И вот тут-то мне и захотелось сделать что-нибудь не так. Не пойти, например, домой, а пригласить женщину, сидящую рядом со мной, в кино или ресторан. Влюбиться в нее, стоять вечерами под ее окнами, ждать встреч. Жене ведь все равно. Лишь бы деньги домой приносил да не приходил пьяный. Она ведь не расстроится, если даже и узнает. А что?! Сделаю!
Я понимал, что никто со мной ни в кино, ни тем более в ресторан не пойдет. В лучшем случае воспримут как шутку, а в худшем — начнут звать милиционера. Да будь что будет! Я резко повернулся к женщине, сидящей рядом, и сказал:
— Послушайте! Хотите, я приглашу вас в ресторан? Ей-богу, ничего плохого в этом нет.
Женщина удивленно посмотрела на меня, и я узнал свою жену. Это было так неожиданно, что я на несколько секунд онемел. Но отступать было поздно, и я решил доиграть свою роль до конца. Тем более что изменитель внешности сделал меня неузнаваемым.
— Или, может быть, вас дома муж ждет? — спросил я немного язвительно.
— Нет, — спокойно сказала она. — Никто меня не ждет. Моему мужу все равно.
— Тогда я вас приглашаю в ресторан.
— Сразу в ресторан? — рассмеялась она. — Нет. В кино было бы еще можно. А вы сразу в ресторан.
— Ну, тогда пойдемте в кино. Только вы не подумайте, что я донжуан какой. Просто домой идти не хочется.
— Я понимаю, — сказала моя жена. — Мне тоже не хочется. Придешь — дома тишина, тоскливо…
— Так не ходите!
— Нет, нельзя. Нужно ужин приготовить. Ведь, кроме мужа, у меня еще дочь. В первый класс уже ходит… Извините, — сказала женщина. — Мне выходить на следующей остановке. До свидания.
— Я провожу вас! — закричал я на весь троллейбус.
— Не нужно. Еще увидит кто-нибудь и передаст вашей жене.
— Но с вами так легко было разговаривать… и интересно.
Моя жена как-то странно улыбнулась, но в это время троллейбус остановился, и она вышла. А я бросился следом, извиняясь перед теми, кого нечаянно толкнул. Я догнал ее и крикнул:
— Подождите! Я пойду с вами, тем более что нам по пути.
— Вы говорите это нарочно, — сказала она.
— Нет, нет… Скажите хоть, как ваше имя?
— Вероника.
— А меня зовут Алексеем.
Она была в короткой шубке и черных сапожках, с пушистым шарфом на голове. Ей отчего-то вдруг стало весело, и лишь раза два она задумывалась на мгновение, и на переносице появлялись морщинки. Она несла хозяйственную сумку, и я чуть ли не силой отобрал ее. Мы дошли до табачного магазина.
— Все. Дальше меня провожать не нужно. Следующий дом — мой. До свиданья, Алексей.
— Вероника, неужели я вас больше не увижу? Ну, назначьте мне свидание! Я буду ждать вас завтра возле кинотеатра в шесть часов вечера.
— Нет, Алексей. Ничего из этого не выйдет.
— А я все равно вас буду ждать! До свидания!
Я отдал Веронике сумку, и она быстро ушла. А я завернул в табачный магазин, купил сигарет и двинулся домой. Возле дома я немного постоял и только потом вошел в подъезд, предварительно выключив свой изменитель внешности.
Жена встретила меня стереотипной фразой:
— Пришел?
— Пришел, Вероника, — ответил я, и, когда чуть позже справился насчет ужина, она ответила так же стереотипно:
— Нету ничего. Ходишь бог знает где да еще обеды спрашиваешь.
— Ах, опять ты свое начала. В столовую буду ходить, если тебе жалко.
— Ладно, — примирительно сказала Вероника. — Сходи-ка лучше за картошкой, а я пока мясо поставлю варить. Я сама недавно пришла.
— Ленка на улице бегает? — строго спросил я.
— На улице.
Я взял сетку и пошел в магазин. Потом подметал пол, хлебал борщ, читая книгу, просматривал газеты, сидел у телевизора. Дочка наша уже легла спать. Вероника кончила свои домашние работы, устало опустилась на диван и спросила:
— Что там в газетах пишут?
Я, как обычно, не ответил, да она и не ждала от меня ответа. А я вдруг сказал:
— Вероника, завтра я задержусь. У меня срочное дело.
— Что еще за дело? — безразлично спросила жена.
— Да так. С человеком одним надо встретиться.
— Мне тоже надо, — вдруг сказала она.
— Странно, ты же никуда обычно вечером не ходишь…
— Ты тоже обычно сидишь вечером, уткнувшись в телевизор.
— Да я ничего. Надо так надо. Только вот как Ленка одна дома будет?
— Ой, да большая она уже! Обед на газовой плите сама разогревает.
— Ну хорошо. А во сколько ты вернешься?
— Не знаю точно. Может, в семь, может, позже.
Вопреки своим правилам, я выгладил брюки. Вероника смотрела на меня удивленно.
На следующий день без пятнадцати шесть я был уже около кинотеатра. Верный изменитель внешности, конечно, спокойно лежал в кармане. Я не очень-то верил, что Вероника придет на свидание. Мне и хотелось, чтобы она пришла, потому что я знал, она будет не такой, как дома, и в то же время я был немного оскорблен, задет, что моя жена ходит на свидание с кем-то другим. Ведь для нее я сейчас был, конечно, другим. И вот я стоял и ждал.
Она все-таки пришла. Чуть раньше назначенного срока.
Как истинный влюбленный, я бросился к ней навстречу.
— Здравствуйте, Вероника! Я все боялся, что вы не придете.
— Я просто случайно шла мимо и увидела вас, — ответила она, стараясь казаться рассеянной и безразличной. Но я-то знал, что случайно в этом районе города она не может оказаться.
— А вот в кино я рас пригласить не могу, — сказал я. — Все билеты уже проданы. Если вы не будете против, то завтра я обязательно достану билеты. Соглашайтесь…
— Не знаю, что и сказать, — ответила Вероника. — Я так давно не была в кино. Но дома-то что без меня будут делать?
— А разве ваш муж не приглашает вас в кино, театр?
— Это ему и в голову не приходит.
— Вот скотина, — искренне сказал я.
— Вы действительно так думаете? — спросила Вероника.
— Да. Я так думаю.
— Тогда я принимаю ваше предложение. А что мы будем делать сегодня?
— Сегодня? На улице тепло. Можно просто побродить по Университетской роще, — сказал я. — И еще. Разрешите мне, пожалуйста, взять вас под руку.
— А вы такой же, как и все, — сказала моя жена, но взять под руку разрешила.
Мы долго гуляли по узеньким тропинкам Университетской рощи. Погода, что ли, тут виновата или лунный свет и искры на снегу? Но мне с Вероникой было удивительно хорошо. Она рассказала про свою школу, где преподавала историю, про учеников и товарищей, про директора и про подготовку к смотру художественной самодеятельности. Все в ее словах было интересным для меня. А говорила она увлекательно. Она была прирожденным рассказчиком.
Я слегка прижал ее локоть к себе. Она вся напряглась, вырвала руку и сказала:
