— Вы мне рассказываете просто какие-то чудеса в решете! — воскликнул я, разводя в недоумении руками. — Но скажите, как вы-то додумались до устройства этой изумительной акустической трубы?
— Додумался до этого не я, а они же научили меня, как ее устроить. Когда я раскрыл шифр таинственных световых знаков и научился по ним читать, я хотел сообщить о своем открытии нашим ученым, но обитатели Марса предупредили меня, чтобы я пока этого не делал, так как, по их каким-то, не известным мне соображениям, пора для этого еще не настала. Вот поэтому-то я и держал свое открытие в секрете, да и вас прошу никому ничего не говорить о нем. Впрочем, если я не доживу до той поры, когда обитатели Марса разрешат мне опубликовать его, ну, тогда можете делать, как знаете.
— О, в моей скромности можете не сомневаться, — сказал я — И будем надеяться, что мне не приведется первому воспользоваться вашим разрешением.
— Ну, кто знает? — со вздохом заметил Роша. — Будущее никому неизвестно; да это и к лучшему, иначе и жить было бы не так любопытно. Впрочем, оставим эти печальные мысли. Итак, — продолжал он свой рассказ, — когда я начал свободно читать то, что мне передавали с Марса, по совету своих новых друзей из другого мира и по их указаниям, я построил здесь, на Монблане, свою собственную обсерваторию, в которой вот уже около десяти лет продолжаю жить, работать и наблюдать. Что касается до акустической трубы, так вас поразившей, то она устроена, как я уже сказал, по указаниям, данным мне также с планеты Марс. <…>
Предоставляю судить самому читателю, с каким вниманием и удивлением слушал я своего хозяина, стараясь не проронить ни единого слова из того, что он мне рассказывал. Не будь этой изумительной трубы, через которую я сам только что разговаривал с обитателем планеты Марс, я ни за что не поверил бы словам доктора и, если бы не принял его за помешанного, то, наверное, подумал бы, что он шутит. Но доказательство было налицо, и нельзя было не верить очевидности.
— Воображаю, — сказал я, — сколько новых истин, сколько новых сведений почерпнули вы, беседуя с обитателями неведомого нам мира!
— Да, — сказал Роша, — у них есть чему поучиться. Но из одних бесед, я, конечно, никогда не составил бы себе такого ясного понятия о природе Марса и жизни его обитателей, какое имею теперь, побывав сам несколько раз на этой планете.
— Побывав сам на этой планете? — повторил я, думая, что ослышался.
— Да, побывав сам довольно значительное число раз в гостях у марсиан, — повторил Роша совершенно невозмутимо.
Признаюсь, я широко раскрыл глаза от изумления, услыхав это неожиданное заявление. “Ну, разумеется, он помешан, бедный старик! — мелькнуло у меня в голове. — Конечно, он сделал великое открытие, но, не делясь этим открытием ни с кем в продолжение многих лет, он начал галлюцинировать, и ему стало казаться, что он не только разговаривает с обитателями Марса, но даже ездит к ним в гости”. <…>
Наступило неловкое молчание.
— То есть вы хотите сказать, что бывали там на крыльях вашей фантазии? — нашелся я, наконец, в самом деле подумав, не выражается ли он метафорически.
— На каких там крыльях фантазии? Я действительно бываю иногда на Марсе, — вполне серьезно ответил он.
После такого категорического заявления я уже окончательно смутился и, потупившись, замолчал. Роша вдруг расхохотался, и видя, что я на него смотрю с беспокойством, почти со страхом., он расхохотался еще более.
— Ха, ха, ха! Да вы, батенька мой, я вижу, не только мне не верите, но принимаете меня за помешанного! Сознавайтесь, ведь это верно? Я угадал? — обратился он вдруг ко мне.
— Простите, но я думаю, что вы меня просто мистифицируете, — ответил я.
— Не думал мистифицировать, молодой человек! Совсем не думал. Впрочем, для меня вполне понятно ваше недоверие; я совершенно выпустил из виду, что то, что для меня теперь уже кажется вполне естественным и к чему я давно привык, для вас, с первого раза, должно казаться невероятным и невозможным. Но, уж если на то пошло, так и быть, я открою вам все свои тайны; даже более, если вы только пожелаете, я могу устроить и вам путешествие на Марс: авось, вы тогда отбросите свой скептицизм. <…>
— Это любопытно! — рассмеялся я. — В каком же экипаже вы могли бы меня туда доставить?
— А вот угадайте! — улыбнулся Роша.
Этот, не то серьезный, не то шутливый тон, а в особенности необычайная разговорная труба наверху совершенно сбили меня с толку, и я положительно не знал, что и думать о словах Роша. Да неужели же это не шутка? Неужели в самом деле он нашел средство путешествовать на Марсе? Что за чепуха! Это немыслимо! Планета Марс отстоит от Земли в самое благоприятное для наблюдений над нею время на расстоянии 52-х миллионов верст. Чтобы перенестись через это пространство даже со скоростью пушечного ядра, и то потребовалось бы употребить годы.
Не утилизировал ли он как-нибудь силу света, не путешествует ли туда. Подобно какому-нибудь жюльверновскому герою, на солнечном луче? Но это уж совсем неправдоподобно. Да если даже допустить, как это ни невероятно, что, пользуясь советами марсиан, он действительно нашел средство бывать на Марсе, то ведь атмосфера этой планеты совсем не похожа на нашу земную, и, следовательно, земные существа не могут в ней жить. Что за чудеса! Или он действительно сумасшедший, или он дурачит меня!.. И, однако же, он с такой уверенностью утверждает, что может даже и мне доставить случай побывать на этой планете… Ну, конечно, он шутит! — решил я.
— А между тем невозможного тут решительно ничего нет, — заговорил Роша, как бы угадывая направление моих мыслей. — Все так естественно и просто. И если я расскажу вам, в чем дело, то вы и сами убедитесь, что побывать на Марсе вовсе уж не так несбыточно, как это кажется.
— Однако…
— Вы, конечно, имеете понятие о гипнозе? — перебил он меня.
— Да, кое-что слыхал.
— Явления гипноза у нас стали изучать только в самое недавнее время, и наука об этом интересном предмете еще мало разработана. Между тем обитатели Марса уже давно изучили это явление в деталях и сумели его утилизировать для различных практических целей. Вот при помощи-то этого гипнотического внушения я и имею возможность бывать на Марсе.
— Ах, вот оно что! — вскричал я. — Теперь я понимаю! Так, значит, вы бываете там не телесно, а только, так сказать, духовными очами созерцаете их мир? То есть, в сущности, при помощи той же фантазии?
— Ну, не совсем так, — возразил Роша. — Правда, тело мое остается здесь, на Земле, но мое внутреннее сознание, то, что составляет мое “я”, всецело переселяется на планету Марс, и притом не в виде чего-то неосязаемого, невещественного, — иначе я не мог бы познавать вещественную природу Марса, — а мое “я” переселяется в вещественную форму, в тело кого-нибудь из обитателей этой планеты.
