Литовцев прилетел сюда не один, а со своими лаборантами. Сейчас Валентин Игнатьевич торопил с составлением протоколов, желая выслать эти документы в институт как можно скорее.
Что там скрывать, за лидарит не исключена премия. Нет, Литовцева никто бы не упрекнул в отсутствии скромности. Не сам же он будет выставлять свою кандидатуру. На то есть ученый совет. Конечно, если спросят о Даркове, надо его поддержать. Человек преданный науке и, что самое главное, предан ему — руководителю лаборатории: никогда не подводил. Сейчас он, правда, возится с водными растворами лидарита, что может быть чревато неприятными последствиями — вдруг получится? Значит, новые испытания, дело затянется, и вопрос о премии отложится на неизвестный срок. Неужели Дарков не понимает, что рубит сук, на котором сидит? И, главное, не один сидит, а с начальником лаборатории!
— Как спали, Александр Петрович? — спросил Литовцев, здороваясь, и, не дожидаясь ответа, веером разложил на столе протоколы. — Вот полюбуйтесь. Все пункты техусловий выполнены и перевыполнены. Поздравляю с успехом.
— Какой там успех, Валентин Игнатьевич! — Васильев собрал протоколы, отодвинул в сторону. — Надо спасать положение.
Он рассказал, что собирается подогревать массу, но его смущает предостережение Литовцева.
— И совершенно справедливо смущает, — согласился Литовцев. — Но, дорогой Александр Петрович, я не считаю возможным отступать от технических условий. Если мы будем кустарничать и разводить костры вместо соблюдения точных технологических требований, то я ни за что не ручаюсь. Изменится вязкость, прочность, усадка… Да мало ли какие сюрпризы нас ждут!
Он зашел с другой стороны стола и подвинул к Васильеву пачку протоколов.
— Здесь все сказано. Это нами завоевано, и уступать позиций не следует. Милый вы мой Александр Петрович, я очень дорожу вашим именем талантливого изобретателя и руководителя. Но ведь «ноблес оближ», как говорят французы, то есть «положение обязывает». Представьте себе, какое впечатление может создаться в институте и в управлении, ежели второй дом, который мы здесь сделаем второпях, рухнет, покоробится или начнет расслаиваться. Доказывай потом, что из-за аварии мы вынуждены были поступиться некоторыми требованиями в технологии. «А кто вам велел?» — спросят. И будут правы.
— Но ведь пропадают тонны лидарита!
— Разве мы в этом виноваты? Кстати, что говорит экспертиза о причине аварии на подстанции?
— Короткое замыкание возле распределительных шин. Временно их поставили внизу. Там же нашли лом, концы его оплавились. Как он попал туда, пока еще неизвестно.
— Странно, — Литовцев задумчиво погладил лысину. — Но я слыхал, что испортился трансформатор. Как это могло случиться? Там же должны быть предохранители. В квартирах и то ставят пробки, чтоб при случайном замыкании не горели провода. — Он снисходительно усмехнулся. — Видите, Александр Петрович, химики тоже в электричестве разбираются. Больше того, мне известно, что существуют трубчатые предохранители. Я их в руках держал, рассматривал, даже исследовал. Правда, это было давно, но помню, ко мне обращались с вопросом о более эффективной замене борной кислоты. Оказывается, ею пропитывают асбест. Когда плавится предохранитель, кислота испаряется и дуга гаснет. Так почему же здесь не сработали предохранители?
— Они были заменены другими, рассчитанными на больший ток. Назначена комиссия, будут разбираться, как это получилось. — Васильев торопливо посмотрел на часы. — Так вот, Валентин Игнатьевич, я прошу сделать все от вас зависящее, чтобы спасти лидарит, проследить за температурой, если возможно — снизить ее.
Чувствуя, что Васильева не переубедишь, Литовцев в раздражении встал и категорически заявил:
— Если хотите, Александр Петрович, то ваше требование бесчеловечно. Нельзя же ставить под удар и меня и Даркова, к тому же сейчас тяжело больного. Мы не можем отвечать за аварии. Здесь плохо организована охрана, и мы тут ни при чем. Надо усилить охрану. Немедленно!
— От своих квартирантов не убережешься.
— Это кто же такие?
Васильев упрямо сжал губы.
— Временно прописанные в нашем обществе. — Из-под волос его сползли на лоб морщины. — Слов нет, пробираются к нам разные мерзавцы посуху и под водой, прыгают с парашютами. Также есть враги, купленные здесь, на месте. Случаются катастрофы и аварии не без участия этих деятелей. Но чаще всего виноваты свои «временно прописанные». Кто они? Неразоблаченные дураки, которым нельзя поручить серьезные дела, равнодушные бюрократы, лентяи и ротозеи, наконец, самая страшная категория — мелкие шкурники и эгоисты. — Васильев поминутно поглядывал на окно. Должен был прийти диспетчер. Время бежит, лидарит густеет, а цистерны еще не подготовлены.
Глава шестая
«Кто есть кто?» Попытка выяснения
С Валентином Игнатьевичем трудно было поладить; собственно говоря, Васильев к этому и не стремился. Однако сегодня вечером Литовцев опять пришел выяснять, нет ли чего нового в расследовании причин двух аварий на строительстве.
— Мне пока еще ничего не докладывали, — сухо ответил Васильев, просматривая очередную почту. — Экспертиза покажет.
Но, очевидно, не только за этим пришел Валентин Игнатьевич. Утренний разговор он считал незаконченным. Ему показалось, что Васильев ущемляет права консультанта и создателя лидарита. И сдобным, приторным голоском Валентин Игнатьевич начал жаловаться:
— Меня крайне возмущает странный утилитаризм, который проповедуется нашим уважаемым директором. Дарков болен, а потому неудобно было отказаться, но думаю, что моя командировка сюда не совсем оправданна.
— Вы один из авторов, создатель нового материала. Где же вам быть? Тем более я не химик.
— Но и я не технолог. — Литовцев поднялся и отошел к окну.
— Так ли, Валентин Игнатьевич? — усомнился Васильев. — Неужели вы всерьез отмахиваетесь от технологии? Здесь же перспективы, будущее! Ну хотя бы в нашем строительном деле…
Литовцев выдавил на лице вежливую улыбку:
— Зачем спорить, Александр Петрович! Мы друг друга хорошо понимаем. Строительство ваших домиков — дело очень важное. Я, как и вы, заинтересован, чтобы все обошлось благополучно. Сделаю все, что от меня зависит. Но будем объективны. Скажите, пожалуйста, неужели вы уверены, что ваш метод строительства, ваша технология могут сыграть важную роль в развитии научно-технического прогресса? Ведь мы должны увлечь нашу молодежь гигантским размахом завтрашних дел.
— Вы непоследовательны, Валентин Игнатьевич, в своей гигантомании. Хотите увлечь молодежь мечтой о строительстве гигантских лидаритовых вокзалов в космосе и даже запланировали у себя в лаборатории работу об исследовании прочности лидарита при абсолютном нуле. А на земле пока довольствуетесь построенным нами одним домиком. В ближайшие дни будем строить второй, а затем, как предел ваших земных мечтаний, вас вполне устроит здешний лидаритовый поселок в два десятка домиков. Я же думаю о сотнях тысяч таких жилищ.
