— Хорошо, — согласилась я. К тому же нейродетекторы на висках приглушали волнение.
Дядя Алекс сел ко мне на кровать, скрестил руки, будто в молитве, и глубоко вздохнул, раздумывая над подходящими словами:
— Учитывая все произошедшее, я прекрасно понимаю твое беспокойство, но хочу кое-что тебе сказать. Здешние Эхо отличаются от той, что убила твоих родителей. Я общался с полицией. Они посмотрели запись системы безопасности и подтвердили, что ваша Эхо определенно была произведена «Семпурой», а не «Касл». Это легко определить, ведь у нее были карие глаза, а у всех наших Эхо — зеленые. Ты это знала?
Я кивнула. Более того, мне это и раньше было известно. Алисса была сделана «Семпурой». Мне вспомнилось папино лицо в тот день, когда она прибыла. На нем было написано презрение.
— Это Эхо, а не конец света, — сказала ему мама.
— Для меня — никакой разницы, — возразил он, подходя ближе к Алиссе, чтобы ее рассмотреть.
Мне удалось проглотить еще ложку каши.
— С нашей продукцией подобного не могло произойти. Видишь ли, мы всегда отслеживаем, чтобы наши дизайнеры устанавливали локальные блоки. Они ограничивают возможности Эхо, но зато гарантируют владельцам полную безопасность. А после завтрака мы поедем на прием к миссис Мацумото. Это тот самый специалист, о котором я тебе говорил.
— Она — программа? — спросила я.
— Нет, бывают случаи, когда даже я считаю, что нет ничего лучше настоящего человека и разговора лицом к лицу. И нет профессионала лучше, чем миссис Мацумото. Она непревзойденная. Ее услуги стоят огромных денег, и на них всегда есть спрос. Иногда весьма полезно иметь богатого и влиятельного дядю, — и он мне подмигнул. Я, как могла, улыбнулась в ответ. И он тоже мне улыбнулся. Наверное, подумал, что мне стало лучше.
Дядя Алекс внимательно смотрел на меня. Похоже, он немного нервничал и не знал, как продолжить разговор. Он посмотрел в сторону, как будто боясь моей реакции:
— Она психиатр. Помогла мне после развода. Я знаю, психиатры — это что-то из девяностых, но повторяю: она лучшая в мире. Думаю, она сможет тебе помочь.
— А где она живет?
— Здесь. В Лондоне. Я тебя отвезу.
Мне не хотелось ехать. Мир снаружи вдруг показался мне пугающим:
— Со мной все в порядке. Просто хочется остаться здесь.
— Ну, мы никуда не спешим, — ответил он, — торопиться некуда.
Он сказал это таким голосом, что я сразу расслабилась. И стоило мне немного отпустить напряжение, как я сразу выпалила:
— Нет, я, пожалуй, лучше встречусь с ней сейчас.
— Она не ездит к клиентам на дом. Даже если предложить ей миллион союзных долларов, она все равно откажется.
— Это неважно.
Дядя Алекс заправил мне за ухо выбившуюся прядь, как раньше это делал папа, и я заметила, что в его глазах стоят слезы.
В дверь постучали. Этот звук заставил меня вздрогнуть, несмотря на нейродетекторы. Дядя Алекс встал, чтобы посмотреть, кто там. На пороге показалась женщина-Эхо, та самая, с веснушками. Мадара, созданная, чтобы быть солдатом. Она держала в руках полотенце. Я снова сняла детекторы. Хотелось самой понять, что она собой представляет, а может, и разобраться, что же все-таки произошло прошлой ночью.
— Мы пропололи клумбы, господин, — проговорила она пустым, как у всех Эхо, голосом. — Купить одежду для девочки, как вы велели раньше?
— Да, Мадара. Она ей понадобится.
На долю секунды перед моими глазами появилась Алисса, держащая кухонный нож. Должно быть, я схватилась руками за лицо, потому что детекторы оказались на полу, а меня затопила волна паники.
Я стремглав бросилась от них и, пробежав через всю комнату, едва не вылетела в окно. Посмотрев наружу, я увидела светловолосого юношу Эхо, который смотрел на меня, и в этот раз я не смогла сдержать крик. Я кричала, как и прошлой ночью. Дядя Алекс захлопнул дверь и подбежал ко мне. Он крепко обхватил меня, пытаясь надеть детекторы, но они соскальзывали.
В моей голове эхом отдавались мамины слова:
— Все в порядке, Алисса, мне нравится проводить время со своей дочерью.
А дядя Алекс пытался успокоить меня, повторяя:
— Все будет хорошо.
Но уже ничто и никогда не могло быть хорошо.
По эстакадам разрешается двигаться только самым дорогим автомобилям — «Серебряным пулям» и «Просперо» (как раз на такой мы и ехали). Прошлой ночью я не заметила, что эстакада проходит прямо над дядиным домом. Она была проложена на высоте сто метров, поэтому ее трудно было заметить, даже стоя на подъездной дороге. Тонкая белая линия, пересекающая небо, — словно между облаками натянули веревку.
Перед отъездом дядя Алекс показал мне другую часть дома. Левиборд доставил нас на лужайку — разработанную по последнему слову техники, как объяснил дядя Алекс. Зрелище было потрясающим, но мои чувства настолько притупились, что я с трудом могла по достоинству оценить идеальные генетически моделированные платаны и кусты в отдалении. Разноцветная трава переливалась сиреневым, желтым и бирюзовым.
— Это не просто сад, — заметил дядя, — а целая система защиты.
Он показал мне бирюзовую лужайку за первым рядом кустов:
— Никогда здесь не бегай.
— Почему?
— Под этой лужайкой — псарня.
— Вы держите собак под землей?
— Не обычных, а собак-Эхо. В почве есть встроенные сенсоры. При угрозе вторжения они активируются. Это значит, что угроза, скажем так, подлежит устранению.
Стоя напротив дяди в ожидании левиборда, я чувствовала себя абсолютно выпотрошенной. Если бы кто-нибудь в тот момент спросил, как меня зовут, я бы в лучшем случае через десять секунд сообразила, что надо ответить: «Одри Касл». Я была так выжата, что даже не обратила внимания на то, что дядя Алекс ненадолго отлучился.
Когда же я наконец заметила его отсутствие, то, обернувшись, увидела его в теплице с юношей Эхо. Дядя что-то говорил ему, пока тот поливал цветы, и указывал в сторону дома. Эхо посмотрел на меня. Все-таки он был чудным. Раз машины могут убивать, почему бы им не быть странными?
Я никогда не видела магнитомобиля роскошнее, чем «Просперо» дяди Алекса. К тому же он считался самым безопасным из всех существующих. Такой просторный и элегантный, с сенсорными сиденьями. По команде дяди Алекса в салоне заиграла классическая музыка — Вивальди.
Он установил в «Просперо» особую скорость, достаточно низкую, чтобы можно было видеть окружающий мир, даже рассмотреть лица людей, которые шли по улицам внизу. Мы проехали прямо над Зоной Возрождения. Дядя Алекс специально выбрал этот маршрут, чтобы я увидела давно вымерших животных — тигров, например. Но деревья там были слишком густыми, чтобы как следует что-то рассмотреть, но я заметила толпы туристов.
