— Я понимаю, что это эксперимент, — задумчиво сказал Электроник.
Взяв анкету, Таратар бегло посмотрел ее и устроил блондинке экзамен.
— Скажите, — строго спросил он, — разве можно подружиться с кем-то или заслужить расположение когото по указанию компьютера?
Лицо робота не изменилось, когда он повернулся к Таратару.
— "Хэппи-энд" не ставит таких целей. «Хэппи-энд» хочет лишь помочь одному человеку познакомиться с другим, обладающим ценными для него качествами. В жизни такие случаи считаются удачей. Мы желаем сделать удачу более частым явлением.
— Но такие деликатные вопросы человек часто не обсуждает даже с товарищами…
— Человек не стесняется обращаться к врачу, когда он болен, потому что ждет от него помощи.
Вокруг спорщиков собрались уже болельщики.
— Знакомство по почте — не слишком ли это примитивно? — настаивал придирчивый посетитель.
— Не все ходят на танцы, в турпоходы или слушают соловья при луне. «Хэппи-энд» может оказать таким людям полезную, а в некоторых случаях незаменимую услугу.
— А если выйдет ошибка?
— "Хэппи-энд" гарантирует успех в шестидесяти случаях из ста!
Таратар покраснел и под одобрительный смех болельщиков спрятал анкету в карман.
— Заполню ее дома, — сказал он ребятам, — и объявлю вам результаты.
Пятьдесят подробных вопросов требовали основательной работы. Надо было понять, какой удельный вес среди цвета глаз, роста, размера обуви занимает сумма капитала автора; надо было разобраться в намерениях составителей анкеты.
— Надеюсь, что вы убедитесь в безупречной работе нашей фирмы? — кричала вслед блондинка. — «Хэппиэнд» — ваше будущее, «Хэппи-энд» — ваше счастье, «Хэппи-энд» — будет всегда…
По этому поводу Таратар даже немного поспорил с Электроником, который сказал, что «Хэппи-энд» действительно чувствует себя счастливой. А учитель выразил вслух сомнение: почему тогда сверхсовременные машины так рекламируют себя, а сами боятся устареть?
— Вы не поймете, — ответил «Хэппи-энд». — Вы не машина.
Таратар ничего не ответил.
После знакомства с «фирмой счастья» урок восьмого "Б" продолжался в классе американской школы. Вел его учитель по имени Платон.
Платон — большой приземистый компьютер с телеэкраном — поздоровался с ребятами по-английски (на телеэкране тут же вспыхнули произнесенные им слова и на других языках) и попросил всех сесть за парты.
Каждая парта была как классный «Репетитор»: с клавиатурой кнопок и миниатюрным экраном. Ученики набрали на клавишах свои фамилии, и Платон мгновенно запомнил всех.
По математике Платон предложил ребятам сложное уравнение с вариантами ответов.
Застучали клавиши, поползла бумажная лента с напечатанными знаками. Первым, почти не раздумывая, решил уравнение Электроник, и на его экране зажглись слова: «Хорошо сделано. Благодарю. Платон». Такие же надписи появились позже и у других учеников.
Восьмиклассники исправляли ошибки в английском тексте, заполняли пустые клетки в таблице химических элементов, решали уравнения превращений ядерных частиц.
Платон остался доволен, поздравил Таратара:
— Какие способные ученики!
Он сделал только одно замечание:
— Мне кажется, что за партой номер семнадцать не совсем обычный ученик по фамилии Электроник. Скорость его решений не меньше моей.
— Вы правы, — ответил Таратар и представил своего помощника.
— Сколько учеников вы обучаете, Электроник? — поинтересовался Платон.
— Двадцать восемь.
— Наверное, можете и больше?
И он рассказал о себе.
Платона обучали разные преподаватели, профессора и специалисты, зато он давал уроки пяти тысячам учеников. Многие школы отстояли от него на десятки и сотни километров, и он никогда не видел в лицо своих учащихся, но знал их превосходно: какие у кого способности, склонности, реакция, кто больше любит математику, кто языки или черчение, у кого больше отличных оценок, у кого посредственных. Часто он угадывал на большом расстоянии, что кто-то находится в отличном расположении духа, решая задачи быстрее, чем обычно, и поощрял его приветливыми надписями на телеэкране; озорников и лентяев просил быть внимательными, последовательными, терпеливо подсказывал им пути решения задач, но в оценке их труда был строг.
Таратар спросил Платона, все ли школы, которые он обслуживает, одинаковы по успеваемости, и тот ответил, что школы эти очень разные. Есть такие школы, где у каждого ученика своя электронная парта, а есть школы, где имеется всего одна парта. В большинстве школ занятия идут строго по расписанию. А в некоторых собраны ребята, которые бросили учиться в обычных школах, а им снова прививают вкус к учению; такие ученики проводят занятия в музеях, телестудиях, библиотеках, заводских цехах, в мастерских художников, а когда они держат экзамен, то обращаются за помощью к нему, Платону.
Ребята из разных классов любили Платона, охотно отвечали на его вопросы, иногда доверяли ему свои личные тайны. Одна мама однажды спросила у Платона: «Почему люди завоевали разные планеты, имеют в школе электрических учителей, но не могут добиться, чтобы сын слушался родителей?» Платон обещал побеседовать с непослушным сыном, но при этом посоветовал приобрести электронного воспитателя. Мама только вздохнула в ответ: домашний Платон не всем американцам был по карману.
— А Электроник всегда с нами, — объявил Сергей Сыроежкин. — На уроке, дома, на улице.
— Я рад, что у вас такой прекрасный учитель. Наверное, на его уроках идеальная дисциплина, — сказал Платон, смутив тех восьмиклассников, кто вспомнил пропущенный урок.
Электроник поднялся с парты, в тишине сказал:
— Лучший учитель в нашей школе — это Семен Николаевич Таратар. А я только помогаю ему.
Таратар смутился, махнул рукой, неловко произнес:
— Мы ведь работаем вместе. Верно, Электроник?
Электроник молчал. Все взгляды были устремлены на него. А он стоял неподвижно и, как показалось Сыроежкину, даже побледнел.
— Мы работали вместе, — громко произнес в тишине Электроник. — Я больше никогда не буду вашим помощником, Семен Николаевич.
Таратар тряс головой, не принимая произнесенных слов.
— Что такое? — бормотал он. — Что ты сказал? Я не совсем понял…
— Я сказал правду, — заявил электронный мальчик. — Только сейчас я понял, что безнадежно устарел. Спасибо вам, мистер Платон, за урок.
— Я сожалею, что привел вас к такому выводу, — вежливо прогудел Платон.
