оглядел всех. И Алька, и Тик, и Данка, и даже Чита смотрели на него с непонятным ожиданием.
— Братцы, — осторожно сказал Яр. — Я заметил непонятную вещь. У вас, по-моему, ужасно не любят число «пять». Почему?
Алька сердито фыркнул. Тик быстро обвел друзей блестящими глазами и покрепче взял Яра за руку. Данка странно улыбнулась.
Чита пожал плечами:
— Это же несчастливое число. Все знают…
— Я-то не знаю. У нас такого нет, — сказал Яр. — Это что? Обычай? Примета?
— Всё на свете, — объяснил Чита. — Людям известно, что пять — это всегда не к добру. Во всех случаях жизни.
— Даже неприличным считается, если что-то пять, — сказала Данка. — Если впятером собираются, это… Да никто и не собирается. Иногда только ребята, но за это попадает.
— Говорят, что хулиганство… — буркнул Алька.
— Ну… а мы сейчас тоже впятером. За это не попадет?
— Это не впятером, — усмехнулся Чита. — Это четверо и один. Четверо ребят и взрослый. Считается, что он смотрит за детьми. Поэтому его даже в цирк пускают бесплатно.
— Ну, идем купаться-то? — жалобно спросил Алька. И шагнул к откосу. Там среди бурьяна и конопли начиналась тропинка и петлями спускалась к воде.
— Постой, Алька… Я хочу все же разобраться, почему такой обычай. Или даже закон?
— Закон? — удивилась Данка. — А откуда он возьмется?
— Как откуда? Мало ли… Вам лучше знать. Может, от директора школы, может, от правительства…
— А откуда возьмется правительство? — сказал Чита. — Правительства были раньше, когда люди еще воевали.
— А сейчас не воюют?
— Сейчас? — удивилась Данка. — Сумасшедшие, что ли? И без того хватает…
— Значит, по всей Земле нет войн?
— По какой земле? — сунулся Алька.
— По всему земному шару?
— А как это «земной шар»? — нерешительно спросил Данка.
— Разве планета — не шар?
— Шар, конечно, — заметил рассудительный Чита. — Но при чем здесь земля?
— Разве планета называется не Земля?
— Земля — вот. — Чита колупнул ботинком траву и почву. — А планета — просто Планета. Она так и называется…
— А-га… — соображая, протянул Яр. — Ну что же… А разве других планет у Солнца не открыли?
— Давным-давно открыли, — объяснил Чита. — Альфа, Бета, Гамма, Дельта… и так далее. А наша — просто Планета. Потому что для нас она главная.
— Логично, — заметил Яр.
— Пойдемте же купаться! — отчаянно сказал Алька.
Яр его понял. Яру тоже ужасно захотелось сбежать по тропинке среди зарослей, сбросить одежду, бултыхнуться в воду. Потом свалиться на песок и, может быть, зарыться в него, в сухой и теплый. И устроить с Тиком и Алькой возню. Вспомнить наяву берег Туры с такой же широкой желтоватой водой… Ну их, планеты. Хотя бы в этот летний день…
И все же Яр задал еще вопрос:
— Если нет правительств, кто же управляет людьми на всей… Планете?
— А зачем ими управлять? — опять удивилась Данка. — Маленькие, что ли? Каждый и так знает, что ему делать.
— Да нет, говорят, все же управляют, — как-то сумрачно возразил Чита.
— Мы еще маленькие, мы это не проходили, — чуть насмешливо сказал Алька.
Игнатик заглянул Яру в лицо.
— В самом деле, пойдем купаться, Яр.
Они начали спускаться. Данка двигалась осторожно, боком. Алька, несмотря на забинтованную ногу, ускакал вперед. Чита ухитрялся читать на спуске и ни разу не споткнулся. Игнатик не выпускал руку Яра.
Под заросшими откосами и обрывами тянулась песчаная полоса. Кое-где на ней торчали пляжные грибки. На песке резвилось и загорало множество мальчишек и взрослых. Мальчишек, разумеется, больше. Ребята и Яр долго шли вдоль воды и наконец отыскали свободное место с гладким, почти не тронутым следами песком.
Алька торопливо задергал пуговки рубашки. Сказал с восторгом:
— Ох и побулькаем…
— Тебе нельзя, у тебя нога порезанная, — возразила Данка. Впрочем, без всякой уверенности, что Алька послушается.
Он только фыркнул и показал язык.
— Балда упрямая, — сказала Данка. Одним махом сбросила через голову платье, промчалась по песку и гибко, по дуге, кинула себя в воду. В серебристом купальничке она мелькнула, как узкая рыбка.
— А говорили, что здесь русалки не водятся, — улыбнулся Яр.
Мальчишки торопливо пошвыряли в кучу одежду и башмаки. Даже Чита без жалости скомкал свои наглаженные брюки. Только Яр аккуратно укладывал костюм — чужой, надо беречь. Игнатик, Алька и Чита нетерпеливо на него поглядывали.
— Ты нас побросаешь? — спросил Игнатик.
— Как?
— Ну, раскачал — и в воду, — объяснил Алька.
Вода была мутноватая и теплая, с привкусом травы и песка. Яр швырял с размаху в эту воду орущих от радости Игнатика и Альку. Потом все ныряли с него, как с вышки. Даже Данка, которая приплыла с середины реки. Оказалось, что лучше всех ныряет Чита. Тощий, ребристый, в обвисших трусиках, он взлетал с плеч Яра, как пружинка, и падал без плеска. Данка тоже хорошо ныряла. Игнатик не очень. Алька же просто плюхался.
Когда выходили на берег, Алька вдруг завопил:
— Ой, меня кто-то за ногу тащит! Крокодил!
Никто, даже Яр, не обратили внимания: привыкли к его фокусам. Только Игнатик бросился к Альке. Схватил его за локоть, дернул к себе. Оба шлепнулись у берега на мелком месте.
— Ты чего! Я же понарошке! — захохотал Алька.
Игнатик вскочил, ушел на берег и лег.
— Ну какие здесь крокодилы! — немного смущенно сказал ему вслед Алька.
— Ох и пустозвон ты! — вздохнула Данка.
— Я виноват разве, что он всему верит? — огрызнулся Алька.
Вслед за Игнатиком все в беспорядке попадали на песок. Яр украдкой смотрел на Игнатика и Альку — те лежали недалеко друг от друга. Алька боком-боком подобрался к Игнатику, осторожно дотронулся локтем до его плеча. Игнатик улыбнулся. Тогда Яр облегченно закрыл глаза и перевернулся на спину. Блаженно вытянулся на сухом теплом песке Планеты.
Какой планеты?!
Скадермен всегда обязан быть скадерменом. Разведчиком. Попадая в незнакомые условия, он должен исследовать, изучать, анализировать, делать выводы. Строить хотя бы первоначальную теорию. Во имя дальнейшего развития человеческой мысли, во имя
