– Откуда ты знаешь? – усмехнулся Матт.
– Оттуда, что у тебя нет на пиво.
– Ты прав. Достаточно убедительный показатель, – горько усмехнулся Матт. – Только у стукачей всегда найдется занятие, независимо от имеющегося разряда.
– Полиции необходимы информаторы. Но иногда такой шпик только прикидывается шестиряком. У него даже Ключ с шестеркой, а в действительности он гораздо выше.
– У тебя четверка, – проворчал Матт.
– Нет, нет! – Снеер похлопал его по плечу. – Будь спокоен. Я-то уж точно по другую сторону. У меня тоже свои заботы. Но когда я из них выкарабкаюсь, что-нибудь сделаю для тебя.
– Что ты можешь сделать? С четверкой я не получу никакой должности.
– Это уж мои заботы, Матт.
– Лады. Если дело чистое, буду тебе благодарен. Только чтобы никаких фигли-мигли с полицией.
– Я же сказал, что я по другую сторону. Верю, что ты заслуживаешь более высокого разряда, чем четверка, стало быть, если исходить из моих принципов, дело будет чистое.
– Я тебе кое-что скажу… – Матт замялся и долго молчал, глядя на крышку стола. – У меня действительно по меньшей мере двойка. Даже была. Только… было такое дело… Попросту мне кое-что предложили, а я отказался, и теперь вот… Сам видишь.
– Короче говоря, не захотел ни на кого капать? Когда это было?
– Три года назад. У меня украли Ключ. Я сообщил о потере, спустя какое-то время Ключ нашелся, но разобранный. Меня обвинили в попытке узнать его устройство и дали понять, что замнут дело при определенных условиях. Обещали даже дать на разряд выше. Я сказал, что не хочу ни единицы, ни ихней работы. Тогда они устроили мне проверку, и я упал до четверки.
– Интересно! – Снеер недоверчиво покачал головой. – Ничего подобного я не встречал. Тесты обычно осуществляются машиной. Обслуживающий персонал не вмешивается…
– В нормальных условиях да…
Снеер задумался. Если случаются подобные истории, значит, не все ладно в Арголанде…
– Мне всегда казалось, что в нашем мире царит образцовый, компьютерно-объективный порядок. Власти не занимаются отдельными гражданами. Управлению подлежат процессы, касающиеся общества, а не единиц. Все говорило за это. Я уже многие годы пользуюсь таким положением. Но видимо, порой бывает и так, как получилось с тобой… Это означает нарушение свободы личности. Установленный общественный порядок, царящий в Арголанде, всегда гарантировал индивидуумам свободу…
– Свободу? – прыснул Матт, поперхнувшись пивом. – Это ты называешь свободой? Слушай, в каком мире ты живешь? Желтые пункты тебе глаза застят или как? Не знаю, чем ты занимаешься ежедневно, но, пожалуй, должен бы замечать элементарную взаимозависимость порядка и свободы: они не могут сосуществовать. Если свобода – реальный факт, то порядок – только кажущийся, и vice versa![4] Та же самая картина, как в случае равенства и справедливости, о которых ты упоминал: равный раздел благ никогда не будет справедливым, и наоборот. Подумай над этим.
– В этом что-то есть, Матт… Я же сказал, мне удобно в существующей ситуации. Во всяком случае, так было до сих пор. Я понимаю, что такое положение удовлетворяет не всех… Это очевидно. У меня особые занятия. Можно сказать, моя профессия – болезненный налет на социальной системе Арголанда. Либо… возможно, логическая неизбежность подобной системы…
Снеер замолчал, осматривая небольшое помещение пивной. За соседним столиком трое подвыпивших мужчин вели оживленную беседу. Незачем было их долго слушать, чтобы понять, что это шестиряки. По другую сторону в одиночестве клевал носом над кружкой пива какой-то молодой человек. Снеер поймал его быстрый взгляд, слишком острый для пьяного.
– Чем ты занимаешься? – вполголоса спросил Матт. – Если можешь сказать.
– Могу. Но не здесь, – буркнул Снеер, не спуская глаз с типа за соседним столиком. – Как только я урегулирую свои дела, что-нибудь сделаю для тебя! Три года – большой срок. Может, уже не станут цепляться.
– Я пытался сегодня сделать тройку. Мне казалось, что тест был специально подработан. Либо результаты оценивали по более строгим критериям.
