— А что?.. Да я... Да таких... Да пачками... — Мужичонка снова исчез за занавеской, но из его слов следовало: меня не трожь!
— Прощай, хозяйка. Ты, может, сегодня мир спасла. Спасибо. — Пров решительно встал и вышел из избы. Некоторое время ему казалось, как Бушуиха успокаивает мужичонку, словно малого дитя, положив его голову на одну титьку и прикрыв другой. "А что, — подумал Пров, — по полпуда, наверное, будут... Повезло мужику".
Теперь следовало выйти из деревни так, чтобы не встретить никого из знакомых. Да, впрочем, и не узнал бы его в таком виде никто. Но все же... В лаптях идти было неудобно и, благополучно выйдя из деревни, Пров снял их, но не бросил.
"Может, повезет, и какой-нибудь попутчик догонит, — с надеждой думал он. — Или Мар догадается... А так ведь и за сутки не дойти. Давай, Мар!"
Постепенно он втянулся в ходьбу. Дорога была мягкая, ровная. Кирпично-красная луна давала достаточно света, чтобы не запнуться и не упасть. Мысли Прова ушли далеко-далеко, затем вернулись и оказалось, что он уже давно размышляет над разгадкой Соляриона, загадкой без-образного, и о Галине Вонифатьевне. Что-то уже складывалось у него в голове. Галина Вонифатьевна, конечно, не в счет, это другая история. Он знал, что уже знает все, но не может осмыслить это знание, не может вытащить его из своего подсознания.
Луна закатилась, стало прохладнее, а потом и вовсе холодно, но он все шел в кромешной тьме, разве что, медленнее, осторожнее. Потом стало сереть, а он все шел, и разгадка то подступала к самому порогу, то отступала в бесконечную даль.
Я шел по знакомому коридору, посматривая на индикаторы и указатели. Все так же светились они разным цветом, направляя поведение людей. "Милый, жду-у-у!" "Отчет о проделанной работе сваливать в общую кучу". "Привет темпоральщикам!" Мимо иногда проходили работники Космоцентра, вяло посматривая на меня. Стерильно чистый воздух после пахнущего травами, землей, асфальтом и гарью воздуха города настраивал на четкие, целесообразные действия. Но что-то здесь изменилось. Конечно, нет одной стены коридора. Нет, не то... То есть, конечно, это — главное. Но что-то было еще. Общее настроение. Нет. Что-то похожее на болезнь, на нервный срыв, на легкое сумасшествие. Какое-то странное чувство несоответствия.
На втором круге я сообразил. "Ромашки спрятались, поникли лютики". Этот нелепый для данного места указатель навел меня на мысль, что главный компьютер или свихнулся, или играет в какую-то непонятную игру. Ведь я ждал, что меня направят или к Фундаменталу, или к Бэтээр; для дачи показаний, наконец. Но указатели лишь шутили. "Окстись, милок!" "Спеши, а то придешь раньше времени". "Нам пенсия строить и жить помогает!" Я остановил одного из работников Космоцентра, спросил:
— Как пройти к Фундаменталу?
— Да кто же это знает, — удивленно ответил тот и пошел дальше, тоже поглядывая на индикаторы, пока не скрылся за какой-то дверью. Информация указателей для него, вероятно, была вполне осмысленной.
"Ну что, Мар, достукался!" — остановила меня укоризненная надпись. Значит, компьютер знал, что я в Космоцентре, но мое присутствие здесь никого не интересовало. Я решил пристроиться к какому-нибудь сотруднику и проскользнуть вместе с ним в любое помещение. Но не тут-то было! "СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь — прямо по коридору". "СТР такой-то — здесь!" И пока я стоял с СТР таким-то, дверь не открывалась и для него.
— Сообщить всем, что в Космоцентре находится СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь, — начал просить я тех, кто попадался мне в коридоре.
— Это уже все знают, — отвечали мне и показывали на индикаторы, которые советовали мне идти дальше.
"Да что же это? — подумал я. — Кто и во что со мной снова играет?"
Людей в коридоре, между прочим, становилось все больше. Мне уже начинали сочувствовать, советовать идти туда-сюда, постоять на месте, не волноваться, отдохнуть, плюнуть на все, не сдаваться, написать завещание, выжить во что бы то ни стало, подумать, выбросить все мысли из головы, расслабиться, сосредоточиться...
— Да что же здесь происходит?! — уже в сердцах спросил я.
— Никто этого не знает.
— Сам знаешь, что.
— Ничего не происходит.
— Происходит происходящее.
Космоцентр свихнулся, это было очевидно. И снова бесконечный поход по коридору в сопровождении толпы поклонников.
"Надейся и жди!" "Тебе больше всех надо, да?" "Времени навалом!" "Всем разойтись!" Сотрудники Космоцентра с явным удовольствием начали расходиться, иные, впрочем, ободряюще похлопывали меня по плечу. И я снова шел по бесконечному коридору, уже один. Мелькнула мысль свернуть туда, куда ушел Пров, но тут же ближайший индикатор предупредил: "Не вздумай!"
— С чего бы это? — спросил я вслух. — Захочу и уйду!
"Еще немного, еще чуть-чуть", — пообещал компьютер. Я поверил и еще с час ходил по коридору. Теперь компьютер подлизывался ко мне: "Ждем-с, ждем-с!" "Прибавь, милый, шагу". "Томимся нетерпением". "Скорей бы уж встретиться".
— Уйду, — пообещал я.
Мне показалось, что компьютер испугался. "Проскочил!" — сообщил он мне. Я развернулся в другую сторону. Снова бесконечное шагание по коридору. "Опять проскочил!" Я послушался и теперь шел не по кругу, а болтался как маятник между двумя точками коридора.
"Вернусь в город и все", — решил я. Но дверь в город была где-то на противоположной точке кольца коридора. И я был уверен, что компьютер специально завел меня сюда, чтобы я не смог сбежать.
"Почти рядом". "Рядом". "Здесь".
Видимо моя мысленная угроза возымела действие. Я был взбешен поведением компьютера, обессилен многочасовым бесцельным блужданием по коридору, расстроен нелепым приемом, и мне уже ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни спасать мир, ни разгадывать загадки. Упасть и уснуть. Слишком многое, чего я не мог осмыслить, произошло за последнее время.
Дверь настойчиво приглашала открыть ее. И я вошел. Если кто-то в очередной раз хотел поразить меня, то он своего добился.
Я стоял в холле того самого особняка, где мы с Провом провели более суток. Да, это был тот же самый холл. Зеркала, парадная лестница. Стены огромного зала тлеют мягким светом. Многообразие и позолота лепных украшений, тонкий аромат цветов, стволы пальм. Все та же ленивая, изнеженная тишина, сыто лежащая на цветочных клумбах. Сонный покой бездумно взирал на меня с каждой вещи.
Все было то же до мельчайших подробностей. И я был уверен, что сейчас рядом со мной окажется Пров, а Орбитурал скажет: "Буду с вами откровенен, вы же надежные парни!" Я несколько раз повернулся на месте, уже без всякого удивления, но лишь с какой-то тоской в груди, ожидая этого момента. Но ни Прова, ни Орбитурала рядом не было. И я сдался. Никогда я не пойму, что происходит со мной и Провом. Невероятные события будут накручиваться друг на друга, не обещая разъяснений, и я все дальше и глубже буду втягиваться в их круговорот, пока не сойду с ума окончательно. А может быть, я уже свихнулся... и теперь обречен жить в своих невообразимых нормальному человеку фантазиях.
