Сильно досаждала слабость, вызванная голодом и жаждой. В первый день она даже несколько раз практически теряла сознание. Необходимость питаться превратилась для нее в источник постоянного раздражения. Она в принципе не допускала возможность кражи и надеялась, что проживет за счет нормального человеческого сочувствия окружающих. Но Мэри ожидало разочарование — люди крайне редко соглашались поделиться едой в ответ на ее вежливые просьбы. Ей пришлось довольствоваться объедками, которые она собирала с тарелок, остававшихся на столиках в кафе. Но из-за этого у Мэри постоянно возникали конфликты с персоналом ресторанов.
Она быстро ощутила отвращение к отправлению естественных потребностей, но поняла, что игнорировать их не получится. Особое раздражение она испытывала из-за необходимости постоянно бороться с исходящим от тела запахом. В Стране она постоянно источала тонкий аромат сирени и полевых цветов — так пахло в полях в день, когда она умерла. Но тело живого человека пахло совершенно иначе, а зеленое бархатное платье, которое она носила более ста лет, в мире живых за несколько дней стало таким грязным и дурно пахнущим, что люди начали от нее шарахаться.
В течение недели, пока она пробиралась на запад, ей попалось несколько мужчин, отнесшихся к ней весьма галантно. Они предлагали помощь — благодаря одному из них она обзавелась новым платьем. Однако в итоге их поведение оказывалось весьма далеким от джентльменского. Они приходили в бешенство, когда Мэри отказывалась ответить на проявленную о ней заботу, и оставляли ее.
Что ж, решила Мэри, по крайней мере, у меня осталось уважение к себе и новое платье.
Накануне прибытия в Литл Рок, вечером, Мэри удалось помыться в фонтане. Она избавилась от неприятных запахов и причесала волосы расческой, найденной в сточной канаве.
«Жди меня через неделю, — шепнул Дмитрий в тот ужасный день в Грейсленде. — На станции Литл Рок». Мэри решила, что постарается быть на месте и выглядеть прилично, что бы ни случилось за неделю. Она должна была предстать перед Дмитрием красивой и величественной, как всегда.
Она понимала, что он придет в чужом теле, и догадаться о его присутствии заранее будет невозможно. Ей оставалось только ждать. Так она и сделала. Она ждала все утро и позже, после полудня. Но день постепенно клонился к закату, и Мэри начала беспокоиться. Чем дальше, тем больше. Что, если Дмитрий не придет? Что, если он передумал? Что, если ей придется провести остаток дней в одиночестве, в мире живых? Что, если ее жизнь превратится в сплошной кошмар, в котором она и так прожила неделю? Она представила себя взрослой, потом стареющей женщиной, с дряблым, тронутым возрастом телом. Да что она такого сделала? Чем заслужила такое суровое наказание?
У платформы остановился поезд. Из него вышли одни люди, а другие вошли. Поезд ушел. Уже давно стемнело, а Дмитрия все не было. Мэри закрыла лицо руками и расплакалась.
— Послушайте, мисс… Мне очень жаль, что ваш друг так и не приехал…
Мэри отняла руки от лица и увидела носатого молодого охранника. Она откинула несколько прядей волос, упавших на лицо, постаралась взять себя в руки и придать лицу милое выражение, насколько это в тот момент было возможно, конечно.
— Ничего, — сказала она. — Не волнуйтесь.
Она посмотрела на большие часы, вмонтированные в стену вокзала. Половина десятого.
— Мне жаль, — сказал он. — Но вокзал ночью закрыт.
Мэри вытерла слезы. Молодой человек присел на скамейку рядом с ней.
— Вы долго работаете, — сказала она. — С самого утра.
Он пожал плечами, как бы прося извинения.
— Вообще говоря, моя смена давно уже закончилась. Но я беспокоился за вас и остался.
Молодой человек повернулся и посмотрел за спину Мэри.
— Там остался ярлык. Вы забыли его снять.
— Правда? Я не заметила.
— Я сначала подумал, что над вами какой-то идиот пошутил. Знаете, бывают такие люди, любители повесить другим на спину бумажку с какой-нибудь гадостью. Можно, я помогу его снять?
— Будьте любезны.
Молодой человек полез в карман.
— Вчера отнял эту штуку у хулигана. Он пытался ей вскрыть автомат с сигаретами, — сказал он, доставая большой нож с выкидным лезвием.
Охранник снова заглянул за спину Мэри, нагнулся и перерезал леску, на которой висел ярлык.
— Спасибо, — сказала Мэри.
Он протянул руку и представился:
— Мое имя Роберто. Но друзья предпочитают звать меня Бето.
— Приятно познакомиться, Бето, — сказала Мэри и замешкалась. — Меня зовут Меган. Меган Макгилл.
— Послушайте, — предложил Бето. — Мы все равно закрываемся. Могу я предложить вам поужинать?
Мэри вздохнула. Ну, вот, опять началось, подумала она. Молодой человек прикидывается джентльменом. Могла ли она хотя бы надеяться, что его намерения несколько чище, чем у других?
— Да, — сказала Мэри. — Благодарю. Большое спасибо, не откажусь.
Она смахнула с глаза последнюю слезинку, поднялась со скамейки и пошла за молодым человеком. На полпути он внезапно остановился. Мэри решила, что он передумал.
— Все в порядке?
— Да, — сказал Бето. — Решил, что забыл ключи, но они здесь, — объяснил он, похлопав по карману.
— А, значит, мы поедем на машине…
— Придется, — сказал он с усмешкой. — Последний поезд ушел.
Мэри не знала, разумно садиться в машину с незнакомцем или нет, но решила, что это лучше, чем идти по темным улицам спального района. Выбор был невелик.
— Ночью город выглядит пугающе, — сказал Бето, когда они вышли со станции в прохладную ночную тьму. — Но этот район лучше, чем кажется. — Кроме того, — добавил он, — у вас есть персональный телохранитель.
Мэри рассмеялась, хотя ей было не слишком смешно. Хотелось как-то разрядить обстановку.
— Сюда, — сказал Бето, поворачивая в переулок за зданием вокзала. — Стоянка находится здесь.
Он взял ее за руку. Мэри решила не сопротивляться.
— Какую еду вы предпочитаете, Мэри? Китайскую? Может быть, бургер?
— Вся еда одинакова, — сказала Мэри. — Мне все равно.
Они прошли половину переулка, когда Мэри наконец поняла, в чем была странность последних слов, сказанных молодым человеком. Она остановилась как вкопанная. Я сказала ему, что меня зовут Меган, не Мэри, вспомнила она. Там, где они находились, можно было разглядеть лишь половину лица молодого человека, залитую слабым светом стоявшего в отдалении уличного фонаря. Глаза были в тени, Мэри не могла их различить.
— Дмитрий?
Молодой человек улыбнулся:
— Мне было интересно, сколько пройдет времени, пока ты поймешь!
