Павел Молитвин - Лики контакта

После того как Толик Середа прочитал хвалебную оду в мою честь и было выпито по второй рюмке, я обратился к ребятам с заранее заготовленной речью. Суть ее, если отбросить барочные завитушки, сводилась к тому, что каждый тонкий журнал стремится превратиться в толстый, ибо кто прекращает карабкаться вверх, неизбежно сползает вниз. Ситуация на издательском рынке складывается благоприятная для того, чтобы к Новому году открыть несколько новых рубрик и, если у сотрудников «ЧАДа» возникнут на этот счет дельные предложения, мы немедленно их рассмотрим.

Ваня Кожин тотчас заявил, что у него имеются кое-какие соображения и он готов ими поделиться. Я мысленно ахнула поскольку побаиваюсь Ваниных экспромтов. Говорить он способен долго, умно и не без юмора, но, как человек увлекающийся, к середине речи забывает, с чего начал, и, отстаивая существование, например, Геродотовых амазонок, запросто может завершить выступление развернутым описанием характерных особенностей проституции в Древнем Риме.

— Погоди, Ваня, мы обсудим твои соображения в рабочем порядке, — спас, как обычно, положение Миша Машков — человек редкой разумности, страдающий разве что излишней педантичностью, переходящей порой в откровенное занудство. — Раз уж мы собрались чествовать шефа, мне бы хотелось поднять тост — у всех налито? — за то, чтобы он так же умело и успешно руководил толстыми «Чудесами, аномалиями и диковинами», как руководил тонкими.

Выпито было дружно и с чувством. Закусили тоже с аппетитом, после трудового дня у молодежи прорезался волчий аппетит, и, воспользовавшись этим, я внес деловое предложение:

— Прежде чем озвучивать новые рубрики, я просил бы вас прикинуть их содержание хотя бы на три-четыре номера. А лучше на полгода. Набросать план на одну-две странички, обязательно указав источники, из которых мы сможем черпать материалы по заявленной теме.

— Логично, — сказал Толик. — Иначе Ваня сейчас обрушит на нас «планов громадье», а потом выяснится, что для воплощения их нас всех надо отправить на полгода в командировки по разным частям света.

— Я бы не отказался! — заявил Ваня. — Надо же иногда из Публички на свежий воздух вылезать.

— Надо, — согласился я, — но на командировки по странам развитого, а равно и недоразвитого капитализма мы пока не наработали. Зато будет, на мой взгляд, справедливо, если предложившие новые, хорошо замотивированные рубрики товарищи станут их постоянными ведущими.

— Логично! — изрек Толик с набитым ртом. — Многие лета нашему кормчему!

Жизнерадостная Верочка рассмеялась, Света ринулась к зазвонившему телефону, а я бросил в тихий редакторский пруд последний из припасенных на сегодня камней:

— Для начала предлагаю вам подумать о том, не ввести ли нам рубрику фантастического рассказа. Такие рубрики, как вы помните, были в «Знании — силе», «Науке и жизни», «Химии и жизни»…

— «Юном технике», «Технике — молодежи», «Металлурге», «Энергии», «Вокруг света»… — подхватил Ваня.

— Вот именно, — остановил я его. — Как вы смотрите на то, чтобы написать в свободное от работы время по рассказу на тему… Ну, скажем, «Лики контакта»? Зачем нам приглашать варягов, когда все вы ребята не промах?

Предложение было настолько неожиданным, что даже Ваня не рвался в бой, переваривая услышанное и подстегивая мыслительный процесс мелкими глотками коньяка.

— В принципе, мы могли бы объявить конкурс на лучший рассказ. Или пошарить в Интернете. Но нам надобно задать тон, найти ключ, чтобы рубрика имела свое лицо… — продолжал я искушать молодых коллег. — Я предложил тему контакта потому, что тут, как мне кажется, можно вдоволь порезвиться.

— Шеф, вас к телефону, — позвала меня Света.

Я вышел из-за стола и, беря в руки трубку, услышал, как Ваня сказал:

— Ну что ж, можно попробовать. Бродила тут у меня в голове одна идейка…

— Только не надо нас ею потчевать! — остановил его Миша — На бумаге, сударь! Зафиксируйте ее на бумаге в развернутом, завершенном, удобочитаемом виде!

Сошествие пирамид началось в конце марта. Я помню это очень хорошо, поскольку за пару дней до появления первой черной пирамиды жена сказала, что намерена со мной разойтись. Переехать от меня на квартиру умершей месяц назад тещи и взять с собой Альку. Причем не просто сказала, а начала собирать чемоданы и писать список имущества, которое должно отойти к ней с Алькой, а какое — остаться мне.

Этот-то список и открыл мне глаза на то, что дело принимает серьезный оборот. Валька и раньше грозилась, что, мол, уйдет от меня, дурака непутевого, но если бы я все ее слова в голову брал, так давно бы уже с поеханной крышей ходил. Говорить-то она могла что угодно, но уходить ей было некуда. Разменивать нашу однокомнатную квартирку в пятиэтажном панельном доме — дело заведомо дохлое, а к мамаше своей под крыло она бы, понятное дело, не пошла. У тещи двухкомнатная квартира тоже в «хрущобе», и площадь чуть, может, побольше нашей, но главное — Ирина Васильевна была редкой занудой и завоспитывала бы Вальку с Алькой до смерти. А они у меня невоспитанные и воспитываться категорически не желают. За что я их обоих и люблю безмерно.

Но это так, к слову.

Март, помню, выдался паскудный. С мокрым снегом, дождем, дурацкими, как всегда, выборами, на которых выбирать некого и не из кого, с простудой у Альки и отсутствием шабашек у меня. Работаю я в журнале «ЧАД», что в переводе на русский значит «Чудеса, аномалии и диковины». Та еще, между нами говоря, зверушка. Эзотерика, экстрасенсорика и прочие чудеса в решете, которые мы либо тащим из зарубежной печати, либо из Интернета, либо из писем сумасшедших читателей. А если украсть неоткуда или вовремя не поспели перевести, сочиняем сами на потеху полупочтенной публики, балдеющей от подобного рода чтива. И все это, сами понимаете, густо-густо замешано на рекламе, с которой мы имеем основной навар. То есть не сотрудники, вестимо, а хозяин журнала. Сотрудникам же, и мне в том числе, приходится постоянно поддерживать бюджет семьи всевозможными приработками на стороне. Переводами, редактурой, корректурой, рерайтом — то есть переложением на удобочитаемый язык того, что писано рекламодателями или читателями.