Мервин Пик - Мальчик во мгле и другие рассказы (сборник)

Mervyn Peake

BOY IN DARKNESS AND OTHER STORIES

© 1956 Mervyn Peake

Interior illustrations by Mervyn Peake

© Сергей Ильин, перевод на русский язык, 2015

© Максим Немцов, перевод на русский язык, 2015

© Livebook Publishng, 2016

Мервин Лоренс Пик (1911–1968) – английский писатель, поэт, драматург и художник. Его книги переведены более чем на 20 языков.

«В этих рассказах отражается сам темперамент писателя, они – шесть весьма различных взглядов на мир среди бессчетных умственных пейзажей, нарисованных этим переменчивейшим из фантазеров».

Премия британского Королевского литературного общества.

«The Times» включил Мервина Пика в список «50 великих писателей Великобритании за последние 70 лет».

Последовав совету заново издать рассказы моего покойного отца сборником, я обратился за помощью к различным друзьям, родственникам и собирателям его работ. Питер Уиннингтон – éminence grise[1] во всем, что касается Мервина Пика, – отметил, что в тексте первого издания повести «Мальчик во мгле», опубликованного в 1956 году, меньше всего ошибок, какие имеются в последующих изданиях, – без Питера этот факт легко было бы и не заметить; мои брат Фэбиэн и сестра Клэр поделились со мной бесценными и взвешенными мнениями относительно того, какие рисунки включать в это издание. Коллекционер и галерейщик Крис Битлз любезно позволил воспроизвести здесь некоторые рисунки из своего собрания, а Элисон Элдред, предложившая включить сюда дополнительные изображения, очень помогла с репродукциями. В прочувствованном вступительном слове Джоанн Хэррис делится чуткими замечаниями об отдельных рассказах, красноречиво отражающими сам дух писателя. Наконец я в долгу перед издательством «Питер Оуэн Паблишерз» за то, что они вообще приняли этот замысел – объединить рассказы с ранее не публиковавшимися рисунками и другими иллюстрациями, тем самым представив два аспекта творчества моего отца под одной обложкой, а в особенности благодарен я Энтонии Оуэн, Нику Пирсону и Бенедикту Ричардзу за их кропотливый труд по подготовке этого издания.

Большинству читателей Мервин Пик в первую очередь и главным образом известен как автор прославленных книг о Титусе – «Титус Гроан», «Горменгаст» и «Титус один». Некоторым он может быть знаком как поразительно плодовитый иллюстратор: работы его варьируются от неимоверно энергичных набросков углем и картин маслом, напоминающих раннего Пикассо, до нежных иллюстраций пером и тушью, весьма похожих на произведения Обри Биэрдзли. Кое-кто, быть может, читал его фронтовую лирику или сюрреалистические комические стихи, многим подобные текстам Эдуарда Лира или Льюиса Кэрролла. На самом деле, широта творчества Пика способна повергнуть читателя едва ли не в робость: он черпал вдохновение в настолько разнообразной палитре, что классифицировать ее затруднительно, – каждая часть головоломки Пика намекает на иную и новую грань почти безграничного воображения этого человека.

Этими шестью рассказами, впервые издаваемыми под одной обложкой, наслаждаться можно по-разному: в первую очередь – как чудесными историями самими по себе либо как чередой упражнений в разных стилях, но главным образом они – чарующая возможность заглянуть в ум писателя и посмотреть, как тот работает, серия моментальных снимков, сделанных на протяжении всего одной необычайной жизни.

«Диковинное путешествие» – игривое исследование того, что Бодлер называет «Correspondances»:[2] таинственных, квазимистических связей чувств. В этом рассказе Пик играет с языком цвета и формы, чтобы создать просторы, как у Дали, – по ним странствует рассказчик, в мельчайших подробностях перечисляя и описывая кошмарные образы, возникающие по пути.

«Ценители» с их хрупким диалогом и сатирическим взглядом на художественную сцену читаются сверхъестественно – как обрывок какой-нибудь короткой пьесы Оскара Уайлда. «Танец смерти» заимствует знакомый образ из традиционной готической сказки и придает ему новый зловещий поворот, а «Тогда же, там же» был вдохновлен, хоть и нечаянно, одной дамой, сидевшей вместе с Пиками за столиком в «Угловом доме Лайонза»,[3] и по этому рассказу видно, насколько легко автор способен встроить в свою фантазию аспекты обыденной жизни и придать им свежую и причудливую сложность.

Юмористический и самоуничижительный рассказ «Я купил пальму» запечатлевает происшествие в жизни семейства Пиков, когда они жили на Сарке, и дарит долгожданную возможность взглянуть на автора как на беззаботного чудака.

Но шедевр этого сборника, несомненно, – «Мальчик во мгле», самая сложная и, быть может, наиболее известная короткая работа Пика. Как и почти во всей его литературе, здесь действие происходит в неких фройдовских потемках, сумерках между реальностью и сном. Юный Мальчик-бунтарь – который, пусть и не называется по имени, многим похож на молодого Титуса Гроана, – сбегает из ненавистных пределов дома своих предков и от удушающих слоев ритуала, которыми дом этот спеленат, в окрестную глухомань, где попадает в зверские лапы мерзкого тирана Гиены и раболепного тревожного Козла; некогда существа эти были людьми, но давным-давно слепой и ужасающий повелитель Агнец преобразил их в животные пародии на самих себя.

Эту кафкианскую сказку толкуют по-разному: как фройдистскую притчу о пробуждающейся сексуальности, историю взросления, обличение организованной религии и сатиру на нацизм, – но в итоге, в контексте прочих работ Пика, она бежит легких определений. Зловещая, мрачная и пугающая, повесть эта примыкает к книгам о Титусе (с которыми она несомненно связана) своей причудливой густотой и чувственностью; живая осознанность мельчайших подробностей звука, цвета, запаха и формы – вот что сообщает этой работе автора не только огромное эмоциональное воздействие, но и неувядающую притягательность.

Зрительно она могла бы принять вид темнейшего, мрачнейшего кукольного представления: гротескные полуживотные персонажи, манерные диалоги и театральная природа декораций могли бы разместить эту историю в царстве далекой фантазии. Однако квазиэкзистенциальные борения Мальчика против кошмарного магнетизма Агнца и его непрошенного дара «преобращения»[4] по-прежнему звучат причудливым эхом в мире, который все более сам с собою не ладит, и энергичное описание Пиком невыражаемого, инстинктивного бунта юности – против авторитетов, традиции, даже против собственных корней – и сейчас так же убедительны, как шестьдесят лет назад.