Ознакомительная версия.
День, когда умерли все львы
Часть первая. С девяти до пяти.
Пролог. Злые берега
Эта дата навсегда останется в истории, как День, когда умерли все львы. А в моей памяти этот важный исторический момент запомнится всего лишь тем, что я впервые нанюхался токсичного клея.
Часы показывали девять утра, когда Мансур передал мне тюбик клея. Я немного подержал его в руках, исследуя вмятинки на его боках. Тюбик резал глаза своим желто-черным окрасом и старался выскользнуть из моих потных рук. Я с трудом провернул пластиковый колпачок и выдавил длинную зеленоватую соплю в полиэтиленовый пакет. Надпись «Момент» скрылась среди морщин тонкого алюминия. Прижав пакеты к лицам мы сделали по тридцать глубоких вздохов.
– Ты как? – спросил Мансур, выдыхая токсичные пары.
Я пожал плечами. Мы сидели на огромной тракторной покрышке, что лежала на обочине центральной улицы с незапамятных времен. Отсюда открывался вид на наше родное село.
Мы оба сильно нервничали, пытались говорить о какой-нибудь ерунде, но быстро раздражались и умолкали, с нетерпением ожидая прихода. Мы оба ни хрена не знали, чего ожидать. До этого мы причащались исключительно самогоном, но, настал момент, когда огненной воды оказалось недостаточно для путешествий по волшебным мирам, отличным от жизни нашего села Нижний Басрак. Перед тем как вдохнуть волнующие испарения я пытался угадать – куда мы попадем? Есть ли в том, другом мире демоны? Вернемся ли мы оттуда невредимыми? Будем ли мы прежними, когда вернемся?
– Азат, ты как? – повторил свой вопрос Мансур.
И тут ледяная волна окатила меня, и я онемел… Я не мог ответить своему другу, а эмоции рвались наружу. Я потрогал лицо. Моя кожа была холодной, но невероятно чувствительной. «Ты как?». Я был парализован, и мне стоило большого труда кивнуть в ответ. Наш кораблик зашел в совершенно незнакомую, покрытую зеленым туманом, гавань. Нам ничего не оставалось, кроме как причалить к новым злым берегам. Бросив взгляд на Мансура, я увидел в его глазах абсолютное понимание.
– Бля… – прошептал я.
– Ага, – сказал Мансур.
Осоловело озираясь мы увидели стремительно бегущего к нам человека. Вскоре перед нашим мутным взором предстала фигура местного пастуха по имени Вася Муравкин. Он притормозил, упер руки в колени и тяжело отдышался. Было похоже, что он пробежал целый марафон. На его рябом красном лице выступили капельки пота, которые уже начали собираться в маленькие ручейки, текущие между редкими щетинками плешивой бороденки.
– Пацаны, – сказал Муравкин, едва отдышавшись, – Король Рвана Жопа умер…
Пока я и Мансур пытались осмыслить полученную информацию, Вася Муравкин уже побежал дальше.
После этого наша жизнь и жизнь башкирского села Нижний Басрак кардинально поменялась.
Глава 1. Король Рвана Жопа
Король Рвана Жопа был достаточно известной, но, в силу определенных причин, не самой уважаемой личностью в Нижнем Басраке. Он пользовался сомнительной популярностью лишь у определенного круга жителей села. Во-первых, у Короля Рваны Жопы всегда можно было купить пару литров убийственного первача, а во-вторых, он был единственным басрачанином, который отсидел в тюрьме. Этот факт из его биографии добавлял Королю некоего шарма с примесью одиозности.
История с тюремным сроком заслуживает того, чтобы на ней остановиться немного подробнее. Началось всё с грандиозного празднования совершеннолетия Короля, в то время сельчане знали его по классическому имени Ильшат. К сожалению, я был слишком юн, чтобы присутствовать на таком важном событии, но историю родного села я знаю на «пятерку». Очевидцы говорят, что Ильшат выпил за своё здоровье порядка трех литров вонючего самогона, который подействовал на его психическое состояние крайне разрушительным образом. Влив в себя очередной стакан, юный Ильшат бросился на деда Игната, пытаясь зубами разорвать стариковское горло. Когда же его попытались оттащить от несчастного деда, Король подхватил со стола мясницкий нож и устроил настоящее побоище на своем празднике. И хотя обошлось без смертей, наши старожилы до сих пор с гордостью показывают шрамы с «того самого праздника». Ударом бутылкой по голове Ильшата вовремя урезонил местный участковый, который, на счастье басрачан, также присутствовал на торжественном мероприятии в качестве почетного гостя.
