Мартин и Ирина обменялись улыбками.
«Хорошо, когда в стае все славно», – сказала девочка.
– Кажется мне, что она не всё время спала, – сказал Мартин. Показал девочке:
«Все прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы теряете разум?»
«Расскажу».
– В общих чертах я знаю, – сказала Ирина. – И даже догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.
– Да? – удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. – И чего же?
– Локального Армагеддона.
– Чего-то подобного я и боялся, – ответил Мартин. – На меньшее они не размениваются.
– Я полагаю, жертв не будет…
– Тогда точно будут. Хотя бы одна, – ляпнул Мартин и осёкся.
Ирина кивнула. И с тоской добавила:
– Если бы ты вначале отправился на Талисман…
– А это что-то меняет? – насторожился Мартин.
– Мне кажется, что из нас семи останется в живых только одна, – просто сказала Ирина. – Последняя, к кому ты придёшь. Я тебя ждала… и всё-таки хотела, чтобы ты пришёл позже. После Талисмана.
– Иринка…
Девушка улыбнулась:
– Перестань. Ты же все сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой поступок что-то нарушил. Какие-то законы… и вовсе не ключниками придуманные. Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это понимает. И твой куратор из гэбэ.
– Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, – пробормотал Мартин.
– И тем самым убьёшь другую меня? – уточнила Ирина. – Не надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.
Подъем на вершину храма был долог. Никаких лифтов или самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.
Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге. Изредка их обгоняли – взрослые и птенцы, порой спускались навстречу – исключительно взрослые.
Мартину это не понравилось.
– Религия шеали, по сути, религией не является, – говорила Ирина. – Это скорее философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в заблуждение внешние атрибуты – культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полёта, обряд Когтя и Пера… Понимаешь, все очень хорошо отвечает нашим бытовым представлениям о шеали. Нелетающие птицы – какую ещё форму может принять их религиозное чувство? Яйца, крылья, перья… Нет, на самом донышке там что-то есть. Остатки настоящей религии шеали, она была похожа на шаманизм, если я ничего не путаю. Но на самом деле культ шеали – не более чем искусственно разработанная система воздействия на психику!
– Убивающая разум? – уточнил Мартин. Спиральная дорога на вершину храма была довольно широкой, метров пять. По левую руку – стена храма, тёсаные каменные блоки из темно-серого камня. На уровне плеч и пояса камень был отполирован касаниями рук – две гладкие полосы тянулись от самого основания конуса. По правую руку – пропасть, ничем не ограждённый обрыв дороги.
А внизу – город, окутанный сумерками. Пламя редких газовых факелов на стене не разгоняло темноту, а лишь оттеняло её, заглушало свет в окнах, вызывало неуместные ассоциации с подземельем. Не самая рациональная система освещения – судя по реву форсунок и волне тепла от каждого факела, газа здесь тратилось немало…
– Усыпляющая разум, – сказала Ирина. – Твой случай со спятившим шеали очень показателен. В критической ситуации, когда инстинкты не срабатывают, разум может проснуться… на время.
– У него не проснулся. Он действовал на древних инстинктах.
– Но остальные-то приспособились? Когда пришли ключники, когда поставили Станции, когда стали захаживать инопланетные гости – шеали сумели перестроиться. Наверняка была паника, избиение птенцов, самоубийства, попытки уничтожить ключников… потом разум взрослых шеали проснулся, они осмыслили происходящее…
– Стоп-стоп-стоп! – быстро сказал Мартин. – Ирочка, остановись. Ты предлагаешь устроить шеали новый шок? Который разбудит их разум? Но ты же сама назвала последствия…
Ирина остановилась. Устало посмотрела на Мартина:
– Они – неразумны. Понимаешь? Взрослые шеали – не более чем животные.
– А птенцы, которые погибнут, прежде чем шеали обретут разум? – заорал Мартин. – Их тоже не берёшь в расчёт? А что скажут взрослые, когда вновь начнут думать? Спасибо? Не думаю. Они уже сделали свой выбор, отказались от разума!
– Боишься?
– Боюсь. И не считаю, что мы вправе решать за чужую расу!
Ира засмеялась:
– Мартин… перестань. Все, что я говорила, – это лишь мои догадки. Ключники велели тебе что-то сделать. Вопрос: что отличает Шеали от иных миров? Ответ: главная странность Шеали – неразумность взрослых особей. Вопрос: что тебе следует сделать? Ответ: вернуть им разум. Вопрос: почему? Ответ: потому что.
– Ответ как раз понятен. Шеали не просто отказались от прогресса разума, они сознательно регрессировали. Это ключникам и не нравится… быть может, именно такие действия могут вызвать вмешательство над-разума?
– Возможно, – кивнула Ирина. – Теперь пойдём дальше. Как ты… ну, или я, не важно, можем повлиять на расу шеали?
– Сделать какую-нибудь гадость в храме… – предположил Мартин. – Святотатство… осквернение алтарей и мощей, убийство священников… ты это задумала?
– Да ничего я не задумала! – Ира топнула ногой. – Ничего! Я пыталась разобраться в особенностях шеали, кое-что поняла, тут явился ты – с заданием от ключников. Ты сам и сделаешь все!
– Я ничего не стану делать, – твёрдо ответил Мартин. – Нравится им быть неразумными – пожалуйста! Могут вообще до уровня инфузорий регрессировать.
– Сделаешь, – твёрдо сказала Ирина. – Неужели ты не понимаешь? Мы – инструменты ключников. Разумные, но не свободные инструменты. Может быть, молоток и не хочет забивать гвозди, но кто его спросит? И свече неинтересно гореть, но тебя интересует мнение свечи?
– «Никогда не интересовался, умеют ли фотоны думать…» – прошептал Мартин. – Это сказал ключник, когда я шёл сюда! Ирина, так ведь ключники намекают о том, что случится с тобой в новом мире!
Улыбка на лице Ирины появилась не сразу.
– Мартин, милый, ты только сейчас это понял? Может быть, ты даже не понимаешь, зачем ключники заставляют людей рассказывать истории?
– Я не пойду в храм, – сказал Мартин. – Не дождутся… Подожди, а что ты сказала насчёт историй?
– Мартин, если ты не пойдёшь в храм, то именно это станет причиной апокалипсиса шеали. У нас нет свободы воли, понимаешь?
Маленькая ладошка коснулась руки Мартина. Он посмотрел на девочку шеали, вздохнул. Сказал:
– Пойдём к свету, я не вижу, что она говорит…
У ближайшего факела они снова остановились. Девочка спросила:
