ругаться. Миритесь и давайте выпьем за это! - спешно вмешался Ишкевич.
- А чего он... - хором промычали спорщики.
- Старики, у меня родилась гениальная идея! - Перинный вскочил на ноги, в восторге потрясая вилкой с нанизанным на нее соленым грибом. - Вместо того, чтобы чистить друг другу фейсы, давайте решим проблему мирным путем. Устроим вечер набросков как в добрые старые времена.
- А кого рисовать? Не друг друга же! Модели еще вчера свалили.
- Ну, может тогда.... Бутыль из-под настойки, а рядом поставим...
- Нет уж, натюрмортами еще в академии наелись!
- И не пейзажи: хватит на сегодня бога Перуна во всех его проявлениях!
- Давайте что-нибудь нетипичное для всех, что-нибудь такое...
- Соседского барбоса у будки! А что: жизненно, а какая выразительность, особенно при виде кошки.
- Господа художники, предлагаю выйти проветриться и совместно поискать сюжет для наших будущих шедевров.
...Модель нашлась, едва они вышли на улицу. Собственно, улицы никакой не было. Когда-то здесь располагался финский хутор со всеми полагающимися хозяйственными постройками, которые пришли к логическому финалу, превратившись в дрова для камина. Курилов особенно ценил отсутствие соседей как факт, положительно сказывающийся на творческом процессе. До ближайшего населенного пункта добрых двадцать минут пешком. Никаких назойливых посетителей, никаких случайных гостей, от которых в мастерской в городе просто житья не было.
Впрочем, человек, который ожидал их, вряд ли был случайным. Низкорослый старик, одетый как персонаж славянского фэнтези, будто заранее знал, куда и зачем явился. При виде изрядно подогретой компании он поднялся с пенька и сделал несколько шагов навстречу художникам. Компания на удивление дружно пришла к выводу, что перед ними самая подходящая модель, какую только можно вообразить.
Впрочем, старика не пришлось даже уговаривать. Улыбнувшись, отчего глаза его приобрели почти васильковую окраску, а кожа собралась в добрые морщины, он засеменил едва ли не впереди художников.
- Какой типаж! - восторженно прошептал Ишкевич. Был у нас один примадонн, играл царя Берендея, так перед этим он просто ноль без палочки.
- Брось ты, это же настоящий персонаж Толстого - так же тихо возразил ему Перинный. - Мужик от сохи, раздольная душа русского народа.
Валерий-старший ответил на эти восторги только ироническим хмыканьем, отметив про себя, что, если старичка нарядить в дорогой костюм, умыть и причесать, смотреться он будет представительнее многих олигархов.
Не обменявшись больше ни одним словом, все поднялись в мастерскую. Хозяин дома, протрезвевший до нормального рабочего состояния, отодвинул к задней стене стол с остатками "банкета" и достал все необходимое для рисования. Мольберт здесь был только один, поэтому устроились все с фанерками на коленях, как ученики художественной школы во время летней практики.
Непонятный посетитель удивил и на этот раз. Войдя, он сразу уселся в резном кресле, которое хозяин дома обменял у одного местного умельца на ящик "Флагмана". Откинувшись на спинку и положив руки на подлокотники в виде сказочных львов, старик замер и, казалось, даже перестал дышать.
Художники, не теряя времени, принялись за дело. Как выяснилось, было уже далеко за полдень и через пару часов дневное освещение должно превратиться в вечернее со всеми его особенностями. Чем больше они старались передать на бумаге черты нежданного гостя, тем больше это занятие увлекало их. Весь мир будто исчез, все вместе они словно провалились в другое измерение, где не существовало ничего кроме того кто сидел перед ними и листка бумаги.
Валерию отчего-то пришло в голову, что в молодости он мысленно делил своих моделей на тех, с кем хочется работать и на тех, где основным мотивом являлась более чем щедрая оплата. Потом ему, конечно, удалось достигнуть внутреннего компромисса... Перинному неожиданно вспомнилось, как в самом начале обучения ему впервые пришлось рисовать обнаженную модель. Охватившее его при этом чувство стыда удивило его самого. Ведь он даже не думает о ней как о сексуальном объекте; если честно, эта толстушка ему даже и не нравилась. И все же водя кусочком угля по ватману, он не мог отделаться от ощущения, что между ним и этой девушкой возникает очень тесная и совершенно ненужная близость. Как в вагоне метро в час пик, да еще летом, когда одежды на всех самый минимум.
Нет, ощущение, которое появилось сейчас, было совсем другим. Не произнеся ни одного слова и вообще никак не проявив себя, непонятный старик завладел их мыслями, как будто превратившись в некую призму, преломлявшую по своей воле их мироощущение.
Ишкевич едва ли не с самого начала чувствовал неодолимое желание пририсовать этому непритязательному с виду дедушке не то нимб вокруг головы, не то внутреннее свечение, как на кришнаитских рисунках. Валерий помимо воли и приобретенного с годами цинизма ощущал, как его буквально распирает безграничное восхищение, переходящее в щенячий восторг. Перед его внутренним взором прошли пионерские линейки в школе и вожатая, которая звенящим от истерического напряжения голосом читала патриотические стихи. Перинный по привычке подумал, что явление вездесущего бога Перуна было бы самым достоверным в образе этого человека, посланного самим провидением. А потом у взрослых людей с солидным жизненным опытом синхронно возникло нечто вроде видения: они вернулись в раннее детство, кто-то большой, сильный и невероятно мудрый взял их за руку и ведет туда, где им будет лучше всего. А им только и остается, что радостно перебирать ногами, стараясь поспеть за взрослым...
Завершив портрет, художники не сговариваясь, взяли еще по одному листу и принялись рисовать то, что им хотелось изобразить больше всего на свете. Казалось, руки сами выводят все на бумаге, в то время как разум с некоторым удивлением наблюдает за процессом со стороны.
Постепенно на половинках ватмана появилась фигура, как будто позаимствованная из кошмаров Босха. Силуэт, отдаленно похожий на человеческий, с мощными задними лапами и крыльями, украшенными длинными острыми когтями. Голова, представляет собой клубок перепутанных щупальцев, с которых капает мутная жидкость.
...Жрец-колдун был очень доволен. Чутье не подвело его; он нашел тех, кто способен сделать больше изображений великого Ктхулку, причем таких, которые подействуют на односельчан получше настойки из пятнистого гриба. А самозванец пусть убирается с позором! Или нет, его следует принести в жертву проснувшемуся богу. Пусть его предсмертные мучения насытят того, кто мертв и в то же время скоро вернется в этот мир. И никто никогда больше не посягнет на его власть над соплеменниками.
Ленинградская или какая-то другая область
- Ты уверен, что мы движемся в правильном направлении? - в который раз спрашивал
