Все динамики одновременно прокашлялись. Забормотали тоном выше:
– Говорит штаб ГО… Внимание, глефы! Зарегистрировано появление глеф. Линия обороны – набережная… Набережно-луговая… Набережно-восточная…
Прямо над головой прошли пять или шесть вертолетов. Лидка на минуту оглохла.
– Внимание, глефы! Опасность с моря! Опасность для Подольского района, улицы Яблонского, Почтовой площади! Активизировать эвакуацию в районе улиц Верхний Вал и Нижний Вал!
Лидке наступили на ногу.
– Андрей, вон за тем щитом – видишь? – нам направо…
Не обращая внимания на тычки и крики «куда прешь!», Лидка перестроилась ближе к правому тротуару и, поравнявшись с рекламным щитом (какой-то бред о фруктовом шоколаде), рванула Андрея за руку.
Он был сильный парень, но решительности ему не хватало.
– Не деликатничать! – рявкнула Лидка. – Вперед!
Его ладонь намокла.
До сборного пункта оставалось всего ничего.
– Внимание, говорит штаб ГО… Основное направление эвакуации – проспект Возрождения. Внимание, сейсмическая опасность… Держитесь подальше от ветхих строений! Повторяю, держитесь подальше от ветхих строений!
Лидка хмыкнула. Зачем давать заведомо невыполнимые советы?
– Мама, этот переулок… Тут же старые дома…
– Не бойся.
В следующую минуту действительно тряхнуло. Девятиэтажка, маячившая в конце переулка, задрожала и зашаталась, как ломтик желе. На голову Лидке и Андрею посыпался мусор. Впереди, в десяти шагах, грузно ударилась о землю половинка балкона – с цветочным ящиком, в котором ярко цвели осенние астры.
– Вперед!
Лидка бежала, волоча за собой Андрея, спотыкаясь о камни, задыхаясь от пыли, ловя подошвами трясущуюся землю. Готовая руками отбивать летящие кирпичи, рвать падающие провода – по счастью, тока в проводах не было, они могли сильно поранить запутавшуюся в них жертву, но сжечь уже не могли.
Потом из тучи пыли вынырнуло оцепление. Огромные люди в шлемах и респираторах казались роботами из детских книжек про могущество науки. Лидка рванула цепочку с биркой – зеленый огонек призывно замигал. Андрей медлил; Лидка обнажила и его бирку тоже, тогда оцепление на секунду разомкнулось, пропуская их вовнутрь.
Над головой снова прошли вертолеты. Человек в респираторе плотно, больно приложил Лидкин палец к сенсору на бирке. Потом провел биркой над каким-то своим прибором, и прибор мигнул зеленым. Та же самая процедура повторилась с Андреем.
– В машину, Лидия Анатольевна. В машину, Андрей Андреевич. – Голос из-под респиратора звучал странно, пугающе. Как все, что происходило вокруг.
Машина была снаружи похожа на армейский броневик. Изнутри – на автобус. В машине уже сидели пятеро мужчин и двое женщин, и все молчали. Одна из женщин прижимала к груди расшитую бисером сумочку.
Лидка опустилась на кожаное сиденье, обняла одной рукой присевшего рядом Андрея.
– Вот и все. Ничего страшного. Нас отвезут к Воротам, и мы войдем… – она хотела сказать «войдем первыми», но запнулась.
Андрей молчал. Его трясло.
– Хочешь чая?
Лидка открыла термос. Плеснула дымящегося чая в пластмассовую крышку-стакан; Андрей начал пить и закашлялся.
– Ну все… Теперь ждать.
– Сейчас поедем, – нервно сказал сидящий сзади мужчина. – На нашем пункте еще один человек остался.
– Сколько можно ждать! – срывающимся голосом выкрикнула женщина с бисерной сумочкой. – Может, его уже задавили… Надо ехать!
Андрей вздрогнул, быстро взглянул на обладательницу сумочки, перевел взгляд за окно. Вслед за ним Лидка увидела, как оцепление пропускает кого-то в плаще до пят и как этот кто-то, ступив два шага, падает на землю.
Один из людей в респираторах заглянул в машину:
– Кто-нибудь из мужчин, помогите!
Первым вскочил Андрей, Лидка не успела и слова сказать. Сжав руки на поручне, она смотрела, как Андрей помогает идти к машине пожилой женщине с рассеченным лбом, с залитым кровью лицом.
– Зацепило, – сказал все тот же нервный мужчина. – Или кастетом заехали. Может быть.
Бирка с зеленым огоньком болталась у женщины поверх плаща. Андрей помог опоздавшей забраться на подножку, двое мужчин помогли ей усесться, одна из женщин уже держала в руках аптечку. Лидка механически полезла за индивидуальным пакетом, развернула, положила на рану стерильный слой ваты – женщина застонала.
– Андрей, помоги… Андрей?!
Он стоял рядом с машиной. Не торопился садиться; человек в респираторе что-то крикнул ему, Андрей ответил, но Лидка не разобрала ни слова. Потом сын повернул голову, и Лидке показалось, что через темное стекло она видит его виноватые глаза.
Машина тро…
По разогретой солнцем набережной шла, трогая плиты тяжелой палкой, медленная осторожная старуха.
Плиты были теплые. Резиновый наконечник палки, давно ставшей частью старухиного тела, трогал шероховатую поверхность, упирался в грубо шлифованный камень.
Плиты. Запах моря. Запах ветра. Время от времени старуха останавливалась, чтобы поглубже вдохнуть.
Через несколько метров должна обнаружится лестница, ведущая к берегу, – вот она. Старуха неторопливо развернулась. Ее тело было нелегким в управлении, почти таким же неповоротливым, как многотонный самосвал.
Подойдя вплотную к лестнице – дубовые, не подвластные гнили ступеньки, – она переложила палку из правой руки в левую. Освободившейся правой рукой взялась за перила. Отполированное тысячами ладоней, теплое волокнистое дерево. Твердые прожилки, мягкие бороздки, выпуклость срезанного сучка. Старуха улыбнулась. Она всегда улыбалась, касаясь этих перил.
И, осторожно переставляя ноги, неся палку на сгибе левого локтя, двинулась вниз. Третья сверху ступенька прогибалась под ее весом чуть больше прочих; предпоследняя, четырнадцатая, еле слышно скрипела.
Утомленная, будто после многочасового бега, старуха добралась до пляжа. Переложила палку из левой руки в правую, ступила на гальку. Ее дальнозоркие глаза давно не различали текст в газетах и книгах, зато прекрасно видели каждый камушек под ногами.
Камни только казались серыми. Среди них были белые, пятнистые, голубоватые, розовые, старуха слушала, как они поскрипывают под подошвами войлочных бот. Кое-где на камнях сохли принесенные штормом водоросли; иногда старуха останавливалась, чтобы зачем-то потрогать их кончиком палки.
Труднее всего было обогнуть скалу. Старуха шла по влажной гальке, рискуя упасть прямо в воду. Сползая с берега вслед за волной, камни ударялись друг о друга и тихо звенели.
