— …мы вернемся…
— …мы найдем наш дом…
— … возвращайся с нами.
Дрин увидел господина Нараяна и прокричал:
— Они хотят забрать ее назад!
Он спрыгнул с салазок в акте храбрости, который изумил господина Нараяна, и протолкался сквозь толпу.
— Они все — одна личность или варианты одной личности, — сказал он бездыханно. — Корабль создает свою команду, варьируя единый шаблон. Ангел — исключение, ошибка.
Ангел начала смеяться.
— А ты забавный человечишко! Я настоящая — это они копии!
— Возвращайся с нами…
— …возвращайся и помоги нам…
— …помоги нам найти наш дом.
— Нам негде искать дом! — закричала Ангел. — О, какие дураки! Это — все, что есть!
— Я пытался объяснить им, — сказал Дрин господину Нараяну, — но они не желают слушать.
— Они, конечно, не могут не доверять Пуранам, — сказал господин Нараян.
Ангел закричала:
— Верните мне корабль!
— Он никогда не был твоим…
— …ты им не владеешь…
— …ты ему только служишь.
— Нет! Я не желаю служить!
Ангел запрыгнула на трон и сделала резкий рубящий жест рукой.
Сотни тонких серебряных нитей понеслись из темноты, выстрелив в сторону салазок и ее коллег по команде. Концы нитей, достигнув края модифицированного поля салазок, подпрыгнули вверх, но потом спутанной сетью упали на команду: их поле исчезло.
Толпа снова начала швыряться, но Ангел приказала им прекратить.
— У меня только одни действующие салазки, — сказала она. — Те, которые я изменила, я тоже заберу. Пойдемте со мной, — сказала она господину Нараяну, — увидите конец моей истории.
Толпа вокруг Ангела зашевелилась. господин Нараян повернулся и увидел, что один из команды шагает в сторону Ангела.
Он был так же высок и гибок, как Ангел, его небольшое высокоскулое лицо так походило на ее, как если бы приближалось отражение в зеркале. Камень по дуге вылетел из толпы и ударил его в плечо: он пошатнулся, но продолжал шагать, не обращая никакого внимания на то, что толпа смыкается за его спиной, так что он вдруг оказался в кольце, где Ангел и господин Нараян были центром.
Ангел сказала:
— Я не боюсь тебя.
— Конечно, нет, сестра, — сказал мужчина. И обеими руками схватил ее за запястья.
Потом господин Нараян оказался на четвереньках. Сильный ветер завыл над ними, он услышал, как люди закричали. Послесвечение от большой вспышки плавало в его глазах. Он не разглядел, кто помог ему подняться и полуповолок сквозь ошеломленную толпу к салазкам.
Когда салазки начали подниматься, господин Нараян от толчка снова упал на колени. Дрин сказал ему в ухо:
— Все кончено.
— Нет, — ответил господин Нараян. Он все мигал и мигал, слезы катились по его щекам.
Этот человек схватил Ангела за запястья…
Дрин сказал еще что-то, но господин Нараян покачал головой. Еще не кончено.
…и они выстрелили прямо в небо так быстро, что их одежды вспыхнули пламенем, так быстро, что вместе с ними унесся и воздух. Если Ангел умела аннулировать гравитационное поле, значит, то же могли делать и ее коллеги по команде. Она достигла апофеоза.
Салазки скользнули вверх по ярусному боку корабля и были проглочены широким люком.
Когда он снова обрел способность видеть, господин Нараян обнаружил себя на коленях у края открытого люка. Внизу расстилался город. Улицы отмечались пожарами, которые расходились от Великой реки, теплый ночной воздух горчил запахами горелого.
Дрин с явным восхищением смотрел на освещенные окна, которые заполняли стены обширного помещения позади люка, перепархивая от одного к другому. Наконец, он заметил, что господин Нараян плачет, и неуклюже попытался успокоить его, считая, что господин Нараян оплакивает свою жену, брошенную в умирающем городе.
— Для своего вида она была доброй женщиной, — выговорил, наконец, господин Нараян, хотя не ее он оплакивал, или, точнее, не только ее. Он оплакивал всех граждан Сенша. Они теперь необратимо захвачены своим изменением и никогда больше не станут прежними. Его жена, торговец орешками, мужчины и женщины, владевшие маленькими чайными на углу каждого квартала, дети, нищие и торговцы — все либо изменятся, либо умрут в этом процессе. Что-то новое рождается там внизу. Возникая из гибели города.
— Они заберут нас от всего этого, — счастливо сказал Дрин. — Они хотят поискать место, откуда они пришли. Одни прочесывают город в поисках тех, кто помогал им, другие готовят корабль. Они поведут его за край мира в великие дали!
— Разве они не понимают, что никогда не найдут того, что ищут?
— Старые истории, старые страхи. Они возьмут нас домой!
Господин Нараян с трудов вскарабкался на ноги. Он понимал, что Дрин подпал под чары команды. Он теперь принадлежит им, как господин Нараян отныне и вовеки принадлежит Ангелу. Он сказал:
— Эти времена все в прошлом. А там внизу, в городе, начинается нечто новое, нечто чудесное… — Он обнаружил, что не может объяснить. У него осталась только его вера, что здесь теперь ничего не остановить. Это не конец, это начало, это искра, от которой весь Приток — все непавшие и сотворенные — вспыхнут огнем. Господин Нараян повторил слабым голосом:
— Здесь теперь ничего не остановить.
Большие глаза Дрина сверкали отблесками городских пожаров. Он сказал:
— Я усматриваю лишь очередную войну Изменения. В этом нет ничего нового. Змеи перестроят город в своем новом обличье, если не здесь, то где-то еще вдоль Великой реки. Это случалось прежде, на этом же самом месте, с моим собственном народом. Мы это пережили, как переживут и змеи. Но то, что обещают эти люди, это гораздо величественнее! Мы покинем это бедное место и совершим путешествие, чтобы вернуться туда, где все началось, к настоящему дому Хранителей! Взгляни туда, вот куда мы идем!
Господин Нараян позволил повести себя через весь громадный зал. Он был так велик, что легко мог бы вместить парящее жилище Дрина. Окно на дальней стороне показывал вид под углом где-то высоко над плоскостью орбиты Притока. Сам Приток был сверкающей полоской, стрелой летящей к точке собственного исчезновения. За этой точкой крутились ровные, замершие спирали родной Галактики, драгоценности скоплений и сплетений звезд, построенных в последние великие дни Хранителей, перед тем, как они навсегда исчезли в черной дыре, которую сотворили коллапсом Магелланового Облака.
Господин Нараян глубоко задышал, поднимая содержание кислорода в крови.
— Ты видишь! — снова сказал Дрин с лицом, сияющим благоговением в серебристом свете Притока.
