— Ну что вы меня все время таскаете, как собака кость? — взвыл он под конец.
— Выбирай выражения, — нахмурилась я. — Мог бы и сказать: «как нитка за иголкой». Интеллигентно и к месту.
— Какая, блин, разница? — сейчас же ощетинился Олег. — Я что, нанялся за вами шляться? Мне тут оружие интересно и монеты, а все остальное — фигня. Вам надо, вы и бегайте, восхищайтесь. А меня не трогайте.
— За «блин» ответишь. — Я понемногу начинала закипать. — К твоему сведению, это столь прозрачная замена известной нецензурщины, что и разницы, по сути, нет. Я, во всяком случае, не вижу. Кроме того, ты взгляни на себя объективно и подумай о своем поведении. Мне уже надоело напоминать о послушании, о твоих обещаниях. И потом, что за идиотская брутальность? Оружие ему подавай! Вместо того, чтобы гармонично обогащать душу всей совокупностью сокровищ древнерусской культуры…
— Мне, между прочим, не пять лет, — скулы у Олега заострились. — Что вы все время втираете… Туда нельзя, то не смей… в такую жару как чучело одеться заставляете…
Голос его задрожал, и на нас уже стали оборачиваться. Мне и самой была неприятна эта сцена, но отступать не следовало. Надо показать, кто в нашей стае альфа, она же доминанта.
— Вот сейчас ты ведешь себя ровно на пять лет, — холодно произнесла я, сверля взглядом его переносицу. — Не сотрудник в серьезном деле, а мелкое сопливое существо. И обращения заслуживаешь соответствующего. Ты обещал слушаться меня во всем и не возникать — а в результате не можешь вести себя хотя бы интеллигентно. Тьфу!
Не говоря более ни слова, я резко повернулась и направилась к выходу. Ни в коем случае не глядя назад — пускай подергается. Пускай в нем случится короткая борьба, после чего побежит за мной как щенок.
Оборачиваться и не требовалось. Витрины тут могут послужить зеркалом, и видно было, как Олег, потоптавшись, нерешительно последовал за мной.
Не сбавляя скорости, я вышла на улицу. Гордо прошествовала к воротам. Сейчас обедать, потом эту кость закинуть в гостиничный номер, а самой, как упомянутой собаке, устремиться по боссовому следу.
Глянув на часы, я раздраженно обернулась. Ну и где этот пристыженный мальчишка?
Олега не было.
Главное — не нервничать. Спокойствие, только спокойствие. Он мог банально заблудиться в залах музея — те соединены столь странно, что не удивлюсь, если к ним применима неевклидова геометрия.
Выждав некоторое время, я ринулась обратно в музей. Стрелой пронеслась по всей экспозиции, пугая посетителей своим целеустремленным видом.
Тщетно.
Выйдя наружу, я методично обегала территорию кремля. Пацанов всяких на пути попадалось изрядно, но не было нужного.
А если вдруг все же — что я Доктору скажу? А главное, Полине?
Самое поганое — тут несколько ворот, и пока я тратила драгоценное время возле главных, он вполне мог смыться другим путем. Или его смыли…
Кто? Зачем? В кидднепинг не верю, это или на Западе, или у крутых бандисменов. Не наш случай.
В милицию заявлять? Все равно искать начнут как минимум через три дня. И кроме того, выяснится, что никакой он мне и не племянник. А менять легенду, представляясь приятельницей Доктора — лишнее. Если найденный Олег что-то вякнет о тетушке…
Интересно, помнит ли он адрес гостиницы? И, кстати, номер нашего номера?
Бежать на почту при таком раскладе не имело смысла. Пришлось возвращаться в гостиницу и сидеть на иголках.
Я по привычке потянулась было в Сеть, но тут же и оставила эту затею. Мне ведь сейчас не надо стрелять и драться, составлять уравнение химической реакции или выискивать подводные камни в договоре купли-продажи. Тут уж я сама себе ресурс.
Спустилась вниз, предупредила дежурную, что мальчик может не помнить номер. На всякий случай выяснила, где тут милиция.
Позвонить, что ли, Доктору, обрадовать? В сумке лежал выданный мне мобильник, но зачем расстраивать хороших людей раньше времени? Пускай на валерьянке сэкономят.
Верующий человек, должно быть, в таких случаях молится разнообразным святым угодникам. Но я выше этого, я давно, еще лет сорок назад поняла, что полагаться можно лишь на себя. К самообману не склонна.
Непутевая Танька порой язвит, что именно потому у меня и не сложилась личная жизнь. Дескать, мои запросы выше этого мира. Дескать, я выставляю мужчинам столь высокую планку, что лишь Бруммель или Бубка способны сигануть. Но вот как раз эти двое мне глубоко ортогональны. Вообще, не одобряю профессиональный спорт. Пустое занятие. Сколько времени, денег и здоровья туда вбухивают, а что на выходе? Болезни, искалеченные судьбы и кузница бандитских кадров.
Я не удержалась, посмотрела на часы. Ну, еще пять минут прошло. В следующий просмотр будет десять. И что дальше? Неужели я — сама Нонова! — нервничаю? Не бывать тому.
Сосчитала до ста, в обратном порядке. На каждый счет глубоко дышала. Потом заставила себя взять синий томик. Все нормально, читаю книжку.
Бегу за ветром,
Крыльями вскинув руки.
Смеются дети.
Так, строго логически. Какие варианты? Похищение отметаем. Пока. Ушел в самостоятельное плавание? В заднице шило, в голове ветер. Заблудился. Не тайга — людей полно. Обратится? Или упрямо нарезает круги, ища гостиницу? Как там у Жванецкого: «Двадцать верст кругаля, лишь бы не спрашивать дорогу». А может, в милиции? Знаю я эти фокусы. «Несовершеннолетний шел с вызывающим видом». Ну, я им устрою пещное действо на Бородинском поле! Тут уж ни к Юристу, ни к Спецназу подключаться не обязательно, сама умею.
Я резко захлопнула книгу, встала, поправила прическу. Надо бы дежурную предупредить, вдруг чего.
«Вдруг» нерешительно поскреблось в дверь. Потом открыло — и просочилось внутрь.
Господи! Ну и видок у него! Некогда светло-кремовая рубашка обрела грязно-бурый цвет, причем, похоже, не сохранилось ни единой пуговицы. Джинсы вымазаны не то в глине, не то в худшей пакости. А главное, лицо! Под левым глазом наливается живописный синяк, волосы встрепаны, губы разбиты, темная корочка крови запеклась.
Вот оно, счастье! Живое, здоровое, и ни в какую милицию ходить не надо…
— Гм… — скрутив эмоции, изрекла я. — Во-первых, ступай в туалет, умойся. Вот, возьми мыло и полотенце. Расческу тоже. По коридору направо, до конца. Потом поговорим.
Умывался он долго, основательно. Я по часам следила — одиннадцать минут. Потом вернулся и с видимым удовольствием переоделся в непарадное.
Рубашка ладно, я сразу же замочила ее в холодной воде (горячей, кстати, здесь и не водилось). А вот джинсы мало что стирать — их кропотливо зашивать надо. В куче мест. Работа долгая…
