Песах Амнуэль
А бог един...
Человек по имени Моше Беркович живет сейчас в доме престарелых, что находится в Иерусалиме, в районе Рамат Эшколь. Это вполне респектабельное заведение, суточная плата равна месячному жалованию новых репатриантов, которые убирают здесь комнаты и помогают старикам и старухам пересаживаться из обычных кресел в инвалидные. У Моше Берковича нет богатых родственников, иврит его слаб, и его трудно понять, если старик не подкрепляет свои слова выразительными жестами. Проживание его оплачивает Сохнут, и за три года еще ни разу бухгалтерия Еврейского агентства не просрочила платежей. Это естественно — Сохнут совершенно не заинтересован в том, чтобы вокруг имени Берковича велись какие-то разговоры.
В документах не указан возраст старика. Наверняка это число не столь уж и велико — выглядит Моше на семьдесят, но, если посмотреть ему прямо в глаза, увидеть исходящий из них свет, то немедленно возникнет впечатление, что это — молодой человек, полный энергии и творческих планов.
Собственно, оба впечатления неверны.
Иногда — примерно раз в два месяца — Берковича навещает внук. То есть, это санитарки так полагают, что мужчина в вязаной кипе, но без бороды, худощавый, высокий и сутулый, приходится Берковичу внуком. На самом деле между ними нет никакого родства. Но этот посетитель — единственный человек, с кем Моше ведет долгие беседы, размахивая при этом руками, волнуясь и переходя с шепота на крик. Никто, впрочем, разговоров этих не слышит, потому что ведутся они в кабинете начальника, при закрытых дверях, и сам начальник при этом не присутствует, удаляясь в дни посещений по своим личным делам.
После ухода посетителя Моше Беркович опять становится безразличен ко всему, и до следующего посещения ничем не выдает ни своего ума, ни знаний, ни даже желания жить на этом свете.
Санитарки почему-то считают, что Беркович родом из Венгрии. У этой идеи нет разумных оснований, как нет и ни единого доказательства. Именно поэтому она и нравится многим. В конце концов, если Беркович почти не говорит на иврите, не понимает ни по-английски, ни по-русски, ни даже идиш, то он, естественно, родом из Венгрии. Не убеждает? Ну, это ваши проблемы.
Кстати, посетитель разговаривает с Моше по-арабски, но кто слышал их беседы?
И, еще раз кстати, зовут посетителя Исаак Гольдмарк.
Мои экскурсы в историю Израиля последнего полустолетия время от времени становятся похожими больше на некие литературные реминисценции, нежели на строго аргументированный рассказ о точно известных фактах. Это естественно — точно известные факты можно найти в учебниках, я же вижу свою задачу в том, чтобы обнаружить в нашей истории скрытые пружины. Часто ничего не могу доказать. У меня есть определенные соображения о том, откуда взялся Моше Беркович, и какое к этому имеет отношение Исаак Гольдмарк. У меня есть определенные соображения о том, что может стать с Ближним Востоком, если Моше Беркович начнет говорить. А он начнет говорить, если им заинтересуются репортеры. А им непременно заинтересуются репортеры, если я напишу и опубликую то, что намерен написать и опубликовать. И тогда может оказаться, что я действительно прав, и легче от этого никому не будет. А если я промолчу? Оставлю мои соображения при себе или на дискете, которую никто не прочтет? Моше Беркович доживет дни в Бейт-авот, Исаак Гольдмарк доработает свою стипендию и, скорее всего, вернется в Соединенные Штаты. Если он и начнет что-то рассказывать знакомым, так кто ж ему поверит?
А мне? Кто поверит мне?
В 2021 году, как вы помните, экономическое положение Израиля было очень даже неплохим. Это потом начался очередной спад, увольнения и прочие общеизвестные прелести капитализма. В том же двадцать первом году в российские президенты вырвался Николай Евдокимов, а что это была за личность, рассказывать не приходится. Результат: алия резко возросла, и на историческую родину прибыл-таки давно ожидаемый двухмиллионный оле из России. Им оказался бердичевский старичок, знавший об Израиле только то, что это государство, где дают пенсию, и где его не достанет собственная дочь, вышедшая замуж за гоя.
В том же году произошла трагедия, о которой я уже рассказывал в «Истории Израиля» (глава «Из всех времен и стран»): сохнутовский пакид и русский оле изобрели машину времени и вознамерились вывезти на ней в современный Израиль всех евреев, какие когда бы то ни было проживали на нашей планете. Барак погиб в Испании XV века, и руководство Сохнута, думаю, не было этим очень уж огорчено. Планы у руководства были, как я теперь понимаю, несколько иными.
Доктор Исаак Гольдмарк репатриировался в Израиль из Соединенных Штатов после того, как сделал докторат по физике в Колумбийском университете. Поселился он с женой и тремя детьми в Петах-Тикве, Тель-Авивский университет предложил ему читать курс лекций по теории перемещений во времени (вот вам, кстати, пример дискриминации — «русский» хронодинамик Лоренсон в том же году сторожил склад в Раанане), а Сохнут пригласил Гольдмарка консультировать работу комиссии по расследованию событий в испанском городе Толедо в 1502 году. Вот тогда-то Гольдштейн и узнал о скрытой за семью печатями истории «абсолютной алии».
Конечно, идея Барака показалась ему не столько безумной, сколько не оправданной методологически. Государство не резиновое, оно не в состоянии принять сто миллионов евреев из прошлых веков. Скорее наоборот…
Вот это «скорее наоборот» он и изложил на заседании комиссии по расследованию. Получилось так, что именно в тот день в Бен-Гурион прибыл двухмиллионный русский оле, и в министерстве строительства всерьез начали поговаривать о закупке караванов, как это уже было лет тридцать назад. Доктор Гольдмарк был ученым, он мог и не продумать политические последствия своих расчетов, но руководство Сохнута думало именно о политике. Вот цитата (за точность ручаюсь) из выступления председателя сохнутовской комиссии по алие и абсорбции Моти Топаза:
— Мне кажется, господа, идея уважаемого профессора («доктора», — поправил с места Гольдмарк) спасет страну от страшной беды. Закон о возвращении не может быть изменен, все такие попытки наталкивались на полное непонимание в Кнессете. Но и принять миллионы олим страна не в состоянии, особенно сейчас, когда столько проблем с государством Палестина. В России осталось пять миллионов евреев, еще несколько лет назад их было втрое меньше. Все мы понимаем причину, но, господа, что-что, а еврейская бабушка есть, по-моему, у трети населения России! Бессмысленно осуждать бабушек, нужно спасать Израиль, не нарушая Закон о возвращении. И предложение господина профессора («доктора!», — опять не выдержал Гольдмарк) как нельзя кстати.
