Когда-то здесь был расквартирован 101-й воздушно-десантный легион Империи, включавший в себя две отдельные мотострелковые когорты, вертолетный турм и манипулу «зеленых беретов». Пять тысяч гоплитов с семьями и обслуживающим персоналом размещались в военном городке, занимавшем площадь в полгектара; все это хозяйство было обнесено бетонной стеной и укреплено не меньше, чем форт миротворцев где-нибудь на Балканах. Однако во время Газавата этот городок переходил из рук в руки раз десять и был до того потрепан, что после Реконкисты его собирались снести подчистую и отстроить заново — но не успели… Ходили слухи, что в этом безымянном городке когда-то жил сам Аттила, вынашивая планы по уничтожению Империи; когда планы его были реализованы, а воинство, лишенное лидера, разметано Миротворческими походами, городок опустел. Как оказалось — только на время…
Касиан покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, и отошел от окна. Койки в казарме, в отличие от лазарета, стояли двухэтажные, металлические, с продавленными пружинами. Тави забилась в одну из этих ржавых клетей, как мышь в нору, и закуталась в зеленое шерстяное одеяло, так что наружу торчало только испуганное личико. С неожиданной для себя вспышкой бешенства Касиан саданул кулаком по сетчатому колпаку лампочки, и по казарме заметались пляшущие тени. Тави вздрогнула и попыталась еще глубже зарыться в складки одеяла…
Касиан вышел из «Хаммера» сразу и добровольно, едва лишь разглядел в клешне одного из катафрактов противотанковый ракетомет «Пилум-2М», а вот Тави вылезать отказалась наотрез. Наконец, один из варваров — тощий рыжеволосый тип с глумливой ухмылкой на лисьей морде — залез в «Хаммер» со стороны водителя и выпихнул Тави наружу. Она поскользнулась и упала прямо в снег. Глумливый тип заржал и тут же осекся, когда к Тави подошел пожилой, кряжистый мужчина в потертом камуфляжном анораке и зеленой бандане. Он протянул ей руку и помог встать. Потом жестом подозвал Касиана.
— Кто такие? — спросил он с мягким, певучим акцентом.
— Меня зовут Касиан, — быстро, без запинки ответил Касиан. — Я украл эту девчонку. Она — собственность очень богатого человека. За нее дадут большой вергельд. Если вы сохраните мне жизнь, я скажу вам, как связаться с ее хозяином.
Пожилой хмыкнул, огладил рукой седую бороду и слегка кивнул. Рыжий тип пнул Касиана сзади в подколенный сгиб, и Касиан рухнул на колени — в лужу, полную грязной талой воды и ледяной крошки. Брюки моментально промокли, и Касиана затрясло. Рыжий обошел вокруг него, сыто ухмыльнулся и занес приклад автомата.
— Хватит, — сказал кряжистый старик.
Рыжий с недовольной миной опустил свой древний «Калашников» с обмотанным изолентой цевьем.
— Я — Ираклий, — сказал пожилой. — Вы — мои пленники. О вергельде поговорим потом. А пока… — Он вытянул широкую мозолистую ладонь и Касиан трясущейся рукой вложил в нее ключи от «Хаммера».
Ираклий швырнул ключи рыжему и скомандовал:
— Этих двоих — обыскать и посадить в мою новую машину. Исполняйте, вахмистр!
В простенках между двухъярусными койками легионеров висели блеклые, выцветшие плакаты, за долгие годы утратившие и глянцевый блеск, и вызывающую пестроту красок. На большинстве плакатов красовались полуголые гетеры из «Плейбоя» и «Пентхауза», с огромными, явно силиконовыми грудями и толстогубыми похотливыми улыбками — секс-идолы имперского плебса, в том числе и доблестных легионеров-десантников, которые каждую ночь мастурбировали на этих скрипящих койках, видя в силиконовых гетерах куда более осязаемый символ Империи, чем все звездно-полосатые флаги вместе взятые.
На других, не менее многочисленных плакатах свирепо корчили рожи огромные мускулистые мавры с перебитыми переносицами и расплющенными ушами. Мавры были в гладиаторских перчатках, а на заднем плане обязательно пылали электрическим сиянием арены Лас-Вегаса. Первобытная свирепость разукрашенных татуировками мавров соседствовала с блестящими хромом и никелем «Кадиллаками» и «Мустангами», несущимися по Великим Дорогам Империи. Судя по количеству плакатов с машинами, эти механизированные идолы были для легионеров предметом вожделения едва ли не большим, чем силиконовые гетеры…
Казарма 101-го воздушно-десантного легиона была чем-то вроде слепка подлинной культуры Старой Империи — культуры языческой, массовой, агрессивной; культуры, захлестнувшей Европу незадолго до Газавата; культуры великой и безвозвратно погибшей… И все потуги возродить ее после Реконкисты были так же смехотворны, как попытки возродить саму Империю — кем бы не мнил себя дофин в Давосе, а феодальный конгломерат, известный как Священная Шенгенская империя напоминал Старую Империю не больше, чем Ираклий — Великого Аттилу.
Касиан вытащил из кармана мобильник и задумчиво повертел его в руках. Рыжий вахмистр умел бить значительно лучше, чем обыскивать: перед тем, как затолкать Касиана в машину, он просто похлопал руками по его пальто, отнял и тут же выбросил бумажник с кредитками, и на том счел обыск законченным, прозевав при этом скальпель, записную книжку и мобильник викария. Первых два предмета Касиан уже использовал — без особого успеха; теперь настала очередь подарка викария.
Касиан включил мобильник и вызвал из памяти телефона единственный хранящийся там номер. Из всего следовало, что это был номер самого викария — у Верховной консистории телевидения был как опыт, так и средства для выкупа своих квестарей из цепких лап варваров, и если викарий сочтет историю Касиана достаточно интересной, у Касиана был шанс выбраться из этой передряги живым, богатым и знаменитым — ради чего, собственно, он и влез во всю эту авантюру…
Касиан нажал на повтор, но мобильник молчал. Сперва Касиан решил, что сели батарейки; но дело было в другом. Военный городок 101-го легиона Империи находился за пределами обитаемого мира; эта территория не была охвачена сетью сотовой связи или нанесена на карты автобанов — и находилась эта терра инкогнита всего в двух часах езды от Рурской промзоны.
Не считая трофейного «Хаммера» у варваров было всего две машины — старый армейский «Урбан-ровер» и «Джип-визигот» со снятой крышей и с установленным на станине пулеметом. Касиана и Тави затолкали на заднее сиденье «Хаммера»; Ираклий сел спереди, а глумливый вахмистр, нахлобучив на голову облупленную голубую каску, уселся за руль. Первым под арку акведука нырнул и растворился во тьме «Урбан-ровер»; за ним двинулись мотоциклы с катафрактами; и только потом вахмистр медленно тронул «Хаммер» с места, поглядывая в зеркальце на замыкающий колонну «Джип».
