Харкинс, как обычно, впал в панику.
Он пугался совсем не так, как обычные люди. То, что они называли страхом, являлось его стандартным операционным уровнем, состоянием, в котором он существовал постоянно. Настоящий ужас, в общем-то, — редкость для многих. А Харкинс встречался с ним, по меньшей мере, дюжину раз на неделе.
Но сейчас он почувствовал нечто незнакомое и странное. Правда, физические реакции, которые он ощущал, были теми же самыми — одышка, потливость, непреодолимое желание расплакаться, неспособность пошевелиться. Но в прошлом подобный испуг много раз помогал ему сохранить жизнь. Он приходил к Харкинсу, как старый товарищ. Друг, к которому он привык, хотя и ненавидел лютой ненавистью.
Среди взрывов, пушечной пальбы, орудийного огня и своего безвыходного положения Харкинс мог думать лишь об одном.
«Почему он не остался на „Кэтти Джей“?»
Неужели он опять продемонстрировал полную бесполезность в перестрелках? Ведь единственное умение, которым он обладает, — это пилотирование «Файеркроу». А его файтер стоит себе в Шасиите. Харкинс всегда избегал участия во всяких наземных операциях. Вообще-то, предполагалось, что он там и не нужен. Без своего корабля он уподоблялся улитке без раковины.
А дело было в Джез. Милой, доброй Джез, единственной, кто не дразнил пилота и не высказывал насмешливой жалости. Он радовался, что она не могла сейчас видеть его — в очередной раз обезоруженного страхом. Она погрузилась в управление машиной, на которой они удирали через заросли.
Джандрю обернулся. Даккадийцы с покрытыми красной пылью светлыми волосами, скрывающие лица за грязными очками и кожаными масками, сидели у них на хвосте. Пескоходы преследователей ничем не отличались от их драндулетов. В каждом — водитель, пассажир и стрелок, стоящий сзади. Пули разрывали воздух и вздымали облачка пыли по обе стороны от их машины. К счастью, благодаря маневрам Ашуа и неровностям почвы, неприятель не мог как следует прицелиться.
— Эй, кто-нибудь будет стрелять в них? — крикнула Ашуа.
— Эта зараза заела! — огрызнулся Пинн, изо всех сил пытаясь повернуть пулемет на турели.
— Возьми дробовик, идиот! — ответила она.
— А ведь верно! — изумился Аррис. Он бросил пулемет, обхватил ногами трубу каркаса и, закрепившись, схватил дробовик и принялся палить по преследователям.
— А ты! — завопила Ашуа, злобно взглянув на Харкинса. — Чего ты ждешь?
Харкинс вздрогнул на месте от ее резкого тона, покрутил револьвер, откинул барабан, чтобы убедиться, что он заряжен, и снова защелкнул. Оружие в руке являлось для него чужеродным предметом, обжигавшим опасностью.
Он перевел дух, наклонился и повернул дуло в ту сторону, где должен был находиться враг. Его собственное запястье при этом вывернулось самым немыслимым образом. Кожаные клапаны пилотской фуражки нещадно колотили Харкинса по небритым щекам. Он зажмурился и выстрелил. Грохот ошеломил его, отдача больно отозвалась в запястье и локте. Револьвер дернулся, выпал из его пальцев и полетел на землю. Харкинс вспыхнул от стыда и привалился к спинке сиденья, прижав руку к груди.
— Гниль и гной! — гневно заревела Ашуа. — Я думала, что ты вроде как пират! Кого мне подсунули? Ты хуже девчонки!
Харкинс решил, что это — риторическое высказывание, и промолчал. Ашуа тоже ничего не добавила, поскольку драндулет наехал на бугор и подпрыгнул. Десять секунд он летел по воздуху, а затем грохнулся вниз. У Харкинса лязгнули зубы.
— Как же мне взять на мушку этих гадов? — пожаловался Пинн.
— Но ведь и они не могут в нас попасть! — буркнула Ашуа и вильнула вправо, уходя от очередной очереди «Гатлинга». Она, не глядя, вытащила из-за пояса динамитную шашку и вручила ее Харкинсу. — Поджигай.
Тот с трепетом уставился на динамит. Девушка нетерпеливо качнула головой.
— Шевелись, ты, калека! Быстрей!
Джандрю схватил шашку, думая лишь о том, что когда он выполнит требование, его перестанут оскорблять. Дрожащими пальцами отыскал в кармане спичечный коробок. И замер: он никак не мог сообразить, как зажечь спичку одной рукой, держа динамит другой.
— Зажми динамит. Между коленями. И подожги фитиль, — проговорила Ашуа стиснув челюсти, чтобы сдержать бешенство.
Харкинс убедился, что девица не смотрит на него, и смерил ее убийственным, как он надеялся, взглядом. Она ему не нравилась. Она ничуть не была похожа на Джез, которая, когда дело касалось Харкинса, была само терпение. А эта была злой и грубой, хотя даже не входила в команду.
С обиженным видом он зажал палочку динамита между костлявыми коленями, зажег спичку и коснулся огоньком шнура. Тот сразу зашипел, разбрасывая искры. Джандрю подскочил на месте — и динамит, выскользнув, упал на дно машины.
— Ты, что, вообще ни на что не способен? — возмутилась Ашуа, когда он принялся шарить по полу в поисках беглой шашки. Пуля звонко ударила в одну из стоек каркаса. Харкинс прикоснулся к динамиту, но в то же мгновение Ашуа крутанула руль, и шашка откатилась из-под его пальцев прямо ей под ноги. Девушка завизжала и попыталась сама нащупать динамит. Преследователи продолжали кромсать воздух пулями, а драндулет петлял как безумный.
— Во имя растоптанного дерьма! Чем вы там занимаетесь? — завопил Пинн, вцепившийся в трубу каркаса.
Внезапно пескоход накренился, и шашка перекатилась к Харкинсу. Он схватил ее и принялся размахивать с торжествующим видом.
— Ха! Вот она! — крикнул он, широко ухмыльнувшись.
— Выбрось ее! — взвыла Ашуа, стремясь вновь подчинить себе чуть не перевернувшуюся машину.
Харкинс увидел, что шнур почти догорел, и усмешка сразу исчезла с его лица. Он швырнул динамит через плечо, заткнул уши, но содрогнулся всем телом от мощного взрыва.
Ашуа нажала на тормоз, и драндулет остановился, подняв тучу пыли. Харкинс не шевелился.
Вдруг что-то круглое и тяжелое упало сверху и громко стукнулось о капот. Джандрю вскрикнул. Предмет отскочил, откатился в сторону на дюжину футов и замер.
Это оказалась голова в очках и маске. Она держалась на обрубке оторванной шеи, и можно было подумать, что тело ее хозяина зарыто в песок.
Харкинс медленно оглянулся. Посреди небольшого черного кратера, валялись останки драндулета даккадийцев. Смотреть, собственно, было не на что.
— Похоже, они тоже вязли с собой динамит, — пробормотала Ашуа.
Пинн хлопнул Харкинса по плечу, заставив его в который раз содрогнуться.
— Отличный бросок, тощий заика, — с нежностью произнес он.
Харкинс вымученно улыбнулся и напрягся, сдерживая подступившую к горлу тошноту.
