– В больницах особенно омерзительно! – поддержала Джейн. – Ходют там энти бабушки, воняют смертью, затхлостью, каждое их движение, слово – отвратительны, жжжуть! Увидишь такое – вообще хочется повеситься на 40-летний юбилей, чтобы не превращаться в это.
– "Юбилей" – тоже, кстати, старческое слово, – рассмеялся Лобсанг. – Да, согласен – еще и тошнит, когда представляешь себя стариком вот таким, и отсюда тоже желание умереть поскорее. Но мы противопоставили этому кое-что серьезное. Во-первых – уверенность, во-вторых – озаренные восприятия. Конечно, испытать уверенность в том, что ты проживешь не менее пятисот лет, очень трудно или даже невозможно. Я, во всяком случае, не могу.
– Я тоже, – согласилась Сита.
– Но и необходимости в этом нет. Я начал с простого – со ста двадцати лет. Создать уверенность в том, что я проживу не менее ста двадцати лет, очень легко. Во-первых, я знаю, что даже самые обычные люди, которые ежеминутно вкалывают в себя отраву в виде негативных эмоций, иногда доживают до этого возраста. Во-вторых, у меня перед самой мордой примеры людей, которые не только дожили и пережили этот возраст, но при этом сильнее и выносливее меня на порядок. И при этом их тела красивы, их кожа нежная и молодая, и выглядят они на 35-40 лет. Этот пример сам по себе очень облегчает порождение уверенности-120.
– Да, представить, что я могу дожить до ста двадцати, мне намного проще, – подтвердила Джейн.
– Я начинаю отсчет времени по секундомеру, когда начинаю активно порождать и испытывать уверенность-120, и останавливаю его, когда увожу внимание куда-то еще. Поначалу это сложно и требует постоянной поддержки в виде своего рода озаренных факторов – например, я представляю образы того, как в сто двадцать лет я буду носиться по этим горам, обучать малолеток, начинать новые исследования – это вызывает предвкушение, и так далее. По мере накопления опыта, уверенность-120 начинает существовать фоново. Этому способствует и мой опыт накопления уверенности-120, и опыт наблюдения тех, кто ушел далеко за эти 120, и даже то, что у меня появляются планы на этот возраст. И когда уверенность-120 начинает проявляться фоново, то совершенно без труда можно сдвинуть планку дальше – например, начать порождать уверенность 140 или 170 и так далее.
– Сколько тебе потребовалось времени для того, чтобы произошел такой спонтанный сдвиг? – Поинтересовалась Джейн.
– Смотря какого времени. Я считаю чистое время – то, которое накапливается на секундомере. Мы считаем, что для того, чтобы процесс начал идти с заметной скоростью, требуется как минимум один час чистого времени испытывания уверенности в течение дня. Тогда спонтанный сдвиг границы может наступить через пару недель или месяц – то есть очень быстро. Но торопиться-то некуда – мне сейчас двадцать восемь, и у меня железобетонная уверенность в том, что я проживу никак не меньше двухсот десяти лет. Если, скажем, через пару десятков лет мне захочется сместить границу дальше, то такой темп, как ты понимаешь, меня устроит.
– И есть уверенность в том, что порождение такой уверенности в самом деле дает какую-то надежду на то, что ты столько проживешь? – Джейн как-то не могла принять то, что продление жизни дается так просто.
– Есть уверенность. Она основана и на опыте других людей, и, что немаловажно, на наших исследованиях. Наша лаборатория – пионер в изучении этих вопросов, и с тех пор, как этот процесс начался, мы ушли довольно далеко.
– Ну хорошо, но я не понимаю вот чего, – не отставала Джейн, – процесс старения – длительный, ну как ты можешь заметить, что твои усилия приводят к результату, если ты – молодой парень, который в любом случае будет молодым еще с десяток лет, как тут быть?
– Ну это легко, – вмешалась Сита, – неужели ты не понимаешь, что лишь видимые признаки старения наступают не сразу, но ведь к тому времени, как старение стало видимым, тело успевает пройти через длиннющие последовательности изменений.
– То есть, вы исследуете какие-то физиологические параметры…
– Конечно, и это совсем несложно. Ни я, ни Лобсанг не специалисты в этом, но в самых общих словах можно сказать так, что процесс старения можно подразделить на две части – старение души, так сказать, и старение тела. Первый этап старения состоит из чисто психических явлений – повышенная утомляемость, вялость, леность, замедленность движений, трудность в сосредоточении, трудности с засыпанием, повышенная раздражительность и жалость к себе. Прекращение испытывания озаренных восприятий. Вторым этапом является уже наступление физиологических признаков, хотя остается открытым вопрос – если первый этап не наступает, то наступит ли второй? Не является ли начало физиологических старческих изменений следствием как раз этого усиления негативных эмоций и негативных ощущений?
– А разве вы еще не ответили на этот вопрос? – удивилась Джейн.
– А кто захочет!
– То есть? – не поняла она.
– Ну а кто захочет проверять это на себе – сначала в течение многих лет стареть, испытывать негативные эмоции, жить мертвой жизнью, а потом смотреть – наступает старость или нет. Давай вот ты попробуешь:)
– Ну нет, только не я, – рассмеялась Джейн. – Но ведь вы можете взять к себе…
– Старых людей, и посмотреть – прекращается ли их старение, если они начинают культивировать ОзВ?
– Да.
– Такой эксперимент был бы очень интересным, но увы – он скорее всего невозможен.
– Почему же?
– Ты интерпретируешь слово "старость" очень узко, между тем "старость" – это ведь и есть такое состояние, когда человек уже ничего не хочет и не может, в том числе он не хочет перестать стареть, не хочет перестать испытывать негативные эмоции, не хочет бороться за ОзВ, не хочет начинать жить интересной жизнью. На то она и старость.
– Офигеть…, – пробормотала Джейн.
Действительно, раньше она как-то и не задумывалась над тем – что такое старость. Это казалось чем-то страшным и очень далеким, и вдруг – словно картинка стремительно приблизилась, вдруг она смогла представить себе это – ничего не хочется, и менять ничего не хочется, старость наступает, от этого и жалость к себе, и болезни, и вялость, и никаких интересов, и когда кто-то предлагает – давай меняться, давай, смотри на нас, еще есть время, то возникает досада, пошли вы все, мне плохо, мне все лениво и ничего не хочется, я вас ненавижу – вас, молодых, ничего у вас не выйдет, зря только время тратите, идиоты, сдохнете как все, чтобы вы сдохли, чтобы вы все сдохли! Ее губы шевелились, молча произнося эти фразы. Джейн была поражена тем, что поняла, что старики скорее всего воспримут такое предложение с ненавистью, а не будут цепляться за него как за уникальный шанс.