– Подумаем, что можно будет сделать. У меня кое-где есть серьезные ребята, которые мне кое-чем обязаны. Если не убедим машину, то попытаемся убедить операторов… Запиши мне свой телефон.
Магазин санитарии и гигиены размещался на боковой улице, пустой и затененной стенами небоскребов.
За стеклом входной двери висела табличка: «Просим извинить. Неполадки с электропитанием». Карл толкнул дверь. Она была не заперта. В глубине магазина стояли двое: девушка, копавшаяся в автомате с открытой передней стенкой, и мужчина, прислонившийся к другому автомату.
– Не работает! – буркнула девушка, мимолетно взглянув на Карла и не прекращая своего занятия.
– Мне необходимы лезвия для бритвы «Атра Супер Дубль Эдж», – сказал Карл.
– Порядок! – девушка подошла к входной двери, закрыла ее на засов, опустила жалюзи витрины и скрылась в помещении за прилавком магазина.
Только теперь мужчина, стоявший около автомата с косметикой, повернулся к Карлу. Верхнюю часть его лица прикрывали огромные противосолнечные очки, а нижнюю – обильная, густая растительность.
– Привет, Прон! – сказал он, подняв руку. – Садись и послушай.
Карл присел на стул, бородач продолжал стоять, опершись спиной об автомат, забитый разноцветными баночками и флаконами, поблескивавшими за оконцами подачи. Он помолчал с минуту, изучая Карла из-за очков.
– Все очень просто, Прон, – сказал наконец, улыбнувшись одними губами, что было едва заметно за густой бородой и обвислыми усами. – У нас здесь Ключ, персонифицированный на тебя. На нем твой номер и все персональные данные, а оптиметр папиллярных линий подогнан под твои пальцы. Это дубликат твоего легального Ключа, и ты можешь пользоваться им как своим собственным. Однако с определенными условиями. Слушай внимательно и запоминай, а прежде всего постарайся понять принцип нашего… хм… эксперимента.
Карл сглотнул и дважды кивнул головой в знак того, что готов слушать с полным вниманием.
– Не стану объяснять технических деталей, все равно не поймешь, да и… ни к чему тебе их знать. По образованию ты экономист, так что термины из области банковского дела и финансов тебе должны быть знакомы. Как известно, существуют две группы автоматов, предназначенных для производства операций с пунктами при помощи Ключа: в первую входят автоматы для мелких операций – продающие газеты, сигареты, входные жетоны метро, кино и так далее. Словом, те, в которых расходуют небольшие суммы пунктов, не позволяющие серьезно мошенничать. К этой группе относятся также автоматы расчетные, то есть те, в которых пункты с Ключа одного гражданина могут быть переведены на Ключ другого. Здесь тоже невозможно нанести вред обществу, поскольку ни один товар не передается в частные руки. Все автоматы этой группы действуют чрезвычайно просто. При закупке, когда ты вводишь свой Ключ в отверстие автомата, он считывает состояние пунктовых реестров, записанных на Ключе, то есть проверяет, располагаешь ли ты достаточной суммой, чтобы осуществить операцию. В момент, когда ты касаешься нужного сенсора на панели автомата, требуя выдать определенный товар, автомат вычитает из суммы, фигурирующей в соответствующем, предположим желтом, реестре Ключа, величину стоимости товара, записывает эту стоимость в другом, вспомогательном реестре текущих оборотов твоего Ключа и добавляет к той позиции, все еще только на твоем Ключе, номер автомата, в котором совершена покупка. Запомни, ибо это очень важно: автомат не контактирует с Банком, не проверяет соответствия пунктов на Ключе состоянию твоего счета в Банке. Он как бы принимает «на веру», что состояние Ключа правдиво. Также – и это тоже очень важно – автомат не записывает «у себя» номер Ключа, с которым осуществлена операция. Таким образом, единственный след данной покупки остается на твоем Ключе и сводится к переброске части пунктов с главного реестра на реестр текущих расходов, а также к записи номера автомата, на котором ты произвел закупку. Так же обстоит дело при личных расчетах: на Ключе дающего уменьшается показание главного реестра, в реестре текущих расходов появляется переданная сумма, а также помер Ключа, на который совершена передача. Ключ берущего регистрирует соответствующий приход и номер дающего. Тебе ясно?
