Как только я ответил на поставленные вопросы, выехала та же панель, которая вчера служила обеденным столом. На ней стояли тарелки неправильной формы с заказанной едой. По-моему, я вытянул счастливый лотерейный билет.
«Приготовить вино Il Verdicchio dei Castelli di Jesi, 1997 года».
«Синтез вин данной марки невозможен в силу неповторимости неконтролируемых параметров. Возможно вино белое или вино красное без индивидуализации»
«Белое вино 0,5 куб. дм»
Выехало. Пить все-таки можно. Точно, «вот свезло так свезло». Хотя мы-то помним про бесплатный сыр и места его добывания. Ладно – пережили голод, переживем и изобилие.
После обеда мне не терпелось продолжить изучение системы и ее возможностей.
«Показать ресурсы энтрудера».
«Укажите метод визуализации».
«Представить графически».
На экран выплыло изображение странной конструкции – похоже на сложный фасеточный глаз стрекозы. Фасетки были нескольких типов и объединены в группы.
«Текстовое описание наложить на графическое».
На картинке появились надписи – камеры обзора, электростатические двигатели, тактильные сенсоры, системы передачи данных на дроны. Некоторые компоненты энтрудера назывались совершенно непонятными словами.
«Ресурс работы».
«Стартовый ресурс – 20 минут, далее – система подзарядки атмосферным электричеством».
«Способ передвижения».
«Контролируемое флотирование в воздушной струе».
Оно что – еще и летает? Нет ни крыльев, ни газовых сопел.
«Линейные размеры».
«0,02 мм».
Вот как…
В итоге постепенно выяснились некоторые возможности этой базы. Нижними в иерархии сбора данных были датчики – энтрудеры. Каждый датчик выполнял команды, поступающие от центрального компьютера, и мог свободно двигаться, приближаясь к объекту исследования. Энтрудеры, вооруженные датчиками изображения, могли, объединяясь в рой, синтезировать видео– и аудио– данные высочайшего качества. Эта информация накапливалась на дронах, которые обычно и перебрасывали энтрудеры к месту наблюдения. Дроны, в свою очередь, транслировали данные или на геостационарные спутники, или прямо на базу. Как выглядят дроны, я надеялся выяснить в ближайшее время. Оперативные сферы выполняли роль тактических разведчиков нижнего уровня. Но когда они включались и зачем были нужны, еще предстояло разобраться.
В общем, все понятно. Ну, куда уж проще. Я бог. Такой домашний, всамделишный всеведущий бог. Проверим на практике.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
«Рублев Михаил Викторович. Определить местоположение. Графическое представление».
Системе понадобилось примерно десять секунд на поиск:
«Объект локализован, определите метод заброски энтрудеров. Прямая визуализация оперативными сферами невозможна. Рекомендованный метод – доставка энтрудеров низколетящими дронами. Время исполнения 12'24"».
«Выполнить».
Через указанное время на левом экране появилось изображение убогого, плохо освещенного помещения. Камера оканчивалась облупленной дверью с глазком и откидывающимся окошком, наверное, для тарелки с баландой. Миша спал на полке из голых досок, скрючившись, лицом к стенке. Полка была подвешена на цепях. На стенах камеры темно-зеленая блестящая краска. В углу унитаз без сиденья и в потеках ржавчины. Ладно, потерпи, что-нибудь придумаем. То, что ты жив, – уже хорошо. А что в одиночке – это даже неплохо.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
Ну, как найти мою семью, я уже знаю, указал даже возможные места нахождения в это время. Энтрудеры выдали прекрасное изображение. Нет. Не надо. Это выше моих сил…
Интересно, а могут ли все эти энтрудеры, дроны, сателлиты делать что-либо полезное? Или только тупой сбор информации?
«Определить степень воздействия на информацию первоисточника».
«Возможно воздействие в пределах неопределенности».
«Определить неопределенность».
Ну и сказанул!..
«Возможно полное управляемое изменение электромагнитных колебаний в системах передачи данных».
Это уже кое-что. Вернее – это о-го-го что! Это значит, я могу изменить содержание любого электронного носителя?
«Возможность электромагнитного воздействия на физические объекты на уровне энтрудеров».
Не густо, но запомним.
Теперь пора приступать к действиям.
«Получить доступ к серверу сети Комитета Государственной Безопасности».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Министерства Внутренних Дел».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Администрации Президента».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Национального банка».
«Готово».
Ну что, поиграем в игры?
День у главного аналитика президентской информационной службы Макса Ицковича не задался с раннего утра. Сначала были зловещие ночные звонки по телефону с гробовым молчанием. При этом суперсовременный АОН, вместо того чтобы опознать хулигана, выводил дурацкую надпись – «Made in China». Потом не давало спать неизвестно откуда взявшееся тихое жужжание, похожее на комариное пение. В итоге к моменту выезда на службу у Макса было устойчиво-гнусное настроение и давящая головная боль. Если бы не необходимость представить обязательный еженедельный отчет о тенденциях изменения общественного мнения, он бы и не подумал туда ехать. Мелкие неприятности продолжались и по дороге на работу. Казалось, светофоры взбесились и переключались в произвольном порядке. При подъезде к Московской площади Макс увидел, что проезд на проспект Дружбы народов закрыт и гаишники, ожесточенно размахивая палками, отгоняли весь поток к Демеевскому рынку. Вытащив служебные корочки, Макс попытался прорваться через кордон, но в ответ услыхал:
– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак ее отогнать не могут.
Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день тут ехать неприятно, а сегодня…
Мин Йин был ответственным человеком. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин упаковал заказ и устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.
