Бурри кивнул и, тяжело дыша, выбрался наверх.
Фарг вынес из машины сенбернара.
— Прощай, Эрик! — тихо сказал он и бережно опустил его в яму.
Покусывая губы, Лидия смотрела, как над могилой пса вырастает холмик еще влажной земли.
— Ну что ж, он жил не зря, — грустно сказал Фарг. — Благодаря ему, людям станет известна еще одна тайна Великого Мозга. И, кто знает, если бы не Эрик, может она досталась бы нам слишком дорогой ценой...
7
Почти всю переднюю стену салона рейсового стратоплана занимал экран стереовизора.
— ...мало только предсказывать землетрясения, — говорил резкий уверенный голос диктора. — Сейсмология уже сейчас вплотную подошла к проблеме их предупреждений. Давно известно, что землетрясения являются следствием перераспределения металлических компонентов в мантии под действием магнитного поля Земли. САБС, сверхглубинный автономный буровой снаряд, который вы видите на экране, занят монтажом экспериментальной установки, создающей вокруг себя в радиусе десяти километров искусственное магнитное поле...
Фарг повернулся к Бурри и, заметив, как он мельком взглянул на часы, усмехнулся:
— Стратоплан ведут автоматы по стандартной траектории, время рассчитано с точностью до секунды. — И, помолчав, добавил: — Я тоже в последнее время становлюсь беспокойным. Раньше проблема землетрясений вряд ли бы заинтересовала меня. Может быть, успех сейсмологов просто подхлестнул бы меня с еще большим рвением заниматься своим делом — и только...
— Чувство ответственности за деяния человечества в целом, — с бледной улыбкой заметила Лидия.
— Что-то подобное, — согласился Фарг. — История науки свидетельствует, что почти нет открытия, которое рано или поздно не касалось бы каждого. Нам всем должно быть небезразлично, если гляциологи ведут рискованные опыты с огромными массами льда в Гренландии, если Храмов приходит в восхищение от идеи будущего воцарения технической морали, если может оказаться так, что в один прекрасный день люди станут живыми манипуляторами Великого Мозга. И это — не все. Мы еще не знаем, что рождается в бесчисленных лабораториях от Земли до Юпитера, какие еще предложения сделают завтра человечеству исследователи, загипнотизированные силой собственных открытий. Людям пора покинуть тесный мир своих профессиональных интересов, пора выработать критерии оценки новых направлений работ с точки зрения человеческой морали.
— Анти-Храмов. Так сказать, Храмов наоборот, — с неожиданной горячностью сказала Лидия. — Ты не предлагаешь, случайно, вообще отказаться от исследований? Вот мы, например, работаем над проблемой регенерации органов человека. Благородное направление с точки зрения человеческой морали? Безусловно. А теперь представь себе, что эта проблема уже решена, что мы уже научились восстанавливать все — от пальца до головы. Моральным ли будет в этом случае восстановление человека, если от него осталась одна рука? Или, допустим, желательно ли возвращение к жизни кого-то давно умершего по сохранившемуся кусочку ткани?
Бурри сидел, напряженно сцепив руки, полузакрыв глаза. Увлечение философией заставило его в свое время основательно изучить логику, и сейчас, отмечая ошибки в рассуждениях своих друзей, он видел, что подобные споры могут быть решены только жизнью, то есть в результате труда многих и многих людей. При последних словах Лидии он оживился.
— Истина, доведенная до абсурда, становится ложью. Это было сказано философом Дицгеном еще в девятнадцатом столетии, — негромко сообщил он и посмотрел на часы. Время полета уже истекало. И действительно, почти сразу ровное, постоянное и от этого уже не замечаемое шипенье начало переходить в басовитый гул. Стратоплан начинал торможение.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лидия.
— Чтобы уравновесить весы, нужно на обеих чашах иметь равный груз, — коротко ответил Бурри и смущенно взглянул на Лидию, недовольный своим поучающим тоном.
— Казуистика! — буркнул Фарг. — Схоластика!
В небольшом, насквозь пронизанном солнцем здании вокзала они подошли к диспетчеру. Молодая круглолицая девушка, даже не дослушав пространных объяснений Фарга, сказала:
— Ах, к Моравису! Это нужно в колонию первобытных людей, шестьдесят километров по юго-восточному шоссе.
— Что, что? — не понял Фарг.
Девушка фыркнула.
— Это ребята с геофизической станции «Мантия» так себя называют. Моравис живет у них. Давно, уже с год.
— А они не каннибалы? — серьезно спросил Фарг.
— Что? — в свою очередь не поняла девушка.
— Так называлась одна из профессий первобытных людей, — любезно объяснил Фарг.
— Я же сказала, что они геофизики.
— Одно другому не мешает. Но все равно большое спасибо.
— Поезжайте на машине! — крикнула вдогонку девушка.
— Как бы не так! — проворчал Фарг. — Я тут заметил орнитоптерную станцию. Давно хотелось попробовать, что это такое.
Он вышел из вокзала первым и решительно зашагал к большому прозрачному навесу, под которым стояли широкие приземистые колпаки. Откуда-то появился сухощавый молодой человек в широкополой шляпе.
— Здравствуйте! — сказал он неожиданным при его телосложении густым басом. — Я техник-инструктор по орнитоптерам. Вам куда? В «Мантию»? Понятно. Завидую людям, у которых так много свободного времени, что они могут летать на орнитоптерах. Вам приходилось летать на них?
Инструктор откинул колпак и, почти без усилий подняв небольшой кольцеобразный механизм, вынес его из-под навеса.
— Это биомеханический аппарат, — пояснил он. — Пятнадцать километров в час, при попутном метре побольше. Что это в наше время, правильно?
Он повернул неприметный рычаг, и широкое наружное кольцо развернулось в два длинных эластичных крыла. Под ними оказались два пояса, которыми инструктор охватил верхнюю часть тела.
— Вот и все. Остальное сделают ваши биотоки. Соблюдайте осторожность при взлете и особенно при посадке. При взлете не нужно частить, взмахи должны быть плавными и широкими. Вот так.
Он оторвался от земли и, мягко помахивая упругими крыльями, повис на высоте двух метров.
— При посадке же, — поучал он с высоты, — взмахи делайте чаще и короче.
Крылья затрепетали и легко опустили техника-инструктора на землю.
Первым опробовать крылья взялся Фарг. Он с решительным и серьезным видом опоясался, вытянулся в струнку и, глубоко вздохнув, сделал взмах. Результат был неожиданный. Фарг взлетел на метр, опустился, снова взлетел, косо приземлился и ткнулся лицом в траву, путаясь в лихорадочно извивающихся крыльях.
