Еще вы, наверное, удивляетесь, почему здесь, внутри, так темно. В этом наши устройства тоже схожи с человеческим мозгом. Ведь нервные клетки мозга так чувствительны, что свет для них вреден. Мы пользуемся почти исключительно «черным светом» или активированным фосфором, например на наружных оболочках нервных волокон. По той же причине нашим сотрудникам, как правило, не разрешается доступ во «внутренности» мозга, когда он под рабочей нагрузкой. Исключения допускаются только, для «особо важных лиц», вроде вас. Обычно мы попадаем на свои рабочие места по трубам, на шахтных подъемниках. Шахты-трубы для этих лифтов проложены внутри опорных «костей», то есть в скальном грунте. Лифты ходят гораздо быстрее, езда в них много удобнее… О, доктор Ли, мне вас от души жаль! Вы едете один, в такой кошмарной тесноте и путанице, и никого-то около вас нет!
Ли усмехнулся. Достанется же — такая болтунья кому-нибудь в жены! Как бы она ни была привлекательна внешне, он не хотел бы для себя такой супруги! Впрочем, в данный момент ее утрированная женственность даже скрашивала этот мрачный путь среди мерцающих призраков!
Маленькая платформа под его ногами опять проявила свой странный норов. Она взбрыкнула, подтолкнула его вверх, а задняя стена дала ему одновременно пинка в спину. Нос гостя уже коснулся скользящей стенки цилиндра, как в тот же миг вся конструкция переменила курс, перейдя от вертикального скольжения к волнообразному раскачиванию. Ли неясно различил множество сплетений светящихся кабелей. Они змеились в пещерообразных нишах, и чудилось, будто они подмигивают гостю, слабо фосфоресцируя, как кошачьи глаза. Это мерцание напомнило ему лемуров и светляков из того зеленого ада, где довелось некогда воевать.
— Сейчас вы обходите некоторые извилины «мозжечка», — пояснял ангел-хранитель. — Вы видите светящиеся электронные лампы. Все они более или менее похожи друг на друга и рассчитаны на прием восприятий, чтобы потом трансформировать их в мыслительные импульсы и далее — в словесные формулировки… Здесь, в «мозжечке», рождается большинство ассоциаций. Отсюда они распределяются по клеткам мозговой оболочки… Упаси вас бог заболеть морской болезнью, господин доктор, это нередко случается с нашими посетителями. Они не выдерживают качки, а еще пуще — неизвестности того, что их ждет на следующем повороте.
Опасения сострадательной Вивиан были слишком близки к истине, чтобы показаться гостю комичными. С ощущением надвигающейся катастрофы глядел он на скользящие стенки цилиндра; время от времени слабое мерцание чуть освещало его лицо, и он на миг видел свое отражение в гладкой стенке цилиндра. Лицо измученное, зеленоватого оттенка… Но хуже всего было полнейшее отсутствие какого-либо устойчивого ориентира, на котором можно было бы остановить взгляд. У Ли возникло ощущение, будто он несется галопом на спине чудовищного удава и еще какие-то мерзкие пресмыкающиеся скользят у него под мышками.
Некоторые из пещер Аладииа, мимо которых он совершал свое невеселое путешествие, оживлялись рубиновым свечением мириадов вакуумных трубок. Другие отливали зеленым или переливались всеми цветами спектра. И не было им ни конца, ни краю, и невозможно было определить, сколько же их уходит вглубь, — все это вызывало представление о беспредельности… После нескончаемых волнообразных качаний эскалатор совершил нечто вроде воздушного прыжка вверх. Опять перспектива полностью изменилась. Теперь казалось, что бегущая эскалаторная лента подвешена к потолку. Сквозь косые боковины эскалатора можно было различить то, что находится внизу.
Голосок Вивиан раздался как раз в ту минуту, когда Ли с трудом сдержал приступ рвоты.
— Сейчас вы пересекаете линию связи с «большим мозгом». Вам предстоит теперь подъем по шейному позвонку, как раз между обоими полушариями, к «среднему мозгу». Великое множество нервных узлов, находящихся под вами, и те, что надвинутся на вас со всех сторон, пока вы не перевалите через гребень позвоночного хребта, — это все ассоциативные узлы. За перевалом они распространяются далее по мозговой оболочке между всеми координационными центрами, идут к центрам формирования и формулирования мыслей, а также ко всем прочим центрам высшей духовной деятельности… Теперь вам станет легче, доктор Ли, — я имею в виду ваше физическое состояние. Будут еще повороты, но уже не такие резкие… О, вы замечательно держитесь, вы мужественный человек. На моем экране вы смотрите совсем молодцом!
Ли знал, что выглядит как огородное пугало в бурю, но был благодарен за ободряющую похвалу. К тому же Вивиан сказала правду: гигантский удав, на котором он так долго скакал, как будто остепенился и повел себя достойнее, что куда более соответствовало его почтенным размерам!
Был миг, когда ему угрожала, казалось, неминуемая гибель: навстречу мчались светящиеся кабели! Но коснулись они лишь прозрачного плексигласа цилиндра, мгновенно погрузив гостя в ореол радужного сияния, и ускользнули назад. Под ним, внизу, проносились многомильные пространства. Создавалось впечатление, будто все эти пространства служат питомниками… для пишущих машинок! Миллионы этих небольших агрегатов изящно и точно строчили что-то свое, нескончаемое, светясь при этом мириадами крошечных огоньков.
Потом пошли новые и новые гигантские помещения; эти кишели карликовыми моторчиками. Даже сквозь плексиглас цилиндра Ли улавливал их пчелиное жужжание. Что они приводили в движение — он заметить не успел. Следующие мили пути среди этих подземных «теплиц» для машин-скороспелок снова прошли во мраке. Только искорки-огоньки, словно трассирующие пули, прорезали бездонный мрак. Подавленный впечатлениями, Ли будто утратил способность воспринимать слова и реагировать на них. Он уже не понимал того, что непрерывно втолковывала ему Вивиан, вроде: «кристаллические элементы», «соленоидные элементы», «нервные волокна», «ворота синтеза» (не путать с «воротами анализа», хотя выглядят они совершенно одинаково!)…
Под водопадом сыпавшихся на него ученых слов ему еще приходилось бороться с дурнотой и тратить на это добрую половину своих душевных и физических сил. Продолжалась мучительная качка; его все еще бросало то вверх, то вниз, и казалось, что ноги вот-вот оторвутся от тела, а плечи превратились в какое-то подобие шарниров, на которых болтались руки… Вдруг он почувствовал, что кабина скользнула на боковой путь. В плексигласовой стенке цилиндра-туннеля возникло отверстие. Изогнутый металлический щит, похожий на нож путевого струга, устремился навстречу, перехватил платформу, затормозил ее и высадил Ли, целого и невредимого, перед дверью с надписью «Центр восприятий 27». Дверь распахнулась. На пороге предстал сам ангел-хранитель, изящно облаченный в наряд сестры милосердия.
