О том, что шли ради наживы не стоит упоминать. Это не времена викингов или пиратов, где возможностей для безопасной наживы было довольно много. Какая может быть нажива, если речь действительно идет о миллионах погибших, а возможность заработать на этом деле вызывает веские сомнения.
О том, что это был долг гражданина служить своему вождю, лучше не говорите вслух — засмеют. Какой долг у обычного парня начала девятнадцатого века даже без намека на аристократичность? Ему эта война не нужна. У него другие интересы. Впрочем, как и сейчас.
Как же так случалось что горожане, торговцы, лавочники, разночинцы оказывались в рядах «непобедимой армии»? Скажут, что гребли всех и насильно в руки оружие давали? Не поверю. Любой человек с головой знает, как поступить с оружием, если ему его насильно в руки дали и куда-то отправляют без компаса и карты погибнуть за «великую идею».
За всеми этими телодвижениями простого народа кроется и крылось всегда нечто большее. И невольно начинаешь верить Гумилеву в вопросе пассионарности. Ну, вот нашло на людей, что тут еще скажешь…
Однако, жизнь простых людей до кризиса, во время и после, все равно плохо изучается и будет плохо изучаться. А ведь как у следующей героини, эта жизнь наверняка была насыщена, полна интересов, личных неурядиц и просто быта, как говорится.
Ольга в свой двадцать один год выглядела скорее выпускницей старших классов. Уж никак не умудренным опытом дизайнером, которая к тому же не отрываясь от работы получила высшее образование. Умение ее одновременно заниматься несколькими делами, грамотно планировать свое время, быстро входить в контакт с людьми делали ее превосходным специалистом. А умение сдерживать свои эмоции за легкой улыбкой вызывало зависть даже у ее непосредственной начальницы…
— Оленька, солнышко, ну здесь не так надо. — Расстраивалась Анна Андреевна, водя пальцем с золотым перстнем старой работы по эскизу. — Сказано же, сделать парки. Зеленая зона. Убери эти дороги отсюда. Сделай, как положено, детские площадки. Народу нравится, когда какие-то детали указывают на наличие детей. Чтобы молодые покупали. Они же все так падки на рекламу. Вот, да, здесь вот сделай детские горки, а вот здесь большую такую песочницу фигурную. А здесь парк и скамейки. Скамейки обязательно! Слышишь, Оленька? Многие покупают жилье для своих престарелых родителей, и они хотят, чтобы тем было, куда выйти прогуляться подышать воздухом.
— Анна Андреевна, но здесь же по плану будет магазин. — Робко напомнила темноволосая девушка с улыбкой. Не сказать, что критика начальницы ее сильно обижала, но в темных глазах девушки таилось странное почти скрытое сомнение в здравости суждений пожилой уже женщины.
— Да, Оленька, здесь будет магазин. Но зачем нам нужен магазин на рекламе? Мы же не магазин рекламируем? Правильно? Мы должны показать этот комплекс, так что бы люди туда стремились. Чтобы им казалось, что только там они обретут отдых в этой городской суете. Так что давай… и когда парк будешь рисовать, деревья сделай такими погуще… словно им лет сто. Не ленись Оленька. Это очень важный для меня лично заказ. Твоя работа будет висеть над самой развязкой. В пробках люди только на нее и будут смотреть. Понимаешь? И цвета. Цвета больше. Вот здесь зелени и слегка подчеркни голубое небо. Не надо в «раскраски» играть, но цвет нужен. Ну, что я тебя учу, ты и сама все знаешь. Сделай, Оленька. Ты все сама знаешь и умеешь. Давай, через пару часиков я буду еще здесь, набросай мне то, что я прошу. Отвезу сразу мужу, покажу ему и он решит.
Ольга очаровательно улыбнулась пожилой женщине и, забрав бумаги, вышла из кабинета. Вернувшись в зал к своему компьютеру, она обреченно посмотрела на экран и не сразу приступила к работе. Она успела даже парой слов перекинуться с молодыми ребятами, идущими в курилку. Посочувствовав ей с заказом, ни один «гад» не предложил помощи. Ну, да не беда.
Ольга привычным движением убрала с экрана «слой» с изображением дорог и бредущих по тротуару людей. На это оголившееся место она перенесла модуль с вереницей клумб. Готовый рисунок песочницы она долго (минуты две) вгоняла между ранее размеченными дорожками у дома. «Утомившись», Ольга уже совсем «от фонаря» распихала картинки детского городка. С парком было сложнее. Изображения сидящих на скамейках старушек и дедушек в библиотеке модулей не нашлось и пришлось украшать скверик пустыми скамейками. Пусть остальное воображение дорисовывает, решила Ольга, и еще раз осмотрев получившееся, бросила эскиз на печать.
Забрав из цветной лазерной «коники» лист она оставила его на столе и ушла в курилку к парням. Там она, заняв свое любимое кресло, закурила первую за весь длинный день сигарету и прислушалась к разговорам коллег. Они обсуждали все что угодно только не работу. Но на первом месте стояло негодование по поводу «свиньи» подложенной системным администратором всей фирме. Он, подонок (!), запретил интернет доступ к любимой онлайн-игрушке. Вся фирма теперь страдала натуральными «ломками» наркоманов. Все только и делали, что с пеной у рта доказывали, что только их «системот» обломал на самом взлете души, в самом интересном месте, в самой середине виртуальной мегабитвы. Ольга не была подвержена этой заразе и новые правила сисадмина восприняла, как нечто далекое от себя. Как цунами в районе Индийского океана.
Потушив сигарету в высокой напольной пепельнице, Ольга поднялась, собираясь вернуться, и пойти к Анне Андреевне, показывать свой «шедевр». Но, вошедший в курилку, старший менеджер обратился к ней, прося задержаться. Ольга снова закурила, не смотря на только потушенную сигарету, и приготовилась слушать. Она справедливо подозревала, что разговор получится «нервнотрепический», как говорила в подобных случаях ее мама.
— Оленька. Ну, может, попробуем снова…
Самые бредовые слова, которые этот «котяра» мог придумать. Ольга и не думала на них отвечать она скромно сидела в «своем» кресле и глубоко затягивалась дымом.
— Оль, ну что ты молчишь? Ну, ведь у нас все так хорошо было… зачем вот так расставаться?
И как этому подлецу объяснить, что все хорошо было только для него, а она его терпела, памятуя, что он помог ей устроится на работу к Анне Андреевне. Но последняя его выходка с фотографированием как они вместе ЭТО делали выше всяких подлостей. Надо быть либо дебилом, либо подонком, чтобы фотографировать такое и потом даже в шутку угрожать, что сделает фотографии. Ни с дебилом, ни с подонком Ольга не хотела продолжения отношений.
— Саша, меня ждет Анна Андреевна. Мне надо идти. Если хочешь, позвони мне потом. Вечером.
