.
- Обед, Горец, - подал ему Митя замысловатую миску с кашецеобразной жижей, тонкие кусочки хлеба и фрукт.
- Все? - удивился мужчина.
- Зато три раза в день, - сказал Алексей, уплетая инопланетную пищу, как самый изысканный кулинарный шедевр. - Протеин, соя, минералы, железо, витамины и еще что-то. Набор необходимого для жизнеобеспечения.
- Дохтур, - восхитился Лазарь. Семен вздохнул и начал пихать в себя гадость, стараясь не смотреть на то, что ест.
- Горец, ты как хоть?
- Как видишь.
- А что было-то? За что избили?
- Котировка валюты не понравилась.
- Хыр-р, - хрюкнул Митяй. - Чеши. Я такого расписного как ты лет десять не видел.
- Не смешно, - бросил Алексей. - Я, например, страх как боли боюсь. На тебя глянул и подумал - мне бы летальный исход от болевого шока обеспечен был. У меня вообще низкий порог болевой чувствительности.
- А если его вовсе нет? - спросил Семен.
- Так не бывает.
- Почему?
- Боль - защитная реакция организма.
- Значит, если ее нет - это не организм?
- В смысле? - парень даже есть перестал.
- Я одному быку ногу сломал - он хоть бы крякнул, и потом на ней скакал. Шею свернул - он живой.
Мужчины есть перестали, с ужасом и непониманием глядя на спокойно кушающего Семена.
- Ты че, правда? - спросил тихо Митяй. - Ты киллер, что ли?
- Промысловик. Пушнину бью. Вопрос другой был.
- Нет, серьезно ногу сломал? - изумился Алексей и даже тарелку отодвинул.
- И шею. И кровь у того быка была. Но боли он не чувствовал. Объясни почему?
- Ну-у… - почесал лоб парень. - Либо психологический барьер, либо действительное отсутствие рецепторов.
- Возможно такое?
- С их технологиями? Легко. Ты вон на нары глянь - в воздухе висят. А что им стоит из ДНК нужное изъять? Даже обидно, у нас эпидемии, люди от всяких болезней мрут, а эти обладают такими знаниями и нет, чтобы помочь, поделиться знаниями, еще и воруют народ, везут куда-то, в рабов превращают, измываются вон, как хотят.
- Так чтобы помогать, человеком надо быть, а мне сдается, они не люди, а роботы. Реакция отменная, я такой не встречал, страха нет, боли нет, на смерть ровно.
- Дебилы, - бросил Митяй.
- Да нет, - задумался Семен. - Не глупы они и кодекс, какой-никакой, сдается, имеют.
- Это они тебя по кодексу резали?
- Бой честный был. Один на один, а могли завалить скопом, мэ-гоцо свои вытащить и на тот свет без затей отправить.
- Мэ - чего? - выгнул бровь Алексей.
- Мэ-гоцо - ножны на груди у некоторых висят, видел? Вот они.
- Откуда знаешь? В бою секреты выпытал? - прищурился Митяй.
- Уши есть, глаза. И ум.
- Был бы, в драку не встревал.
- А ты бы предпочел на колени перед ними встать и поблагодарить за то, что тебя в рабы взяли? - нехорошо посмотрел на него мужчина.
- На колени? - возмутился Митяй, заерзал, тарелку опустевшую на столешницу бухнул. - Вот суки! Понял Горец. Я с тобой, - кулак вверх выставил. - Но пассаран!
Алексей хмуро на него глянул, потом с тоской на Горца и вздохнул:
- А мне страшно, ребята. Трус, наверное.
- Не трухай, сообразим что-нибудь.
- Что?! - всхлипнул и сник. - Я ж всего год после училища отработал, женится собрался, представляете? Что Анька подумает? Что кинул ее! А мать? Она у меня сердечница! Нельзя мне умирать!…
- Не захочешь, не умрешь, - заметил Горец, пресекая начинающую истерику презрительным взглядом. Хуже нет смотреть как мужик, хоть и пацан, истерит.
- Тебе хорошо, ты вон как терминатор! А на меня посмотри: во мне весу треть от тебя и сил столько же!…
- Рот закрой, - предложил ему Митяй. - Лазарь вон еще хлипче и не мельтешит. Мужик. А ты, - рукой махнул, - сопля.
Парень кинул недоеденный фрукт на столешницу и, запыхтев уселся на ложе с ногами, закрутился, волосы себе взъерошивая от волнения и переживаний.
- Нет, ну за что, а? Что я сделал?…
- Не заткнешься, рот зашью, - предупредил Митяй, поглядывая на Горца, а тот по камере бродить начал.
- Не связывается что-то у меня.
- Скажи что, вместе авось сообразим.
- Зачем мы им? - уставился на мужчину Семен. - Вместо гладиаторов? Хорошо - я, ты, а Лазарь? Этот вон фельдшер?
Ответить не успели. Стена раскрылась и вошло трое близнецов с непроницаемыми неестественно жесткими лицами и пустыми взглядами. Один повез по воздуху столешницу с пустой посудой прочь из камеры, двое подхватили Алексея под руки.
- Куда? Зачем?! - запаниковал тот, попытался вырваться, зацепится за арку выхода, воззвать к товарищам, но его в миг вытащили, и стена закрылась.
- Если как тебя на спарринг, считай, не свидимся с пацаном, - протянул Митяй. Семен промолчал, но согласился - не выдюжить Алексею.
Эйфия завтракала с отцом, Монторрионом и его другом, черноглазым симпатичным Герком Стамм, внуком бывшего троуви покойного сегюр Гвидера. Мужчина с ласковой улыбкой посматривал на девушку и смущал ее своим явным вниманием. Она скромно улыбалась на его шутки и мечтала побыстрее уйти.
