Александр Тесленко
На планете снов
Как ни ускорял шаг Василий Серпан — серая лента тротуара, казалось, бежала вспять еще быстрее, и если он на мгновение останавливался передохнуть, сразу ощущал, как неумолимо теряются с таким трудом преодоленные метры: тут же уплывали обратно деревья, киоск Союзпечати на углу улицы, молодой бородач с детской коляской под фонарем. Бешено колотилось сердце.
Чуть отдышавшись, двинулся вперед. Вот снова поравнялся с киоском… с бородачом, который сейчас достал сигарету и безуспешно щелкает зажигалкой. Не останавливаясь, судорожно хватая широко открытым ртом воздух, Серпан достал из кармана коробок со спичками, стараясь покрепче держать ручку тяжелого портфеля.
— Возь…мите, — ткнул коробочку бородатому.
В свете фонаря мелькнул красный гребешок петуха на этикетке.
— Спасибо!.. О, это ты, Василий?
Серпана удивило, что тот назвал его по имени, значит, знакомый. Но никак не мог припомнить: кто он, где они виделись?
Василий обрадовался остановке. Продляя ее, спросил:
— Гуляешь?
— Как видишь. — Тот прикурил и протянул спички.
— Не нужно… Оставь себе… Сколько же твоей малышке? — поинтересовался Серпан, сожалея о теряемых метрах и в то же время ловя себя на мысли, что почему-то не знает — кто в коляске? Мальчик или девочка?
— Скоро год… Ты, я вижу, спешишь?
— Домой тороплюсь, задержался на работе…
— Ты все там же?
— Да. А ты?
— И я прирос… Ну беги, беги — не буду заговаривать, — глубоко затянулся, блаженно подняв вверх голову.
Его густая борода поблескивала в свете фонаря, словно шерсть ухоженного черного кота.
Василию тоже захотелось курить, но он пересилил это желание. «Нужно скорее домой. Меня давно ждут. Ведь даже не позвонил, что задерживаюсь. Я так устал. Так хочется спать. Домой. Быстрее домой».
И вдруг будто гора с плеч свалилась. Василий почувствовал невыразимое облегчение. Полной грудью вдохнул прохладный вечерний воздух, чуть тронутый автомобильным перегаром, перебросил портфель в другую руку и зашагал легко и радостно. Неведомая сила переполняла энергией каждую клеточку обновленного тела. И он побежал, побежал свободно, без усилий, едва касаясь ногами тротуара. Поворачивая на улицу Пирогова, почувствовал, что сейчас сможет взлететь. Он с силой оттолкнулся от земли… В крутом вираже вписался в поворот улицы, ведущей к станции метрополитена.
Пролетая над желтой крышей троллейбуса, который тоже поворачивал налево, Василий, всматриваясь в пульсирующую толпу возле входа в метро, подумал:
«Только бы не выпустить портфель». Сжал ручку так, что пальцы занемели.
Перед станцией легко удалось уменьшить скорость и приземлиться ни с кем не столкнувшись.
Вагон метро был переполнен. Василий втиснулся последним.
Резиновые прокладки дверей, сомкнувшись, прижали полу его пиджака. Прямо перед лицом — спина высокой полной женщины в цветастом ситцевом платье. Резкий запах духов. Слева — мужчина лет сорока в джинсовом костюме держался правой рукой за поручень, вернее, висел на нем. Справа — девушка-подросток в брючках. Неожиданно громко она спросила, обращаясь к Василию:
— Извините, вы не скажете, который час? — Смотрела в упор каким-то неживым взглядом красивой куклы.
Отпустил ручку портфеля, но тот не упал. Василий прижал его коленом к ногам высокой женщины. Не без труда освободил левую руку, взглянул на циферблат.
— Десять минут десятого, — ответил девушке.
Она, не сводя стеклянного взгляда, словно смотрела сквозь него, едва слышно вышелушила пухлыми холодными губами «спасибо».
Василий хотел придержать портфель правой рукой, но, хотя четко ощущал его коленом, никак не мог нащупать ручку. Пальцы коснулись чего-то мягкого и теплого.
Стоящая впереди женщина нервно вздрогнула, попыталась отстраниться от Василия, и портфель поплыл вниз. Теперь его не достать.
На остановке мощный напор выходящих вытолкнул Василия на перрон, портфель остался под ногами полной женщины. Она, подхваченная общим потоком, споткнулась о портфель и стала падать. Василий подхватил и буквально вынес ее, поставил рядом с собой. Женщина благодарно прошепелявила:
— Ох-ох… Большое вам спасибо… Столько сегодня людей…
Пассажиры, выходя из вагона, чертыхались и отпихивали портфель. Девушка в брючках ловким движением ноги поддела его и выбросила на перрон Василию.
— Благодарю! — крикнул Серпан, но девушка в общем шуме, конечно, ничего не услышала.
Все вышли из вагона, и теперь образовался поток в противоположном направлении. Пропустив всех, Василий не успел войти, двери захлопнулись, и поезд медленно тронулся. Василий побежал рядом, пытаясь увидеть девушку сквозь толстые стекла дверей.
— Спасибо тебе! — изо всех сил прокричал Серпан, но теперь девушка тем более не могла его услышать.
Поезд все быстрее набирает скорость. Василий бежит, приближаясь к концу перрона. Сейчас поезд скроется в темном проеме тоннеля. Проносятся мимо окна переполненных вагонов. Скоро последний… Василий мгновенно представил — сзади, у последней торцовой двери, вертикальные поручни, и для ноги место найдется…
Весь напрягся и… прыгнул. Расчет оказался точным — рука схватилась за поручень, Василия сильно дернуло, портфель чуть было не вырвался из другой руки. Но все обошлось, нога быстро нашла опору.
Поезд ворвался в тоннель. Шум оглушил Серпана.
Перестук колес и гудение мощного электромотора вливались в его тело и через кости ног (так «слышат» глухонемые, подумал). Светлое пятно быстро уменьшалось позади и вскоре исчезло — тоннель делал поворот.
Пунктир бледных лампочек вытянулся в сплошную линию. «Неужели такая бешеная скорость в тоннелях?»
Почему-то запахло креозотом. Ветер трепал волосы Василия.
Было прохладно и непривычно приятно.
«Как это я раньше не додумался так ездить? В вагоне всегда тесно и жарко. А здесь — лишь покрепче держаться…»
Свою станцию чуть было не проехал. Когда спрыгнул на перрон, почувствовал, что занемела левая рука, стала тяжелой, будто кровь заменили ртутью и она медленно разливается по всему телу. Василию показалось, что он куда-то проваливается… Потеряв ощущение земли под ногами, он снова полетел, но уже без прежней легкости. Мучительно преодолевая метр за метром до выхода на поверхность. Опять стало трудно дышать. Наконец вырвался из-под земли в темень ночного неба и на какое-то время ослеп после ярко освещенного зала метро. Но вскоре глаза привыкли, он отчетливо видел все, куда бы ни переводил взгляд. «Аккомодация в норме», — удовлетворенно отметил. Василий сделал крутой разворот и, изо всех сил стараясь не терять высоты, полетел к своему дому.