Протрезвел Ильшат уже в обезьяннике нашего райцентра. Событие оказалось достаточно резонансным, в местных газетах его даже окрестили «резней в Басраке», и наш именинник достаточно быстро отправился в колонию строго режима по 121-ой статье на восемь долгих лет. К моменту освобождения Ильшата сельчане уже успели привыкнуть, к тому, что их земляк «продавливает шконку на зоне», и в силу скоротечности времени, возвращение знаменитого зека стало для многих полной неожиданностью.
Сразу по возвращении Ильшат всем объявил, что он официально признан вором и что его, так сказать, «короновали». В подтверждение своих слов новоявленный вор предъявил сомнительную татуировку на пояснице. Заявление Ильшата было принято с общим одобрением, а именовать его стали не иначе как Королем. В принципе, уважительное отношение к Королю сохранилось бы до конца его жизни, если бы, совершенно случайным образом, к нам в деревню не заехал дальний родственник Васи Муравкина и, по совместительству, сокамерник Короля. Гость заприметив Ильшата, сразу же рассказал подлинную историю нашего сидевшего земляка. Оказалось, что сразу по прибытию в место заключения, новоявленного арестанта сразу отправили «в шерсть», то есть к «петухам», а всё потому, что Ильшат в первую очередь всем сообщил, что «он является гомосексуалистом и даже очень этим гордится, между прочим». Бить его не били после этого заявления, как он и надеялся, но ничего хорошего всё же не вышло не вышло. Когда эта небезынтересная история стала общим достоянием села Нижний Басрак, к прозвищу Король добавили ещё два слова – Рвана Жопа. Басрачане свели все контакты с Ильшатом до минимума, а герою нашей истории ничего не оставалось, кроме как начать варить самогон, так как на работу устроиться он просто не смог.
Так жизнь и текла в своем простом деревенском ритме. Король продавал первач, а мы с Мансуром его жадно пили. Так бы продолжалось и дальше. Если бы не одно, но… Король Рвана Жопа умер.
Посмотреть на почившего собралось очень много зевак. Двор Короля Рваны Жопы давно не видел такого количества людей. Здесь был и нервный Вася Муравкин, и супружеская пара Зубайдуллиных с выводком из четырех синхронно ковыряющих в носу детей, и чахоточный тракторист Фима, и, конечно же, командующий всем паноптикумом, наш участковый Фанис Филаретович, много лет назад саданувший виновника сегодняшнего события бутылкой. Мансур ткнул меня локтем, кивком головы указывая в сторону скромного жилища покойного, которое в народе именовалось не иначе как королевский дворец. По скрипящему крыльцу из дома вышел самый уважаемый в нашем селе человек – глава сельского поселения Варнава Фомич Пуздой.
Вращая поросячьими глазками, хмуря густые брови Варнава Фомич волевым жестом почесал огромный живот и остановил свой взор над участком.
– Что вообще произошло, где труп? – коротко спросил Варнава Фомич.
– Висит в сортире, – отрапортовал Фанис Филаретович, указав рукой в сторону покосившегося деревянного строения. – Обнаружил Василий Муравкин. Со слов нашего пастуха я понял, что он пришел прикупить самогона, а пока кричал Короля, сильнейшим образом захотел облегчить кишечник, – Муравкин судорожно закивал, видимо, пастух так и не успел сделать то, о чём мечтал, – а открыв туалет обнаружил, что наш Король повесился.
– Или повесили его! – выкрикнул Вася Муравкин, известный своей страстью к скандалам, интригам и расследованиям. Собравшийся народ взволновано загомонил.
– Сохраняйте спокойствие, – ответил участковый. Судя по выражению лица Фанис Филаретович не один вечер посвятил репетиции этой фразы.
Последовать совету сохранять спокойствие не получилось ни у кого, больно уж всем хотелось посмотреть на свежий труп Короля. Молчаливо, словно адепты какого-то странного культа, жители села побрели в сторону классического деревянного туалета. Попытки участкового противится всеобщему любопытству быстро сошли на нет, после того как Варнава Фомич хозяйским движением распахнул сортирную дверь и явил свету последнее королевское пристанище.
Нельзя сказать, что король умер на троне. Во-первых, его королевское величество находилось в подвешенном, не подобающем августейшей особе, состоянии. А во-вторых, трона-то и не было – в королевском сортире роль седалища играла огромная дыра в полу из которой уже начинала торчать небольшая горка человеческих фекалий – туалету срочно требовалась новая яма.
Ознакомительная версия.
