Наталья Егорова
Есть идея!
Телефон заверещал в семь утра. Не попсовым мурлыканьем от абонента Emili, не сидящим в печенках Моцартом от шефа, а сигналом экстра - "Полетом валькирий" - способным поднять и мертвого.
Кир оторвал от влажной подушки чугунную голову. Комната плавала перед глазами; валькирии, казалось, кружили под потолком. Притвориться, что заболел синдромом социальной апатии, что ли?
Звонок на мгновение умолк и грянул с новой силой. Пришлось нащупывать валяющуюся на полу трубку.
– Алло.
– Гражданин Кирилл Клоповский? Отдел контроля идей и вдохновений. Уведомляем, что сегодня в 01:46 вашим идеометром был зарегистрирован всплеск идеостатического поля на восемь баллов по шкале Коварса. Напоминаем, что любая мысль, оцененная выше семи баллов по шкале Коварса, подлежит обязательной регистрации в Отделе контроля идей и вдохновений в течение суток. Победа федерации в наших руках, гражданин!
Короткие гудки буравили ухо. Кир выронил трубку.
После усиленного водного массажа и пары восстановительных таблеток в голове прояснилось. Однако, о прошедшей ночи Кир по-прежнему ничего не помнил, только невнятные сценки: пирамида из банок с энергетиком на столе, глупо хихикающая Эмилия, лужа на темной улице: кажется, он долго разглядывал в ней свое отражение... Мысль на восемь баллов. Идиот, надо же было еще о чем-то думать в таком состоянии!
Клоповский плюнул в стекло идеометра, но промахнулся. Ладно, по крайней мере, он помнит, у кого вчера надрался.
– Ы-о-о, - провыло в трубке. - Кого в такую рань...
– Ром, у меня проблема. Ты помнишь, о чем мы вчера разговаривали?
– В семь утра? С ума сошел - я вообще в отрубе еще. А тебе зачем?
– Да я, понимаешь, о чем-то подумал на восемь баллов, сейчас из Отдела контроля звонили... и ни черта не помню.
Голос сразу зазвучал бодро и даже радостно.
– А я тебе говорил! Я говорил, нечего читать дурацкие книжки. Я вот в жизни ни одной книги не прочел, мыслефильмы смотрел только разрешенные, и никаких проблем. Ни одной мысли больше, чем на четверку.
– Ну, говорил, - вздохнул Кир.
– Ладно, дуй ко мне. Думать будем.
Через двадцать минут Кир плюхнулся на откидную табуретку в ромкином жилблоке. Сам Ромка - электронщик системы снабжения, пофигист и любитель вечеринок, нынче был мятым и мутным. Морщась, пил чистую воду и крутил в пальцах какие-то проводки.
– И чего, совсем ничего не помнишь?
– Да нет, начало помню. Были вы с Иркой, я с Эмилькой и эти уроды Дайсоны. И ящик "Джиг-Джанга". Слушай, а может, я про Дайсонов что-нибудь подумал?
– Ой, вряд ли, - Ром скорчил выразительную рожу. - Ну, балла на два оно бы потянуло, не больше.
– О чем я вообще вчера говорил?
– Да все, как обычно. Сначала - как тебя достала работа, потом - как тебя достали дурацкие мыслефильмы. Спорил с Дайсоном о "Властелине чипов". Потом пел - тоже, как обычно, обжимался с Эмилькой, танцевал с дайсоншей...
– Я танцевал с дайсоншей?
– Ну, это уже к полуночи. Эмилька с Дайсоном вас растаскивали - что, правда, не помнишь?
Кир тяжело вздохнул.
– В общем, если посмотреть идеостатику, - усмехнулся Ром, - думаю, за весь вечер ни одной пятерки. Может, ты после на улице что-то увидел?
– Не знаю я! И черт меня дернул вообще думать. Почему они сразу мысль не записывают?
– О! - Ром оживился и наставительно поднял палец. - Это я тебе как электронщик отвечу. Есть такая штука - идеостатическое поле. Ну или поле идей. Как только где-нибудь возникает мысль, сильно отличающаяся от мыслей окружающих, в этом поле бац! И возникает разность потенциалов. Вот ее и фиксируют идеометры. Причем сравнивать мысли - по всяким частотным характеристикам - можно, а вот само содержание идеи никаким прибором не поймаешь. Поэтому мыслеконтроллеры и зверствуют. Как будто твоя шальная мыслишка поможет тупым бюрократам разгромить доргов.
Кир покосился на коробку идеометра:
– Ты это, потише.
– Фигня. Об этом уже каждый десятый думает - максимум шестерка по Коварсу.
К полудню было выпито два чайника и восстановлен почти весь вчерашний треп. Никаких зацепок. Кир уже ощущал себя героем социальной рекламы, виденной по визору: в Центре мыслеизучения на испуганного чувака надевают шлем мыследавилки, по экрану бегут символы и размытые картинки, мельтешат схемы, весело ползут разноцветные кривые графиков. Голос за кадром восторженно сообщает, что идеи чувака помогли разработать новый принцип гиперперехода, и теперь мы вот-вот разобьем ненавистных доргов.
Только, по слухам, из мыследавилки полные дебилы выходят. Кир раз видел одного: неподвижное лицо, перекошенный рот с блестящей ниточкой слюны, а во взгляде мучительная попытка что-то вспомнить.
Нет уж, спасибо.
– Ладно, - припечатал Ром, - придется задействовать тяжелую артиллерию.
Он разложил стремянку и полез к распределительному щиту, почему-то не опечатанному.
– В этом жилблоке есть пара очень симпатичных недоделочек, - жизнерадостно болтал он с лестницы. - Только чур, молчок. А то, сам понимаешь...
Ром выдернул ядовито-оранжевый плоский провод, и зеленая лампочка на противоположной стене погасла.
– Шина идеометра, - пояснил он. - Теперь компьютер в центре показывает абсолютный ноль, как будто мыслящие существа в помещении отсутствуют. Или, - он хихикнул, - мертвецки пьяны. У работы электронщика, чтоб ты знал, есть масса полезных бонусов. Подай пару зажимов, там, на столе.
Оранжевый шлейф протянулся между распределительным щитом и личным компьютером Ромки, вскрытым и полуразобранным, как всегда. Щелкая по клавишам, Ром с энтузиазмом командовал:
– Теперь ты усиленно генеришь идеи, а на экране выдается соответствующий балл. Как только получится восемь, запоминаешь мысль, бежишь к себе и выдаешь ее идеометру. Поехали!
Начали с Дайсонов. Действительно, два балла. Мысль о том, что Дайсоны - шпионы доргов, набрала пятерку, но до требуемых восьми не дотягивало ничего. "Мыслители" допили банку растворимого чая и набрали около десятка шестерок, а в компьютере завоняла горелым какая-то плата - видно, от перенапряжения. Время шло. Восьмерка оставалась недостижимой.
Наконец, Ром полез в сеть за новостями.
– Компилируй давай, - он перескакивал с одного кричащего заголовка на другой, - Гляди, пишут, что дорги собираются высадиться на Локере. Базы нашей на этой планете все равно что нет - это я тебе по секрету - так что если собираются, то высадятся. А оттуда, между прочим, прямой путь на Землю открывается, если вот этой линией гиперпространства воспользоваться. Или этой.
Ром выжидающе уставился на друга:
– Ну? Идея не родилась?
