Приключение - Андрей Андреевич Вознин

Я устало бреду по городу, выискивая среди редких прохожих очередное приключение. Но с наступлением ночи их количество и, соответственно, варианты выбора на тающих во мраке улицах резко сокращаются – в столь поздний час слишком велика вероятность нарваться в темноте на опасную встречу. И добропорядочные жители легко разменивают удовольствие от прогулки по прохладе засыпающего города на уединение в тесных застенках душных квартир, не желая рисковать своими никчемными жизнями и остатками здоровья.

Безраздельно властвующая ночь по-хозяйски укутывает притаившиеся дома своим чернильным покрывалом, лишь изредка разрываемым желтушным светом тонущих во мраке окон. Скупая жертва небосводу горстки тусклых звёзд едва ли способна противостоять хищно расползающейся по улицам мгле, где только одинокие фонари тщетно стараются помешать ей окончательно поглотить этот мир.

Кто поумней, уже давно выпил положенную чашку чая и до утра спрятался во снах. А я всё иду, заглядывая в лица. Пытаюсь видеть миры припозднившихся прохожих. Вдруг где-то совсем рядом раздаются громкие крики да брань. В грязные ругательства пропитых глоток колокольчиком вплетается одинокий девичий голосок. И я с готовностью кидаюсь на зов. Ныряю в чернильную темноту ближайшего переулка и оказываюсь прямиком перед двумя отвратительными жлобами. Один, что повыше, тянет сумочку у сопротивляющейся девушки, а другой помогает ему, пытаясь оторвать хозяйку от её имущества. Ни секунды не раздумывая, я бью кулаком в помятое лицо того, кто выше и явно сильнее. Парень падает, не успев даже сообразить, что, собственно, произошло. Его товарищ по разбою, наконец, отлипнув от сумочки, трусливо кидается во мрак, оставляя и добычу, и её хозяйку на милость победителя.

– С вами всё нормально? – интересуюсь я.

– Да. Спасибо. – Девушка тяжело дышит, не в силах справиться с волнением.

– Вас проводить? – галантно предлагаю свои услуги.

– Давайте! – наивно радуется она.

Поверженный тем временем умудряется сесть и бестолково трясёт лохматой головой, видимо, не совсем понимая, что с ним приключилось.

Я подхватываю девушку под руку, и мы выходим на хоть как-то освещённую улицу.

– Меня зовут Андрей. А вас как величают?

– Мако.

– Какое странное имя. Кажется, что-то японское.

– Обычное. – Девушка сдержанно пожимает худенькими плечиками.

Намерение отправиться в новое путешествие возникает само собою: крепко удерживая Мако за руку, начинаю чувствовать, как дышит она, вторя вслед легкому её дыханию; шагаю, незаметно подстраиваясь под такт нешироких девичьих шажков. И знакомая картина реальности, подчиняясь моей воле, сбрасывает вечное оцепенение и начинает преображаться: по скрытым во мраке домам волнами прокатываются лёгкие вибрации, меняя и фасоны фасадов, и высоту фронтонов, и цвета покрытия крыш. А я иду, наблюдая, как пока ещё чуждый мир девушки наполняется самостоятельной жизнью, в то время как мой отдаляется и тускнеет. Наконец, связующие нас нити ослабевают настолько, что лишь слегка напрягшись, прорываю паутину своего привычного кокона…

Оглядываюсь. Всё! Предо мною новая реальность. А спасённая от хулиганья девушка стоит рядом и, словно чего-то ожидая, приветливо улыбается. И я улыбаюсь в ответ. Этот мир кажется намного приятнее моего. Замысловатой формы уличные фонари шутя справляются со своими ночными обязанностями. Сказочно красивые дома стоят густо оплетённые, будто новогодними гирляндами, густой вязью растений с мистически светящимися цветами. На улицах, куда ни глянь, чистота, ни соринки на асфальте, а аккуратные дорожки, подчиняясь странной гармонии, симметрично разбегаются во все стороны. Тёплый ветерок легко гладил кожу, напоминая прикосновение матери. Да устойчивый запах пломбира повсюду. И что удивительно – полное отсутствие коптящего сизым газом транспорта. Только молодые женщины кругом. Спокойно шагают по своим делам, ни мало не беспокоясь столь поздним часом. Всё прекрасно, но меня не покидает ощущение, что я уже бывал здесь ранее. Может, в своих мечтах? Какое странное наваждение…

