Елена Кочергина - Князьки мира сего

Ознакомительная версия.

Возможно, у кого-то из читателей возникнет вопрос: почему мы назвали роман «Князьки мира сего», а, скажем, не «Метания старлея Иваненко»? Ведь внутренний мир князьков почти не живописуется, в то время как внутренний мир Иваненко живописуется со всеми отталкивающими подробностями. Никакой тайны здесь нет: причина была та же самая, по которой Джон Толкин назвал свой роман «Властелин колец», а, скажем, не «Миссия Фродо Бэггинса». Помнится, Саурону в трилогии Толкина тоже уделено немного внимания.

Также спешим донести до сведения любознательного читателя-инквизитора, что действие сей книги происходит не в нашем мире, а в параллельном, однако весьма близком к нашему. Да не введёт дражайшего читателя в заблуждение совпадение одних имён и несовпадение других! Мы знаем, что по теории вероятностей возможен такой мир, где некоторые существа сильно схожи с конкретными существами из нашего мира, другие же в той или иной степени отличны от своих двойников.

И последнее: не стоит искать в нашем романе «положительного» персонажа, чьё мировоззрение полностью совпадало бы с мировоззрением авторов, — его нет. В миропонимании каждого из центральных персонажей есть червоточина, которая, по нашему мнению, может привести к плачевным для всех последствиям.

Д. Савельев, Е. Кочергина

Пятого сентября в четыре часа дня группа быстрого реагирования в составе трёх человек, возглавляемая старшим лейтенантом милиции Петром Исааковичем Иваненко, выехала по вызову гражданки Ефросиньи Гавриловны Подрумянцевой на Рабочую улицу. Дежурный сообщил, что гражданка Подрумянцева, семидесяти двух лет, заявляет о возможном преступлении в соседней квартире, где проживает семья религиозных фанатиков. По её словам, супруги, живущие с ней по соседству, ведут себя замкнуто, не работают, с соседями не общаются и ведут активную религиозную жизнь, что выражается в странных песнопениях, доносящихся из-за стены, и наличии религиозных атрибутов, с которыми супруги неоднократно встречались ей на лестничной клетке. Около же получаса назад за стеной раздалась возня, и гражданка Подрумянцева в целях общественной безопасности приложила стакан к смежной с квартирой супругов стене и занялась прослушиванием. О чём говорили за стеной, она не разобрала, но вскоре услышала истошные нечеловеческие крики, потом хлопнула входная дверь, потом послышались стоны и бульканья, похожие на призыв о помощи, потом всё затихло, и Подрумянцева стала звонить в милицию, подозревая, что кого-то убили. В «чёрный список» озабоченных правопорядком бабок, регулярно терзающих дежурных по малейшему поводу и без, Подрумянцева не занесена, и вообще звонит в первый раз.

По дороге милиционеры смеялись и рассказывали анекдоты, хотя у Петра Исааковича и сидело под сердцем нехорошее предчувствие.

— Наверное, какой-нибудь бородач-старовер отлупил свою непослушную жёнку! — смеялся сержант Кривов на заднем сиденье.

— Или кришнаиты впали в религиозный экстаз и стали вопить от счастья! — шутил из-за руля сержант Булыгин, лихо срезая углы по тротуарам.

— Милиция! — сказал в домофон Иваненко, и Ефросинья Гавриловна тут же открыла дверь.

Они с Кривовым поднялись по лестнице на четвёртый этаж и сразу же увидели следы запёкшейся крови на лестничных перилах и на ручке двери квартиры номер 64, где проживали супруги-фанатики. Гражданка Подрумянцева высунулась в щель, но Иваненко попросил её спрятаться обратно, пообещав, что обязательно зайдёт к ней попозже. Дверь в шестьдесят четвёртую квартиру была капельку приоткрыта. Милиционеры достали табельное оружие и позвонили. Естественно, никто не ответил. Иваненко тихо зашёл в квартиру.

Кухня и первая комната были пусты. А в комнате со смежной с квартирой Подрумянцевой стеной лежал труп.

— Господи Боже мой! — сказал Иваненко и пошатнулся. Кривов, едва заглянув в комнату, выскочил и, усевшись на табуретку в прихожей, впал в небольшой ступор. Потом очухался, снова заглянул в комнату, снова сел на табуретку и снова впал в ступор, гораздо более продолжительный.

Иваненко судорожно рылся в карманах в поисках соответствующей инструкции.

Тело принадлежало не человеку. Это ощущалось всем нутром, и предположение, будто здесь поработал специалист по спецэффектам, в принципе не могло закрасться в голову.

Существо примерно метр двадцать в длину с зеленоватой переливчатой кожей и голым вытянутым черепом, когтистыми шестипалыми конечностями и вывалившимся длинным языком, одетое в странную серебристую одежду, лежало в луже фиолетовой крови с перерезанным горлом. Неподалёку валялся кухонный нож, вероятно, послуживший орудием убийства.

Иваненко передал дежурному по рации специальный код, а в ожидании представителей спецслужб сделал над собой волевое усилие и осмотрел квартиру. Он обнаружил несколько икон с просверленными глазами у святых и написанными от руки чёрными символами на золотистых нимбах, два подвешенных кверху ногами креста (на голову Спасителя была намотана чёрная тряпица) и книгу «Сатанизм для избранных». Теперь стало понятно, КАКИЕ фанатики проживали в квартире.

Следственно-оперативная группа ФСБ прибыла минут через двадцать пять. Кривову дали понюхать нашатыря, а потом отвели в машину и куда-то увезли вместе с Булыгиным, а Иваненко майор ФСБ пригласил прогуляться по скверику, пока «ребята наводят порядок».

В душе Петра Исааковича поселилось устойчивое чувство, что он стал героем сериала «Секретные материалы».

— Что ж, старший лейтенант Иваненко, вам предстоит сделать выбор, и выбор непростой, — вкрадчивым голосом говорил майор. — Вы стали свидетелем неизвестного науке явления. И поскольку до сих пор вы не сотрудничали с нашей организацией, вам придётся пойти на сотрудничество, либо… либо вы откажетесь от сотрудничества. Но поскольку я верю в ваше благоразумие, я почти уверен, что вы пойдёте на сотрудничество. Я говорю с вами по-братски, без обиняков. В таких случаях, как этот, у нас нет времени для полноценной вербовки, для последовательного раскрытия всех преимуществ сотрудничества с нами и т. д. Можете считать, что вам не повезло, или, наоборот, повезло. Сути дела это не меняет…

— Я буду сотрудничать, — выдавил из себя Пётр, который уже давно всё понял и которого словоблудие майора утомляло.

Ознакомительная версия.