Феликс Кривин
Божественные истории
— Господа олимпийцы, сохраняйте спокойствие: про нас уже начинают сочинять сказки. Нет, это не те сказки, в которых возносили нас до небес, это, в сущности, атеистическая литература…
Так говорит:
ЗЕВС — древнегреческий бог, самый главный бог на Олимпе.
— Сказки? Ах, как интересно! Господа, мне хочется сказок! Ну расскажите же мне что-нибудь, господа!
Это — АФРОДИТА Все считают ее богиней красоты — роль, на которую претендует каждая женщина.
ГЕРА — супруга Зевса — и АФИНА — богиня мудрости — буквально потеряли голову, соревнуясь с Афродитой в красоте. И они затеяли спор, который предстояло решить простому парню Парису.
ПАРИС — недалекий человек, но весьма далекий от мысли, чтобы действовать бескорыстно, — сначала получил яблоко. А потом… Потом началась война. Обычно войны начинаются из-за пустяков, и греко-троянская война не была исключением.
Впрочем, и она выдвинула своих героев:
ГРЕК АХИЛЛЕС прославился безрассудным геройством, ТРОЯНЕЦ ЛАОКООН прославился героической рассудительностью.
Впоследствии, когда войны постепенно вошли в привычку, подобными качествами стало трудно кого-нибудь удивить, о чем свидетельствуют:
АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ И ПИРР — известные полководцы.
— Так где же сказки? Когда уж будут сказки?
Афродита — вся нетерпение, и сейчас она особенно прекрасна. Именно такой ее изваяли ПИГМАЛИОН и ДЕДАЛ — великие скульпторы.
На Олимпе появляются гости:
ОСИРИС, ВААЛ, ТАММУЗ, МАРДУК — боги египетские и вавилонские.
— Тысяча крокодилов! — кричат они каждый на своем языке. — Не хватало, чтоб про нас сочиняли сказки!
— Вот именно, — соглашаются все.
— Надо что-то придумать, — решают все.
Потом все садятся и усиленно думают.
— Вавилонский плач уже был, — вздыхает Мардук.
— Были и казни египетские, — вздыхает Осирис.
Что и говорить, у богов опыт порядочный:
был СИЗИФ, осужденный на сизифов труд, был ТАНТАЛ, осужденный на танталовы муки, был РАЗБОЙНИК ПРОКРУСТ со своим прокрустовым ложем, была МЕДУЗА ГОРГОНА — ужасная женщина, при взгляде на которую все превращалось в камень.
Было… Многое было, но теперь это все в прошлом…
— Может, кого-нибудь приковать к скале? Как Прометея?
Это опять Афродита. Она всегда что-нибудь придумает.
Осирис вспоминает, что у него дома есть ХЕОПС — фараон, каких мало.
— Нет, — возражает Зевс, — фараонами тут не обойдешься. Тут нужны:
МИНОТАВР, ЕХИДНА, ЦЕРБЕР, НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ, ЛЕРНЕЙСКАЯ ГИДРА — настоящие чудовища Но чудовищ тоже нет. Их победили ГЕРАКЛ, ТЕСЕЙ, ПЕРСЕЙ — всем известные герои.
Да, сейчас не прежние времена. Видно, самим богам ничего не придумать.
ПАН — козлоногий и козлорогий пастуший бог — советует позвать людей.
— Люди, говорит Пан, — специалисты по части сказок.
— Правильно, — соглашается Зевс. — Надо посоветоваться с народом.
На Олимп приводят людей. Среди них ПИТЕКАНТРОПЫ — первобытные старики, ХАЛДЕИ — старики помоложе, АВГИЙ, ДИОНИСИЙ, МИДАС — цари средних лет, а также совсем зеленая молодежь НАРЦИСС, влюбленный в себя, ИО, влюбленная в Зевса, и ДАМОКЛ, влюбленный в чужое имущество.
— Что вы думаете о сказках? — вопрошает их владыка Олимпа.
— Мы халдеи, у нас свои дела!
— Мы питекантропы, мы еще ничего не думаем!
— Зевс, я Ио, твоя любимая! Я думала, ты меня забыл, но теперь я думаю иначе!
Зевс выходит из себя и превращает Ио в корову. Он требует, чтоб к нему были приведены:
СОКРАТ, ПЛАТОН, ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ — умные люди.
— Цезарь родится позже, так что он пока не живет, — докладывают владыке Олимпа. — А Сократ уже не живет… за то, что он не верил в богов и сочинял про них разные сказки…
— Так это он сочинял? — облегченно вздыхает Зевс. — Ну, тогда все в порядке.
Господа олимпийцы, сохраняйте спокойствие!
Олимпийцы сохраняют спокойствие. Одна Афродита никак не придет в себя:
— Послушайте, Зевс, а что такое атеистическая литература?
— Питекантропы! В наших жилах течет древняя кровь, это ложь, что мы происходим от обезьяны!
Услыхав, что они происходят не от обезьяны, питекантропы почувствовали себя сиротами. Они стали на четвереньки и ткнулись носами в траву.
— Выше головы, питекантропы!
Питекантропы доверчиво подняли головы.
— Кто происходит от обезьяны, тот не питекантроп!
Ах вот оно что! Тогда действительно… Если б питекантропам сказали об этом раньше…
— Пусть встанут те, кто происходит от обезьяны!
Питекантропы смотрели друг на друга. Интересно все-таки — кто? Неужели есть и такие? Никто не вставал. Все стояли на четвереньках. Каждый твердо верил в свое происхождение.
Идол вопросительно улыбнулся.
— Я потерял надежду, — сказал человек. — Сам не знаю, как я ее потерял. Вчера еще была, а сегодня встал — нет никакой надежды.
Идол осуждающе улыбнулся.
— Я знаю, что это нехорошо. Человек не должен терять надежду. Я старался, как мог, но так получилось… Понимаешь?
Идол понимающе улыбнулся.
— Я знал, что ты меня поймешь. Когда теряешь надежду, так важно, чтобы тебя кто-нибудь понял. Понял и ободрил. Но кто может меня ободрить?
Идол ободряюще улыбнулся.
— Ты ободряешь меня? Ты даешь мне новую надежду? О, спасибо, спасибо тебе!
Теперь мне легче жить на свете!
Идол улыбался. Понимающе, многообещающе.
Жили два бедных халдея, один другого беднее: два крокодила у одного, а у другого — вдвое того.
Взмолился богу один халдей — тот, который другого бедней:
— Ваал, яви свою милость! Установи справедливость!
Послушал Ваал, головой закивал:
— Ну что ж, если так прикрутило, возьми у него крокодила. Но за того, что возьмешь у него, в пользу бога снесешь своего.
Взмолился богу другой халдей:
— Смотри, что делает этот злодей! Ведь он, нечистая сила, украл у меня крокодила!
Послушал Ваал, головой закивал:
— Все правильно, все понятно. Возьми крокодила обратно. Но за того, что возьмешь у него, в пользу бога снесешь своего.
Живут два бедных халдея, один другого беднее.
У одного один крокодил, а у другого — трижды один.
Взмолился богу один халдей — тот, который другого бедней; — Таммуз, яви свою милость! Установи справедливость!