Девушка с интересом наблюдает за мной, и лишь едва заметная улыбка порой скользит по тонким губам. В полумраке юное лицо прекрасно – строгие формы, резко очерченная линия губ, тёмного бархата глаза.

– Я здесь живу, – Мако указывает пальчиком на окна ближайшего дома.

– Дойдёшь?

– Нет.

Я удивлённо спрашиваю:

– Почему?

– Должна же я отблагодарить своего спасителя. Хотя бы чаем-кофе напоить.

– Должна. – Соглашаясь, киваю утвердительно.

– Тогда, пойдём. – Она по-хозяйски крепко берёт меня за руку и тянет за собой.

Подъезд, на удивление, аккуратный и ухоженный. Ни давно ставших привычными скабрезных надписей на белоснежных стенах, ни мелкого мусора на лестницах. Здесь явно живут уважающие друг-друга люди.

Погремев ключами, Мако открывает дверь, пропускает меня вперёд. Шагнув, я на мгновение теряюсь в темноте прихожей. Легко подтолкнув в спину, хозяйка входит вслед и включает приглушённое освещение. Обстановка «двушки» довольно простая, без лишней роскоши. Но порядок и уют безраздельно царят в этих маленьких комнатках.

– Присаживайся, – командует Мако.

Напряжённо кивнув, сажусь на мягкий диванчик. Хозяйка здесь живёт явно одна – никаких видимых следов представителей мужского пола. Или я вообще первый, или… Последний после долгого перерыва.

– Чай, кофе?

– И того, и другого… Если можно, – пытаюсь разрядить неловкость шуткой.

Девушка улыбается, то ли оценив юмор позднего гостя, то ли из вежливости. И пока она исчезает на кухне, я осматриваю обстановку. Шкаф, два кресла, небольшой диванчик, на котором сижу, и, как в старину, богатый ковёр на стене. Повсюду вязь макраме – на креслах, на диване, на окне. На столике в плетёной корзинке спицы и клубки шерсти. Видимо, хозяйка большая любительница вязать. Уютно, чёрт побери!

Мако входит с заполненным подносом, ставит его на столик передо мной. Две изящные фарфоровые чашки, пузатый чайник, весело пускающий пар, хрустальные вазочки с вареньем, замысловатой формы домашнее печенье, креманка с конфетами. Я же, наконец, могу хорошо рассмотреть спасённую. В искусственном свете она ничего не теряет от своей ночной красоты, даже что-то неуловимое приобретает – возможно, просвечивающую сквозь тонкую материю грудь, не стеснённую бюстгальтером, а может что-то детское в чертах лица, или небольшую чёрную родинку на верхней губе, которую я ранее не замечал.

– Двигайся.

– Танцы?

Девушка тихо смеётся.

– К столику.

– А-а-а… – Разыгрываю недоумение.

– Танцы потом, – поддерживает мой игривый тон Мако.

Наливаю чай хозяйке, потом себе. Как оказалось, она любит крепко заваренный.

– Почему одна?

Собеседница некоторое время задумчиво молчит. Затем грустно пожимает плечами.

– Работаешь? – тактично меняю тему разговора.

– Да, – кратко, не вдаваясь в подробности, отвечает она.

Вязкая тишина. И я старательно дую на чай – не люблю обжигающе горячий. Пауза неприлично затягивается… С большим трудом заставляю себя не смотреть на грудь Мако, боясь показаться нетактичным. Однако взгляд, порой всё-таки