— «От палок и камней нет вреда для костей»,[5] — продекламировал Джонни-О известную междумирную пословицу.
— «А словом можно больно ранить», — закончил Ник.
И это правда, потому что в Междумире имя-кличка может приклеиться намертво и начнёт диктовать, кто ты есть и как выглядишь, что испортило существование многим послесветам.
— Меня не палки и кирпичи волнуют, — сказал Ник, — а выражение глаз этих ребятишек.
И правда — глаза местных послесветов были полны угрозы: не подходи, мы сначала бьём, а потом разбираемся. Инстинкт самосохранения у них не оставлял места ни для каких других нормальных чувств.
— Хотят драться — да пожалуйста, насуём от души, — заявил Джонни-О.
Чарли обеспокоенно воззрился на Джонни-О, и Нику пришлось положить руку на плечо мальчугана, оставив на нём коричневый след. Джонни-О думает по преимуществу кулаками, но Нику совсем не хотелось ввязываться с местными ребятами в драку.
А тех всё прибывало, пока не стало казаться, что сюда собрались все послесветы Атланты. Тогда Ник скомандовал:
— Останови поезд.
Чарли повернулся к нему, и Ник мог бы поклясться, что послесвечение мальчика слегка побледнело.
— Шутишь, что ли? — пролепетал Чарли.
— Какие могут быть шутки.
Чарли ухватился за рычаг тормоза, но не сдвинул его — страх не позволял.
— Но глянь — они же не заступают нам дорогу. А если просто проехать, не останавливаясь? Глядишь, и вырвемся…
— С чего ты взял, что я хочу «вырваться»?
Чарли потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё дурацкую идею Ника:
— Ты что, хочешь отдать им все наши монеты?! Да во всём мире столько не найдётся!
А вот это была чушь: ведро никогда не пустовало. Но в одном Чарли был прав: не стоило вот так с налёту начинать «показывать фокусы». Увидев, что ребята исчезают, толпа может не так понять происходящее и перейдёт в нападение. У Ника, однако, имелась своя причина для остановки здесь.
— Доверьтесь мне, — призвал Ник своих товарищей, хотя, сказать честно, не до конца доверял самому себе.
Чарли вздохнул и потянул за рычаг. Паровоз шумно пыхнул паром и остановился.
— И что теперь? — спросил Джонни-О.
Ник подошёл к двери.
— Я скоро вернусь.
Джонни-О заступил ему дорогу:
— Я с тобой!
— Нет. Видишь ли… твои руки могут их испугать.
Джонни-О криво ухмыльнулся:
— А твоя рожа — нет?
Он прав.
— О-кей, — сдался Ник, — но ты эту ухмылку сотри. Я хочу, чтобы ты улыбался до ушей, как полный идиот. Сможешь?
Джонни-О набрал полную грудь воздуха, поднатужился и выдал улыбку, которой позавидовал бы самый безмозглый из идиотов. У него до того хорошо получилось, что можно было перепугаться. Наверно, детишки там, снаружи так и сделают, а тогда жди града кирпичей. Поэтому Ник отвёл Джонни-О в сторонку и прошептал:
— Честно говоря, я беспокоюсь за Чарли — как бы он не запаниковал. За ним надо бы присмотреть.
Улыбка оставила физиономию Джонни-О; он кивнул — да, мол, на всякий случай, надо. И громко провозгласил:
— Но, подумав, я решил, что лучше мне остаться и присмотреть за моим приятелем Чарли.
Чарли снова вздохнул — на этот раз с облегчением, услышав, что его не оставят одного.
Ник открыл дверь и сошёл по ступенькам. Послесветы отшатнулись, не спуская насторожённых глаз с появившегося перед ними чуда-юда. Ник не знал, слышали ли они о так называемом Шоколадном Огре, но даже если и не слышали, зрелище этакой физиономии произвело на них должное впечатление. В глазах этих ребят он окутался ореолом мистики, они стушевались, а, значит, у Ника появилось психологическое преимущество.
— Кто здесь главный? — спросил Ник.
Молчание.
— Что молчите? У такой большой группы уж конечно должен быть вожак.
По толпе пробежали шепотки, и чей-то голос — Ник не разобрал, кому он принадлежал — громко произнёс:
— Ты кого имеешь в виду — только нас или всю Атланту?
«Интересно!» — подумал Ник. Похоже, общество здесь имеет какую-то структуру. Может, у них даже и правительство есть?
— Когда я говорю «главный» — я имею в виду «самый главный», — ответил он.
Толпа вновь зашелестела, а когда шепотки умолкли, Ник сказал:
— Я буду ждать, — и пошагал назад, к поезду, приготовившись к встрече с верховным правителем Атланты.
* * *
Ник сидел в вагон-салоне. Ожидание затянулось на целый час. Может быть, они медлили нарочно. А может, просто им пришлось долго искать вожака. Ник был человеком справедливым и предпочёл истолковать сомнение в пользу ответчика. В конце концов он дождался. Парень, который вошёл в салон, оказался высоким и нескладным афро-американцем лет шестнадцати. Жалкие лохмотья, в которые он был одет, подсказали Нику мысль: а не был ли парень при жизни рабом? Однако полная достоинства осанка незнакомца, его уверенная, независимая походка говорили о том, что он пользуется авторитетом. Какие бы унижения ни перенёс этот парень при жизни, после смерти он поднялся высоко.
Он вгляделся в Ника и сказал:
— Что у тебя с лицом?
Должно быть, байки о Шоколадном Огре до Атланты всё-таки ещё не дошли. Ник не знал, радоваться ему или досадовать. Но как бы там ни было, отвечать на вопрос он не стал.
— Садись, пожалуйста, — пригласил он. — Давай поговорим.
Послесвет представился: Исайя. Однако руку для пожатия не протянул.
— Расскажи мне об Атланте, — попросил Ник. — Сколько вас здесь?
Кажется, Ник был не единственный, кто не хотел давать ответов. Исайя сложил руки на груди.
— Сначала ты. Что это за поезд? Никогда не видел раньше междумирного поезда.
— Мой поезд — это моё дело.
— Ну-ну. Хотя знаешь, как оно случается — был твой, станет мой.
Ник не был уверен, реальная ли это угроза или лишь демонстрация силы. Он решил показать, что тоже не лыком шит.
— Ты не заберёшь у меня поезд.
— Откуда такая уверенность?
— А оттуда, — ответил Ник, — что если бы тебе действительно хотелось забрать его, ты бы уже это сделал. Но мне кажется, ты не такой. Я думаю, ты человек чести. Интересно, как ты стал здесь вожаком? Наверняка сбросил какого-то подонка. И теперь у тебя полная поддержка, потому что здешние ребята тебе доверяют, я так понимаю.
Исайя улыбнулся.
— Вообще-то я сбросил целую уйму подонков. — Но улыбка быстро сбежала с его лица. — Честный я или нет, а ты впёрся на чужую территорию без разрешения.
— Как раз наоборот. Мы остановили поезд и просим разрешения на проезд, так что твои обвинения безосновательны. — Исайя остался невозмутим, так что Ник добавил: — К тому же, у меня есть кое-что, в чём вы нуждаетесь.
