А еще лучше желтых лучей пронизывают туман лучи инфракрасные, невидимые. Об этом подумал сейчас Алеша, но не успел сказать Илье Юрьевичу, потому что ход мысли у обоих, очевидно, был одним и тем же.
Илья Юрьевич уже сидел за инфракрасным перископом.
Жестом он подозвал Алешу и уступил ему место у окуляров:
— Садись-ка в «машину времени».
Алеша, взволнованный и нетерпеливый, прильнул глазами к мягкому эластичному козырьку, коснувшемуся его бровей, тотчас отпрянул, словно обжегся, и опять жадно приник.
В дымке тумана, как в толще воды, виднелась исполинская расплывчатая тень с напоминающим горный кряж хребтом, с длинной вытянутой шеей и волочащимся могучим хвостом…
Живое существо! Типичный ящер минувших земных эр!…
Добров, экономя энергию, выключил инфракрасный прожектор, и «допотопное видение» исчезло.
Алеша вскочил, бросился к Илье Юрьевичу:
— Вы видели? Видели? Это же диплодок!
Богатырев, запустив руку в густую бороду, задумчиво кивнул:
— Иначе и не могло быть. Венера — сестра Земли… младшая.
Алеша и Добров прекрасно поняли, что он имел в виду. В тройке планет солнечной «зоны жизни» — Венера, Земля, Марс — Венера была «младшей» не потому, что появилась позже, а потому, что остывала дольше своих собратьев. Первым охлаждался и терял атмосферу наиболее удаленный от Солнца Марс. Обладая наименьшей из трех планет массой, он не имел силы удержать стремящиеся улететь от него частицы атмосферы и водяных паров. Он первым из трех планет потерял «ватное одеяло» сплошных облаков, сохранявшее собственное тепло планеты, его первородные океаны начали остывать, и в них неизбежно должна была зародиться Жизнь, когда Земля и Венера были для этого еще слишком горячи. И появившаяся в марсианских океанах Жизнь должна была из-за их высыхания выйти на сушу задолго до того, как это случилось на Земле. Живые организмы на Марсе вынуждены были приспосабливаться к условиям, меняющимся быстрее по сравнению с земными, и потому лестница эволюции на Марсе могла оказаться длиннее, чем на Земле, там можно было бы ожидать…
Впрочем, Богатырев всегда хранил молчание о том, чего можно было ожидать на Марсе. Алеша подозревал, что у Ильи Юрьевича по этому поводу есть невысказанная гипотеза, но какая, он не знал.
Венера по сравнению не только с Марсом, но и с Землей отставала в развитии: до сих пор не потеряла сплошного облачного слоя, находилась ближе к Солнцу, остывала много медленнее, и на ней вполне можно было встретить древнюю земную эру. Вот почему не удивился Богатырев ни папоротникам, ни даже ящеру. Не удивился, но, конечно, был взволнован, хотя и старался это скрыть, говоря Алеше:
— «Машина времени»… Мы перенеслись в далекое прошлое Земли, хотя…
Алеша вопросительно посмотрел на Илью Юрьевича.
— Сходные пути развития естественны, — продолжал тот, — но… они могут быть не единственными.
— Значит, на Венере, чего доброго, увидим то, чего никогда не было на Земле? — воскликнул Алеша.
Богатырев кивнул.
— Илья Юрьевич! Дорогой! Ну позвольте же выбраться…
— Не терпится взглянуть? Давай спросим Романа, закончил ли он стерилизацию.
— Стерилизация! Это покажется странным многим… Бояться чужих миров — это еще туда-сюда, а беречь Венеру от «земной опасности» — это…
— Это наш долг, — договорил за Алешу Илья Юрьевич. — Вспомним, о первой ракете, принесшей советские вымпелы на Луну. Ее заботливо дезинфицировали даже перед стартом в казавшийся мертвый мир. А здесь… Кто знает, какой вред венерианскому миру принесли бы мы, не приняв мер против микробов, которые можем неосторожно занести с собой. Представь, как размножатся они и набросятся вдруг на чужую, незащищенную от них природу!
Алеша остановился у окна, силясь невооруженным глазом разглядеть в тумане «доисторическую тень», но рассмотрел лишь влажные камни внизу.
— Поднимается туман! Поднимается! — обрадованно крикнул он.
Добров, пятясь из соседнего отсека, принес в охапке скафандры, которые облучил гамма-лучами и промыл антисептическим раствором.
— Ну, братцы, — сказал Богатырев, — сядем, по древнему русскому обычаю, поразмыслим…
Алеша сел, проникшись торжественностью минуты.
Выпущенная из зверинца Пулька ласково терлась о его колени.
Кошка Мурка осталась в зверинце и не отходила от своих пригвожденных к полу котят. Рожденные в космическом полете, они не могли теперь даже ползать.
— Роман, оружие! — скомандовал Богатырев. — Алеша, готовь автоматическую метеостанцию. С ее монтажа начнем. Пулька! За мной! Пойдем за населением ковчега.
Туман приподнялся, окутывая ракету чуть выше посадочных лап.
Богатырев, Алеша и Добров вышли в радиорубку, которая временно превращалась в воздушный шлюз.
С ними вместе было и население зверинца, все, кроме кошек. Собака боязливо повизгивала.
Белых мышей Илья Юрьевич держал на ладони. Ящерица забилась под пульт. Голубь сидел у Алеши на плече.
Дверь в кабину плотно закрыли. Добров деловито отвинчивал барашки люка, ведущего на Венеру.
Исследователи, одетые в скафандры со шлемами, походили на водолазов.
Воздух Венеры, более плотный, чем в кабине, со свистом врывался снаружи в щель приоткрытого люка.
Собака первая услышала свист и навострила уши.
Алеша и Илья Юрьевич переглянулись.
Добров наблюдал за вараном. Ящерица тяжело дышала, как после быстрого бега.
На лайке шерсть встала дыбом, и собака жалась к Алешиным ногам. Голубь замахал крыльями, но остался на Алешином плече.
Мыши вытянули лапки и недвижно лежали на огромной ладони Ильи Юрьевича. Люк еще полностью не открылся, а они уже издохли.
Пулька легла на пол. Бока ее провалились.
Люк открылся. Внизу виднелись черные камни, острые и мокрые.
Алеша взял собаку на руки. Добров захватил два гранатных ружья и автомат. У Ильи Юрьевича был другой груз…
Он стал спускаться первым, отыскивая ногой ступеньки алюминиевой лестницы.
Было видно, как он коснулся камней, стал на влажную почву и тяжело опустился на колени.
Алеша и Добров понимающе переглянулись.
Русский ученый Богатырев стал на колени на чужой космической земле, словно хотел выразить уважение к неведомой природе и взволнованность ступившего на нее человека.
Но Богатырев не просто стал на колени, он еще и нагнулся, словно в земном поклоне… Но он не касался лбом земли, а заботливо рыхлил ее совком, разгребал руками.
Спустившийся за ним следом Добров стоял, как на часах, с одним гранатным ружьем в руках, с другим ружьем за плечами и с автоматом на шее. Он охранял Богатырева.
Илья Юрьевич сажал на другой планете растения Земли.
