— В момент произнесения слова «теперь» он был в одной минуте и сорока девяти секундах, на расстоянии одного светового месяца уже вне нашей системы и — весьма рады вам сообщить — далеко за пределами нашей юрисдикции.
Похоже, он держит путь к ВСК «Прискорбное противоречие в показаниях», если только один из них не пытается навести тень на ясный день.
— Спасибо, Узел. Спокойной ночи.
— И вам того же. Прослушивание мы прекратили, можете не сомневаться.
— Спасибо, Узел. Хамлис?
— Возможно, вы упустили шанс, какие представляются раз в жизни, Гурдже… Но более вероятно, что были на волосок от гибели. Я сожалею, что связался с Контактом. Они заявились слишком быстро и говорили слишком жестко — вряд ли это случайность.
— Не переживайте вы так, Хамлис, — сказал Гурдже автономнику, снова посмотрел на звезды, откинулся к спинке и водрузил ногу на стол. — Я с этим справился. Все у нас в порядке. Я увижу вас завтра в Тронце?
— Может быть. Не знаю. Я подумаю. Желаю вам удачи — я имею в виду этого вундеркинда по стрикену — на тот случай, если не увижу вас завтра.
Гурдже печально улыбнулся в темноту:
— Спасибо. Доброй ночи, Хамлис.
— Доброй ночи, Гурдже.
-
Поезд выскочил из туннеля на яркий солнечный свет. Он заложил вираж, потом пересек узкий мост. Гурдже, взглянув поверх перил, увидел сочные зеленые пастбища и петляющую по долине реку в полукилометре внизу. На небольших лужайках лежали тени гор, а по горным склонам, поросшим лесом, пробегали тени облаков. Воздушный поток трепал волосы Гурдже, он наслаждался сладким, ароматным горным воздухом и ждал возвращения своего противника. Вдалеке над долиной, почти на высоте моста, кружили птицы. Их крики разносились по замершему пространству и были едва слышны за шумом поезда, рассекающего воздух.
Будь все как обычно, Гурдже дождался бы вечера и отправился в Тронце понизу, но в это утро ему хотелось поскорее исчезнуть из Икроха. Он надел туфли, старомодные брюки и короткую открытую куртку, после чего отправился по тропинкам на другую сторону горы.
Он сел у старой железнодорожной колеи, секретировал слабый стимулятор и принялся развлекаться — бросать куски магнитного железняка в магнитное поле путей и смотреть, как их оттуда выкидывает. Он вспомнил плавучие острова Йей.
Еще он размышлял над таинственным вчерашним визитом автономника из Контакта, но пока ничего не прояснялось, будто все случившееся было сном. Он проверил систему связи дома, показания всех прочих систем — по данным дома, никто его не посещал, однако его разговор с Узлом Чиарка был зафиксирован, зарегистрирован и засвидетельствован другими подотделами Узла, а небольшая часть его — самим Полным Узлом. А значит, это все случилось взаправду.
Гурдже остановил древний поезд, когда тот появился, и не успел еще взобраться по ступенькам, как его узнал средних лет человек: он назвался Дрелтрамом и тоже направлялся в Тронце. Мистеру Дрелтраму поражение от руки великого Жерно Гурдже было бы драгоценнее победы над кем угодно. Не хочет ли он сыграть? Гурдже давно уже привык к подобной лести (обычно за ней скрывались необоснованные, но довольно буйные амбиции), но все же ответил предложением сыграть в «одержание». Там было много общих базовых правил со стрикеном, так что игра могла стать хорошей разминкой.
Они нашли комплект «одержания» в одном из баров и взяли доску с собой на верхнюю палубу, где и сели за ветрозащитным стеклом, чтобы карты не унесло ветром. Времени для завершения игры было более чем достаточно — путь до Тронце на поезде занимал большую часть дня, тогда как понизу на это уходило десять минут.
Поезд съехал с моста в глубокое узкое ущелье; воздушные потоки здесь порождали жутковатый, гулкий звук, с обоих сторон отражавшийся от голых скал. Гурдже посмотрел на доску. Он играл напрямую, без помощи секретированных веществ, тогда как его противник использовал мощную смесь, предложенную самим Гурдже. Кроме того, он дал мистеру Дрелтраму фору в семь фигур — больше не позволялось. Тот оказался неплохим игроком и вначале чуть не получил выигрышную позицию — его преимущество в фигурах было подавляющим, но Гурдже хорошо защищался, и его противник упустил свой шанс, хотя, возможно, сохранил несколько мин в темных углах.
Размышляя о подобных неприятных сюрпризах, Гурдже вдруг понял, что так еще и не знает, где его собственная скрытая фигура. Он прибег к этому неформальному способу, чтобы выровнять игру. В «одержание» играют на доске в сорок квадратов, фигуры каждого игрока делятся на одну большую и две малые группы. На различных пересечениях, изначально свободных, можно спрятать до трех фигур. Местонахождение каждой вводится (и затем блокируется) круговой картой — тонкой керамической пластиной, которую переворачивают, только если игрок хочет ввести фигуру в игру. Мистер Дрелтрам уже открыл все три свои скрытые фигуры (одна оказалась на том пересечении, где Гурдже из чисто спортивного интереса расположил все девять своих мин, и потому дело приняло для него неприятный оборот).
Гурдже в начале игры крутанул диски на своей единственной пластине скрытой фигуры и положил пластину лицевой стороной вниз, даже не посмотрев на нее. Он знал о местонахождении этой фигуры столько же, сколько мистер Дрелтрам. Она вполне могла оказаться на недопустимом поле, что грозило Гурдже поражением, или же (что было менее вероятно) — на стратегически ценной позиции в глубине территории противника. Гурдже нравилось применять такую тактику, если игра не была серьезной; нравилось ему и давать противнику необходимое тому дополнительное преимущество, что делало игру более интересной и менее предсказуемой, добавляло остроты.
Он подумал, что надо бы разобраться, где его фигура — быстро приближался восьмидесятый ход, когда ее все равно нужно будет раскрыть.
Пластины, на которой было записано местонахождение его скрытой фигуры, нигде не было. Он перебрал карты и пластины, лежащие на столе. Мистер Дрелтрам был не самым аккуратным игроком — его карты и пластины вместе с ненужными или удаленными фигурами были разбросаны по столешнице, включая и ту ее часть, которая была ближе к Гурдже. Когда они въезжали в туннель часом ранее, порыв ветра чуть не сдул кое-какие легкие карты, пришлось придавить их бокалами и грузиками — стекляшками, начиненными свинцом. От этого создалось впечатление еще большей неразберихи, как и от странной, чтобы не сказать нарочитой, манеры противника Гурдже записывать сделанные ходы на грифельной доске (он заявил, что встроенная память доски как-то раз подвела его, и он потерял запись одной из лучших в своей жизни игр). Гурдже принялся поднимать разбросанные по столу фигурки и карты в поисках своей пластинки.
