Потом, когда заработали поглотители, осталась лишь значения загруженности термохимических преобразователей, которые превращали углекислоту в кислород. Капитан усмехнулся: — термоэлементы в эпоху атомного синтеза были анахронизмом. Даже в капсулах «Драконов» — «четверок» стояли компактные суперпозиционные ячейки, в пять раз более легкие, практически не занимающие места, которого и так не хватало на борту крошечного кораблика.
Капитану, в общем, не было дела до устройства спасательного аппарата, который был по совместительству жильем одного из членов экипажа. Его больше интересовал прежний постоялец этого убогого закутка. На снимке, приколотом над экранчиком связи, зазывно улыбалась крашенная блондинка, увешанная безвкусной бижутерией. В углу пластикового прямоугольника была накарябана почерком ученицы младших классов надпись — "Любимому Боречке от Леночки". На полочке валялись дурацкие комиксы, а под креслом, очевидно спрятанные от чужого нескромного внимания, лежали пачки журналов с голыми девицами. Глаза Эндфилда определили, что на пластиковых листах, с изображениями пышнотелых красоток присутствуют пятна и потеки явно белкового происхождения.
Очевидно, бывший хозяин любил помечтать в свободное время не только о своей Леночке. Капитан пошарил в памяти терминала и блоках памяти самой капсулы, обнаружив помимо руководств и наставлений, к которым никто никогда не притрагивался, единственную книгу с картинками, даже не аудиоролик, обычного знакового письма, сказку для детей младшего школьного возраста о приключениях маленького мальчика, выгнанного из дому злыми братьями. Джек хмыкнул по поводу убожества духовных запросов "отважного драконоборца" и перешел к более насущным проблемам.
Его сверхчувственное восприятие, скользнув по обстоятельствам коротенькой и никчемной жизни бывшего жильца каюты, отправилось далеко, за мегаметры от точки, где летели корабли полка, к прошивающим космос на субсветовой скорости боевым звездолетам «вепрей».
Джек проверил качество энергетических фантомов, которые создавали иллюзию движения у неприятельских сенситивов, заново проанализировал сигналы от перенастроенного имитатора цели. По-прежнему тонкий, модулированный луч гравитации от специальным образом отрегулированных генераторов имитатора, попадая на приемные антенны подземной станции наблюдения, подтверждал снятый экстрасенсами сигнал.
Нечеловеческая сущность Электронной Отмычки не имела эмоций, но Джек Эндфилд был человеком. Волна ярости пронеслась в сознании, грозя вывести его из привычного состояния внутренней пустоты.
На мгновение расплылись, и чуть было не погасли, фантомы созданных им миражей. Капитан усилием воли успокоился, лишь где-то в уголке осталась злобная радость от мысли, что же случилось с бывшим командиром корабля и его сослуживцами — такими же тупыми олигофренами с гипертрофированной эмоциональностью неблагостного толка.
Примерно через полтора часа дверь каюты открылась, и вошел его тюремщик, второй лейтенант Гладышев с уложенным в кобуру излучателем. Он был сильно разозлен, изрядно напуган, смущен.
Он коротко предложил ему пройти в рубку. Капитан, не говоря ни слова, последовал за ним. Эндфилд почувствовал всех присутствующих. Там уже было все начальство. Джек вошел вовнутрь и тихонько встал у дверей. Его не заметили, и Капитан имел возможность понаблюдать за реакцией собравшихся. Командир первой эскадрильи майор Татищев, морщился.
И.о. комэска — 1, первый лейтенант Алексеев смотрел на экран, не отрываясь, зверея с каждой минутой. Капитаны Говоров и Михайлов, которые водили третью и четвертую эскадрильи, сохраняли внешнее спокойствие, и только Эндфилд понимал, чего им это стоило.
Катран, без которого не обошлось, был напуган больше всех. На него было жалко смотреть, он ежился, стискивал в волнении пальцы, хоть и периодически одергивал себя, его голову постоянно и самопроизвольно затягивало в плечи.
На экране, к которому было приковано напряженное внимание присутствующих, шел нескончаемый гомомазохистский и садосексуальный сюжет.
Драконы к тому времени разобрались, что крейсер, несмотря на внешнюю похожесть — чужой. Были просмотрены полетные листы, карты с местами дислокации баз, изучены инструкции и директивы, но все равно не верилось, что это правда.
Но записи первого пилота, который имел слабость к сохранению "для истории" приятных моментов, когда ему выпадало проявить полную власть над другими людьми, быстро убедили драконов, что это не подделка, слишком уж знакомы были имена жертв.
Экран показывал темную и грязную комнату с импровизированным пыточным станком, в который было зажато человеческое тело. В этот раз «кабаны» не использовали изыски фармакологии и волновой психотехники. Все было в старых добрых традициях, с использованием подручных средств.
То, что глумились над офицером Черного Патруля, можно было узнать лишь по обрывкам формы. Тело несчастного было превращено в сплошной синяк, иссечено шомполами. Были видны воспалившиеся колотые и резаные раны, ожоги от горелки и окурков сигарет. Лицо от побоев чудовищно опухло, и было неузнаваемым.
Его мучитель, притомившись, устроился рядом с жертвой, поставил камеру так, чтобы оба были в кадре. Закурил сигарету с шалалой и начал разговор с упорно молчащим «драконом», пьянея от ядовитого дыма и тыкая его тлеющей сигаретой.
— Ты кто есть? Ты думаешь, что ты командир корабля, пилот, первый лейтенант. Как тебя там звали — палач со смаком почесал затылок и шею — А! Спиридонов, блядь. Так вот ты, блядь, лейтенант Спиридонов вкусно ел, сладко спал, а мы, блядь, баланду трескали и парашу нюхали. А все из-за таких как ты, блядь. Попробуй, блядь, как это приятно.
С этими словами «кабан» поднялся, расстегнул ширинку и помочился на голову беспомощного человека. Тот с трудом поднял голову, неимоверным усилием разомкнул опухшие веки. В глазах дракона блеснула стылая, холодная ненависть.
— Я тебе уже отрезал язык за слова неправильные. Хочешь без моргал остаться, сучонок?!
«Кабан» ударил его ногой по уху и исчез из поля зрения камеры.
— Это тебе так не сойдет, гондон штопаный, — донеслось оттуда. — А ну расслабься. Я сказал, жопу не сжимай, блядь.
— Не хочешь по хорошему, пидарюга раздолбанный?!! На, получи!!! На!!! На!!!
На голову «дракона» обрушилась металлическая дубинка. Кровь и кусочки мозга забрызгали обьектив камеры.
Эндфилд мысленно приказал процессору корабля выключить воспроизведение.
— Я очень, конечно извиняюсь, — произнес он так, что в голосе прозвучали издевка и угроза. Вынужден прервать зрелище, чтобы напомнить о делах насущных.
