Как только джип скрывается в темноте, охранник на несколько секунд застывает над изуродованным телом своего товарища, а затем срывается с места. Где-то там, сразу за воротами, в кустах лежит транкированная девчонка. Ну и пусть себе лежит. Когда в дело вмешиваются юнокопы, каждый сам за себя. Охранник, даже не взглянув в её сторону, мчится со всех ног. А девчонка... да пусть достаётся хоть койотам, хоть юнокопам — смотря кто появится первым.
Итак, добровольные защитники — всего человек шестьдесят — вооружены до зубов, и Коннор велит половине из них спрятаться за СуперСонником — самым большим спальным самолётом для мальчиков. Это С-130, грузовик, с которого сняты крылья, а брюхо висит так низко над землёй, что маленькая армия вполне может укрыться за ним.
— Вы — левый фланг обороны, — говорит ребятам Коннор. — Делайте всё, чтобы отвлечь на себя огонь юнокопов, задержите их в северной части главной аллеи.
— Может, нам хотя бы раз в жизни повезёт... — высказывает робкую надежду один из бойцов. — Может, юнокопы всё-таки не придут...
Коннор пытается выдавить из себя подбадривающую улыбку. Он не знает имени мальчика. Видит Бог, он пытался запомнить по именам как можно больше своих подопечных, но это свыше его сил. Если этот мальчик будет убит, или того хуже — его расплетут, кто будет о нём помнить? Кто вообще будет помнить обо всех них? Ну почему ему не пришла вовремя в голову мудрая мысль выцарапать имена всех детей — обитателей Кладбища на переборке старого Эйр-Форс-Уан, как свидетельство того, что они жили на этой земле? Даже если бы никто этого списка никогда не увидел — главное, что он всё равно существовал бы. А сейчас уже слишком поздно...
Оставшуюся часть своего отряда Коннор размещает под Рекряком, как раз напротив СуперСонника.
— Соорудим под крыльями баррикаду, — решает он, — и будем вести огонь из-за неё.
— А ты сам где будешь? — спрашивает одна девочка.
— Рядом с тобой, Кейси, — отвечает Коннор, радуясь тому, что помнит, как её зовут.
— Нет, — возражает какой-то мальчик. — Король никогда не должен быть на передней линии. В шахматах, я имею в виду.
— Тут тебе не шахматы, — отрезает Коннор. — Речь о наших жизнях.
— Ну да, — соглашается мальчик, — просто мне нравится воображать себя офицером...
— С твоей лошадиной физиомордией тебе бы больше подошёл конь, — острит Кейси, и все хохочут. То, что они могут смеяться перед лицом такой опасности, говорит об отваге этих детей красноречивей всяких слов.
Коннор и защитники правого фланга принимаются стаскивать в кучу диваны, столы, игровые автоматы и сооружать из них баррикаду. В тот момент, когда Коннор переворачивает набок бильярдный стол, в его наушнике раздаётся голос Хэйдена:
— Коннор, что-то случилось! Не дозовусь охранников у ворот — никто не отвечает!
— Только не это! Мы ещё не готовы!
Но тут мальчик с лошадиным лицом говорит:
— Да мы никогда не будем готовы. Так что, думаю, вполне можно сказать, что мы готовы.
Коннор забирается в Рекряк и устремляет взгляд на север: через тёмную пустыню движется стена света. Это свет автомобильных фар. Он приближается... растёт... ширится...
— Включай тревогу, — говорит он Хэйдену. — Понеслась.
Если взглянуть на самолёт спереди, то может показаться, что у него есть глаза. Жутковатое зрелище. Воздушные машины, стоящие на приколе на Кладбище, много чего повидали, и, возможно, они единственные, кто охватывает целиком всю панораму борьбы и безумия в день, когда юновласти совершают своё нападение.
Качалка, самый северный самолёт на главной аллее, первым видит приближение вражеских сил. Его фюзеляж резонирует в тон однообразному гудку общей тревоги. На земле вокруг самолёта ребята, пытающиеся унести с собой хоть какие-то ценности, бросают всё и бегут мимо стройных рядов списанной, но не покорённой воздушной техники к югу. То, что до этого можно было бы назвать организованным хаосом, переходит во всеобщую панику.
Лазарет смотрит на Дримлайнер с его гудящими, готовящимися к полёту моторами. Если бы Коннор видел то, что видит Лазарет, он, может быть, изменил бы свой план и призвал всех подняться на борт спасателя до того, как подойдут силы юнокопов, но он не подозревает о том, что Дримлайнер снова в игре.
А вот самому Дримлайнеру отлично виден Старки, который теперь даже и не скрывается. Вожак аистят подгадывает момент, когда можно будет дать сигнал своим подопечным: забыть о плане Коннора и следовать его, Старки, плану. Трейс в пилотской кабине слишком поглощён приготовлениями к полёту, чтобы обращать внимание на то, что видит его самолёт.
Тихая Сапа, бомбардировщик Стелс, стоящий ближе к южному концу главной аллеи, наблюдает, как перепуганные Цельные, бегущие под его крыльями и брюхом, останавливаются, заслышав гул двигателей Дримлайнера.
— Что это? — выкрикивают они. — Так мы всё-таки летим?! — И вместо того, чтобы сломя голову нестись на юг, они топчутся на месте, не зная, куда податься.
Долорес, бомбардировщик времён Корейской войны, бесстрастно взирает на Коннора, не будучи в силах поведать ему, какой удар в спину уготован ему со стороны мятежников. Хотя Коннор и поддерживает радиоконтакт с Хэйденом, мониторящим в КомБоме видеокамеры, разбросанные по всему Кладбищу, ни одна из из этих камер не видит того, о чём уже догадываются самолёты: это кладбище распотрошённых, размонтированных воздушных судов скоро превратится в человеческий погост.
• • •
На подходах к главной аллее автомобили юнокопов разъезжаются направо и налево, открывая взору движущиеся позади чёрные угловатые бронемашины. Они останавливаются у входа на главную аллею, и из них высыпают десятки вооружённых солдат в полной экипировке для борьбы с уличными беспорядками.
Внутри КомБома Хэйден просматривает передающиеся с видеокамер изображения, быстро перескакивая с одной картинки на другую, в наивной надежде, что, может быть, следующий кадр покажет происходящее не со столь мрачной стороны.
— Коннор, ты это видишь? — говорит он в гарнитуру. — Здесь не только юнокопы! Они притащили с собой спецназ!
— Вижу. Патрульные машины разъезжаются. Куда они направились?
— Подожди. — Картинка на экране Хэйдена меняется. — В проходы по обеим сторонам от тебя. Пытаются окружить нас!
Коннор приказывает горстке ребят как с левого, так и с правого фланга стать на пути юнокопских машин и не дать им обойти их, но основную часть своих боевых сил он держит в засаде, ожидая момента, когда можно будет вступить в схватку со спецназом. Как только тот продвинется дальше вглубь по главной аллее — тут они и ударят...
